Я хотел сказать, что мой отец обычно крайне резко и нецензурно отзывался о своих соотечественниках, называл их такими словами, что вгоняли в краску мать. Мне при этом он велел затыкать уши, но я все равно все слышал и запомнил множество оборотов и словосочетаний из тех, что употреблял мой отец. Но говорить об этом Сильверу пока не стал – во-первых, не хотел тревожить память своего отца, а во-вторых язык плохо слушался меня, поэтому я просто кивнул в ответ. – Вот и я говорю, – продолжал Сильвер, постукивая ракушкой по столу, – раз уж мы встретились с тобой здесь, в этом паршивом месте, и в паршивое время, то должны держаться друг друга. Я для того и затеял эту дурацкую игру, – монета снова крутанулась по столу, а я зажмурился, сдерживая тошноту, – чтобы выкупить тебя. Предложить в лоб – вызвало бы подозрения, убить их – у меня, знаешь ли, кое-какая репутация имеется, не готов я пока ей пожертвовать, как и деньгами. Пришлось рисковать, но дело выгорело.
Он улыбнулся, подбросил ракушку под потолок, схватил ее на лету и отправил в карман кожанки. В нем немедленно что-то завозилось, зашуршало, точно там терлась кольцами змея, и мне стало вовсе нехорошо. Змей я не то, чтобы ненавидел – цепенел при их виде и вместо того, чтобы бежать, ждал, когда они уползут по своим делам. А у Сильвера в кармане явно притаилась подобного рода тварь, и видеть ее я не испытывал ни малейшего желания.
А Сильвер продолжал говорить негромко, размеренно, и я уже почти привык к его акценту, даже перестал его замечать.
– Про невольничий рынок забудь, это была неудачная шутка. Дэрк, тупица, поверил в нее, да и черт с ним. Он будет молчать – не орать же на каждом углу о своем проигрыше. Тем более это было легко – я вижу его насквозь, прочитать его мысли может и ребенок, но черт с ним. Пошли, тебе надо привести себя в порядок и отлежаться. Завтра подумаем, как быть дальше.
Он поднялся со стула, я попытался сделать то же, но ноги подвели меня, и, как недавно в той поганой харчевне, я свалился под стол. Толкнул его, стол поехал вбок, но Сильвер не обратил на это никакого внимания. Он помог мне подняться и потащил к двери.
– Послушай, – спросил Сильвер, пока мы брели через подвал, – как ты оказался в Бристоле? За каким чертом тебя сюда принесло?
С виду подвал не показался мне большим, но шли мы долго, и времени мне хватило, чтобы придумать складную и почти правдивую историю того, как я оказался в Бристоле.
– У нас с матерью был трактир на побережье. Тихое глухое место, море в двух шагах от дома, народу мало, радиосвязи нет. Мы были бы отрезаны от мира, если бы не наши постояльцы. Они платили за кров, еду и выпивку, нам хватало, – говорил я еще непослушным языком.
– Прекрасно, – отозвался Сильвер, – выходит, мы с тобой коллеги, Данила. И что заставило тебя покинуть ваш трактир?
– Он сгорел, – честно сказал я, и воспоминания тут же захватили, утащили на несколько дней назад, я снова видел перед собой и мертвого Билла, и трупы бандитов, и огонь, что пожирал наш трактир, и слезы в глазах матери. Кажется, я только сейчас понял, чего лишился, и сам бы заплакал, если бы не подступившая к горлу тошнота.
К двери вели три ступеньки, и они дались мне нелегко, очень нелегко, меня мотало так, что пару раз мы с Сильвером едва не свалились обратно. Он удержал меня и принялся искать что-то в кармане, звенел ключами, выбирал нужный. А я снова слышал тихий жутковатый шелест, мне казалось, что у Сильвера в кармане шевелится огромная бабочка размером с ладонь и того гляди выберется наружу. Я представил себе этого монстра и на всякий случай прикрыл глаза, чтобы пропустить этот момент, если он все же наступит.
– И что дальше? – спросил Сильвер, перебирая немаленькую связку ключей. – Почему ты приехал именно в Бристоль?
– После пожара мать вернулась к своим родителям, а меня она отправила в Бристоль к своему старому знакомому. Сказала, что он поможет мне найти хорошую работу и начать жизнь в большом городе.
Вранье, на мой взгляд, вышло убедительным, я смотрел на Сильвера и заметил, что тот не удивился и даже не усмехнулся, услышав мой ответ. А что – звучит все правдоподобно: сколько молодых людей из глубинки ежегодно отправляются покорять большие города, и некоторым это удается. Пусть Сильвер считает меня таким простаком, мне его мнение безразлично.
– А кто такой, что за человек? – не отставал Сильвер. – Может, я знаю его? Я давно живу в Бристоле и знаком со многими людьми. Работа такая, сам понимаешь.
Я понимал. И понимал своего «коллегу» превосходно, поэтому как мог быстро соображал, придумывая Тэйлору новое имя. Сделал вид, что мне снова стало плохо, согнулся, схватился за живот и закашлялся. Вышло убедительно, благо особо притворяться не было нужды. Сильвер придерживал меня за плечи, не давая упасть.
– Доггер, – соврал я, назвав имя одного из наших постояльцев. Я решил, что Сильверу необязательно знать о том, к кому именно я приехал в Бристоль. Слишком много было поставлено на карту, и я не хотел посвящать в свои планы пусть и спасшего меня, но все же чужого человека, и поэтому назвал первое пришедшее в голову имя. В последний раз этот Доггер был у нас довольно давно, полгода назад или больше, и мы с матерью считали, что больше никогда его не увидим. Надеюсь, что где бы он ни был, на том свете или на этом, он не обидится на меня, тем более что в последний свой визит он задолжал нам немного – за ужин и выпивку.
– Не знаю такого, – сказал Сильвер, – впервые слышу это имя.
Было непонятно, поверил он мне или нет. Равнодушие и безразличие появились на его лице и звучали в голосе. Сильвер открыл дверь, и я оказался то ли в прихожей, то ли в задней комнате, темной и душной.
Я сидел на низком ящике, а Сильвер куда-то подевался. Впрочем, ненадолго. Он вернулся с пластиковой бутылкой воды, скрутил пробку и подал бутылку мне. Я разделался с ней в одно мгновение. Мне сразу стало легче, даже появились кое-какие мысли и предположения относительно своего будущего. Сильвер не станет убивать или продавать меня, не для этого он выиграл меня в карты и спас от рабства. И я почти поверил ему, тем более что другого выхода у меня не было, ни один другой человек в этом городе не пришел бы мне на помощь.
– Ну как? – спросил Сильвер, видя, что я уже почти пришел в себя. Я пробормотал что-то вроде «нормально», а сам мечтал только об одном – поскорее заснуть. Голова кружилась зверски, стены и потолок медленно поворачивались против часовой стрелки, вместе с ними куда-то вбок уехал и Сильвер, я закрыл глаза и услышал:
– Ничего, это скоро пройдет. Дрянь, что подлили тебе в стакан, всегда так действует: тошнит, пропадает сознание, появляется бред. Кстати, я слышал, как ты, пока лежал там связанный, бормотал что-то о Флинсе, штурмане Билле. Неужели ты знал их? Я был знаком с ними, одно время они часто появлялись в Бристоле, но с той поры мы давненько не виделись. Может, ты скажешь мне, как поживают эти славные люди, как у них дела? Это почти мои друзья, Данила, и мне, как ты понимаешь, дорога каждая весточка о них.
Его слова о том, что я бредил, пока лежал без сознания, стали неприятной новостью. Сразу вспомнилось и видение, что я принял за галлюцинацию – чье-то бледное лицо над собой, знакомая и в то же время чужая речь… Выходит, что бредил я по-русски, и Сильвер многое понял.