Когда я добрался до Парижа, было уже далеко за полночь. Улицы многомиллионного города казались пустынными, мостовая блестела от дождя. Над центром города, до которого было еще несколько миль, полыхало зарево, а грохот колес подпрыгивающей на булыжниках повозки, на которой я ехал последние двадцать миль, отдавался эхом от выстроившихся по обеим сторонам улицы домов, что вызывало у меня раздражение и смутное беспокойство. Последние десять минут двуколка тарахтела по набережной Сены, и я с любопытством смотрел на знаменитую реку, которая, признаться, не произвела на меня никакого впечатления. На мой взгляд, она напоминала грязную канаву, разделяющую город пополам. К тому же от нее распространялся неприятный запах застоявшейся воды. Та часть Парижа, где мы сейчас ехали, вряд ли принадлежала к фешенебельным районам города.
Двуколка остановилась, качнувшись в последний раз, и кучер повернулся ко мне.
— Приехали, месье, — сказал он. — Рю де ля Прованс. — Он ободряюще кивнул, указывая кнутовищем на другой берег реки, и добавил: — Я поехал в объезд, чтобы вам не пришлось так далеко идти. Здесь неспокойный район, по крайней мере в это время. Вам нужно всего лишь перейти через мост.
Я понял намек, осторожно вылез из повозки и вытащил кошелек.
— Это совсем необязательно, месье, прошу вас!
Мужчина начал активно жестикулировать, несколько раз отрицательно помотал головой, но затем молниеносно выхватил у меня купюру в пятьдесят франков, которую я ему протягивал, и спрятал в нагрудный карман. Я подавил ухмылку, еще раз поблагодарил его за помощь и повернулся к мосту. Позади меня раздался грохот колес уезжающей повозки.
От Сены подул холодный ветерок. Когда я взошел на мост, мне показалось, что темнота сгустилась еще больше, как будто что-то над рекой поглощало слабый свет луны и звезд. Я зябко повел плечами и быстро посмотрел в оба конца моста.
Вокруг было пустынно. Внезапно мне показалось, что далеко от меня, в самом конце улицы, мелькнула какая-то тень. Что-то лязгнуло, как будто железом ударили по камню. Я присмотрелся внимательнее, но тень исчезла, а лязг металла был заглушён злобным шипением кота, которого я потревожил в его ночном убежище.
Мысленно обругав себя за излишнюю подозрительность, я поднял воротник пальто, так как на мосту посередине реки было очень холодно и сыро, и быстро зашагал дальше. Когда я зашел в гостиницу, то уже напрочь забыл о неясной тени, которая, как я теперь был уверен, привиделась мне на мосту.
Внутри здания было темно. В холле сильно пахло сигаретным дымом и капустой, откуда-то с верхних этажей доносился детский плач. Я остановился в нерешительности, пытаясь понять, где находится регистрационная стойка, и в конце концов постучался в дверь, на которой висела табличка с корявой надписью: «Консьерж». Честно говоря, я не мог понять, какого черта Говард решил остановиться в этой дыре. Полуразвалившийся старый пансион, где я впервые увидел его, был просто шикарным по сравнению с этой так называемой гостиницей.
Стучать мне пришлось раза четыре, и с каждым разом все громче, пока наконец я не услышал за дверью чьи-то шаги. Послышался звук снимаемой цепочки, дверь приоткрылась на несколько сантиметров, и в щели показался чей-то заспанный глаз.
— Вы вообще понимаете, сколько сейчас времени? — сонно пробормотал консьерж, которого я поднял среди ночи.
Человек за дверью уставился на меня так недружелюбно, что я, особо не задумываясь, ответил:
— Полночь. — Приветливо улыбнувшись, я вежливо добавил: — Извините за беспокойство, месье…
— Мадам! — грубо перебил меня голос из-за двери.
Дверь распахнулась настежь, и в меня своей огромной грудью уперлась двухсоткилограммовая матрона. Заспанное лицо, выглядывающее из-под ночного чепчика, было похоже на тряпку для мытья полов, но вполне вписывалось в интерьер этой гостиницы.
— Мадам Дюпре, если быть более точной, — представилась она. — А вы, должно быть, месье Крэйвен, если я не ошибаюсь?
— Да… точно, — сказал я, удивленно моргая. — Но откуда вы знаете…
— Я не дура, молодой человек, — ответила мадам Половая Тряпка, высокомерно поглядывая на меня. — Два ваших приятеля предупредили, что вы приедете.
Уже через минуту сон с мадам как рукой сняло, а когда она затарахтела, продолжая разговор, каждое ее слово, сопровождавшееся выразительным взглядом, навело меня на глупые мысли о том, как бы она выглядела, если бы была на двадцать лет моложе и весила бы на полтора центнера меньше.
— Молодой человек приятной внешности, с белой прядью волос, — сказала она. — Месье Лавкрафт зарезервировал для вас номер.
— Здесь? — спросил я.
— Разумеется, здесь.
Женщина зашла к себе в комнату и через минуту вернулась с ключом длиной с мою ладонь.
— Комната двадцать один, на втором этаже, — сказала она, протягивая мне ключ.
Без всякой задней мысли я схватил ключ, но в последний момент остановился и в нерешительности замер между консьержкой и лестницей, ведущей наверх.
— А вы уверены, что месье Лавкрафт хотел, чтобы я… — неуверенно произнес я, поглядывая по сторонам.
— На все сто процентов, молодой человек. А что касается платы за номер, вы можете об этом не беспокоиться, потому что месье Лавкрафт заплатил вперед за две недели.
— Хорошо, — только и сказал я.
— Он попросил, чтобы я вас накормила, когда вы приедете, — с важностью сообщила мадам Половая Тряпка. — Правда, уже слишком поздно, но для гостей, за которых платят вперед, я готова сделать исключение.
— Это очень любезно с вашей стороны, — быстро ответил я. — Но сейчас мне хотелось бы поговорить с месье Лавкрафтом. В каком номере он поселился?
— В номере двадцать два, — доложила она. — Прямо напротив вашего. Но можете не торопиться идти к нему: господ там сейчас нет. — Взгляд женщины стал почти обольстительным. — А почему бы вам не зайти ко мне? Я бы сделала вам крепкий кофе.
— Потом, — чуть растерявшись, ответил я. Заметив, что она уже собирается открыть дверь и затащить меня к себе, я приветливо улыбнулся и добавил: — Конечно, выпить чашечку кофе было бы просто изумительно, но сейчас мне действительно нужно поговорить с месье Лавкрафтом. Вы не знаете, куда он отправился?
Мадам бросила на меня почти укоризненный взгляд, затем вздохнула, провела толстым пальцем по губам и почему-то указала на дверь.
— В оперу. Но уже нет никакого смысла ехать за ними вдогонку.
— Куда? — удивленно спросил я. — Вы уверены?
— Еще бы, — ответила она с обидой в голосе. — Я сама заказывала им экипаж. Но ехать вслед за ними бессмысленно: все билеты на представление давно распроданы. Сегодня премьера, и вам вряд ли удастся достать билет. К тому же представление скоро закончится. — Она сделала паузу и снова улыбнулась. — Почему бы вам не зайти ко мне и подождать, пока вернутся ваши друзья, за чашечкой кофе? Вы выглядите очень уставшим, и вам нужно срочно выпить крепкого кофе.