С о/у Л., также видевшим скрывавшиеся в тайге массы (т. К-н, подходя с другого направления, их не наблюдал вовсе) еще до завершения осмотра места происшествия произошло нечто вроде эпилептического припадка (чего за ним ранее не замечалось). В весьма бессвязных выражениях он сообщил, что данные хищные существа были известны местному населению с давних времен, но встречались все реже, так что местным населением предполагались к сегодняшнему дню полностью исчезнувшими. Название существ в языке местного населения, насколько я мог разобрать из выкриков т-ща Л., звучит «ли-со» либо «ли-ги-со». Т-щ Л. уверял также, что эти существа издавно почитаются нечистой силой, и встреча с ними влечет скорую смерть даже без непосредственного контакта.
Как старший группы, я принял решение, захоронив скелеты и собрав личные вещи, пешком продвигаться к ближайшему населенному пункту, входящему в зону ответственности местного погранотряда. Состояние о/у Л. становилось все хуже, к вечеру второго дня он не мог более передвигаться на своих ногах и впал в бредовое состояние с полным неузнаванием окружающего и нас. С наступлением темноты он скончался с симптомами предположительно сердечного приступа, и с рассветом, убедившись в наступлении трупного окоченения, мы с о/у К-ном предали тело земле, после чего продолжили движение по тайге, где около одиннадцати часов утра были остановлены конным пограннарядом и при сообщении нами пароля отвезены в город.
После подробного доклада руководству я и о/у К-н были в соответствии с практикой подвергнуты спецпроверке, не выявившей в наших действиях каких-либо компрообстоятельств или халатности. Мы были признаны годными к несению дальнейшей службы, хотя и направлены на неделю на санаторное лечение с медицинским обследованием.
По некоторым доходившим до меня сведениям, руководством была проведена проверка на месте происшествия с выходом туда спецгруппы, но ее результаты до нас не доводились. Мы сами не могли задавать об этом вопросы вышестоящему начальству, т.к. подобное противоречило сложившейся практике и, безусловно, не поощрялось. В том же месяце я и оперуполномоченный К-н были отправлены к новым местам службы. С нас была взята соответствующая подписка о неразглашении (установленной формы).
Более мне об этом ничего не известно. Могу добавить, что состояние т-ща Л. и его последующая смерть были вызваны, как ныне полагаю, самовнушением. И я, и тов. К-н (с которым я не раз виделся впоследствии) не испытали в жизни ничего, что можно было бы назвать вмешательством мистических сил, о которых бредил т-щ Л. перед смертью. Обозревая прошедший жизненный путь, могу заключить, что и у меня, и у т-ща К-на была прожита самая обычная жизнь без всякого мистического вмешательства, с обычными опасностями, подстерегающими людей нашей профессии во время Великой Отечественной войны и в мирное время.
Особого интереса к происшедшему у меня нет, т.к. слишком велик недостаток информации о виденных мною объектах, что не позволяет работу с версиями.
Комментарий
Покойный Т.Ф-ов (1911 г.р.), с большой неохотой рассказавший эту историю в 1987 г., — отставной майор. В звании я, впрочем, не уверен, зная умение ветеранов НКВД искусно наводить тень на плетень, но то, что старик всю сознательную жизнь протрубил в соответствующих органах, сомнений не вызывает, так как подтверждено показаниями… тьфу ты, черт, я и сам, похоже, заразился канцеляритом, переписывая старые записи… В общем, Ф-ов — тот еще волкодав. По складу ума старик был вопиюще приземленным во всем, что не имело непосредственного отношения к былой работе, был чуть ли не невежей — особенно это относится к литературе и прочим изящным искусствам. Литературные вкусы Ф-ва заключались лишь в бесконечном перечитывании Ю.Семенова, Брянцева, книг Медведева, мемуаров партизанских командиров и военачальников. Фантастикой не интересовался абсолютно и, по моим впечатлениям, к продуманным, изощренным розыгрышам не был склонен. Полное впечатление, что в молодости он и в самом деле столкнулся с чем-то (кем-то?), чья сущность превышала его понимание, а потому и вызывала отторжение. С другой стороны, я убедился, что старик обладал отличной памятью и наблюдательностью, так что его воспоминания по-протокольному четки (собственно, перед нами как раз протокол и есть…). Эпизод этот прямо-таки выламывался из всего им рассказанного (представлявшего собой массу интереснейших, но в итоге опять-таки насквозь «приземленных» историй о боевых и, если можно так выразиться, трудовых буднях НКВД, Смерша и МГБ.
Где происходило дело, так и осталось загадкой. Если вдумчиво проанализировать иные детали и редкие обмолвки, история эта случилась, вероятнее всего, в предвоенный период где-то на Дальнем Востоке или в Приморье, когда по ту сторону границы еще находился «противник», т.е. японцы и Маньчжоу-го. Очень похоже, что Ф-ов и его спутники попросту встретили агента из-за кордона и получили от него какие-то материалы (тот самый пакет), доставка которого в целости и сохранности, надо полагать, обоих оперов в конце концов и спасла от гнева начальства. Подлечили (не в психушке ли держали недельку) и вновь поставили в ряды. Вполне возможно, кстати, что загадочная драма разыгралась не на советской, а на сопредельной территории (иначе почему нашим орлам пришлось более двух суток топать по тайге, прежде чем встретили пограннаряд?!).
Даже если эта жуткая история — чистая правда, собственного мнения у меня попросту нет. Опять-таки из-за скудости информации (см. заключительный абзац рассказа Ф-ова, при всей своей ограниченности человека умного). Можно вспомнить лишь, что В.К.Арсеньев в своих книгах о Дальнем Востоке и Приморье поминал о вещах не менее удивительных…
Александр БУШКОВ