– Правильно, – бормотал рядом Сильвер, и мне казалось, что у него постукивают зубы, – не смотри туда, не надо. Это кино, это просто кино, хорошее, трехмерное, оно не сделает нам ничего, не дотянется… Теперь я понимаю, что видел тогда тот парень, что он пережил, бедолага, когда остался один среди мертвецов и… этого.
Я решил, что так, действительно, будет лучше – не смотреть вокруг, не открывать глаза, а просто ждать, когда все закончится. Ни один кошмар не вечен, пройдет и этот, дальше должна быть чистая вода и острова, вернее, остров, наш остров, наша цель, наша мечта, наше будущее…
– Они здесь, они видят нас, они сжигают мой мозг! – раздался не крик – вой, и сразу за ним грохнул выстрел, потом еще один. Я приоткрыл глаза, и видел, как бледный доктор продолжает целиться в упавшего матроса, а рядом стоит Тэйлор – братья, видимо, выстрелили одновременно. Они пытались погасить панику в зародыше, и лучшего средства, чем девять граммов свинца, у них под рукой не оказалось. Зато вопли моментально стихли, глухо и жутковато булькнула вода за бортом, когда туда бросили очередное тело, Кольцу из тумана и дождя принесли вторую жертву. А оно точно этого и ждало – преграда исчезла так резко, точно ее сдуло ветром.
«Изольду» снова качало на волне и воздух пах солью и водорослями. Все было как обычно, если не считать до синевы бледного доктора и Тэйлора, который медленно поворачивался, оглядывая палубу и снасти, продолжая сжимать в руке пистолет. И если не считать пятен крови на досках… впрочем, на них почти никто не обращал внимания.
– Выбрались, хвала небесам, – Смит неловко перекрестился слева направо, Сильвер отпустил мой капюшон, и я подошел к борту, посмотрел вниз. Там все было как обычно – серая вода, рябь на ней, легкая волна, что хлестала по корпусу корабля – обычная, живая, подвижная, а не тягучая, как смола. И рыба никуда не делась, плыла рядом с «Изольдой», шла строго прямо, и вокруг, куда ни глянь, был только океан.
– Думаю, осталось недолго, – сказал доктор, подойдя ко мне. – Кольцо мы прошли, остров должен быть поблизости. Этот человек, что отдал тебе нашу… карту, Билл, ничего не говорил тебе, сколько еще? Ночей, дней, миль…
Он осекся, смотрел мне за спину, смотрел так пристально, что мне показалось, будто доктора от всего пережитого хватил удар. Но нет – держался он прямо, на ногах стоял крепко, не забывая сжимать в руке «беретту» и смотреть точно перед собой. Я глянул на доктора, потом проследил его взгляд, и сам оторопел – далеко впереди из моря поднимался остров – настоящий, а не мираж или фантом – я отлично видел его очертания, верхушки плоских скал и даже слышал, как шумит под волнами крупная галька на пляже в небольшой бухте. Даже небо над ним стало светлее, почудилось на миг, что облака вот-вот разойдутся и из-за них выглянет солнце. Земля приближалась так быстро, точно остров летел нам навстречу, а не «Изольда» под всеми парусами торопилась к нему. Смит перекрестился еще раз, шепотом восславил отца нашего небесного и отборными, истинно русскими выражениями принялся подгонять бросивших работу матросов, что собрались у борта и глазели на приближавшийся остров.
– Ничего себе, – сказал Сильвер, – где это он успел научиться? Я ему ничего такого не говорил. Твоя работа? – он легонько толкнул меня между лопаток.
– Нет, конечно.
По ухмылке Сильвера я понял, что он мне не поверил. Повернулся, чтобы доходчиво объяснить ему, что ничего подобного и в мыслях у меня не было, но тут же осекся, увидев, как на палубу за спиной Сильвера легла узкая длинная тень. Она быстро исчезла, и Сильвер не успел ее разглядеть, когда, заметив мое удивленное лицо, обернулся. Зато доктор, стоявший к нам в пол-оборота, увидел чуть больше, он, вытянулся, как спаниель на стойке, и передумал убирать «беретту» в кобуру. Он прищурился и высматривал что-то на палубе, потом шагнул вперед, наступил мне на ногу, но не заметил этого, сделал еще шаг и отшатнулся.
По мокрым доскам палубы между нами скользнула длинная плоская тень, похожая на ту, что отбрасывает кривая ветка, когда окажется под солнцем. Но сейчас было пасмурно, и никакая деталь рангоута не могла выглядеть подобным образом, даже в искаженном светом и движением виде. И тень была очень длинной, но она проскочила мимо с такой скоростью, что мы ничего не успели понять.
Это нечто не укрылось от глаз Тэйлора, он, подобно брату, отпрыгнул вбок и теперь смотрел то в сторону кормовой надстройки, то на нас. И только собрался что-то сказать, спросить, как Сильвер буквально впечатал меня в борт, отшвырнув с места. Ни подумать, ни сказать что-либо по этому поводу я не успел – тень вернулась, и вместе с ней появился новый звук. Что-то отвратительно шуршало в тишине, мерзко и быстро, шелестело на мокрых досках, и я заметил, как там, где мы только что стояли, переливается нечто черно-зеленое, плоское, как лапша, но длинное и гибкое, и это нечто имеет узкий острый хвост с коротким плавником.
Голову чудовища скрывала мачта, я пытался разглядеть, что там за ней происходит, но Сильвер не дал мне сделать и шагу. В руках у него снова появился нож с лезвием, покрытым темными разводами, Сильвер перехватил мой взгляд, ничего не сказал и прижал клинок к запястью, сжав рукоять обратным хватом. Я подумал: именно так он и держал нож, когда собирался убить Кроссли. Но тут стало не до того – тень пропала из виду, мы смотрели друг на друга и ждали, что будет дальше. И дождались нечеловеческого, пронзительного крика, он доносился со стороны люка, ведущего в трюм, мы кинулись туда, причем я бежал последним и увидеть успел немногое.
Плоская тень была там, она обвивала мачту, всем своим гибким блестящим телом прижимая к ней человека. Это был один из наших матросов, причем я не помню, чтобы видел его в толпе бунтовщиков – ни в первый раз, когда Кроссли просто угрожал доктору, ни во второй, когда мы едва не лишились нашего проводника. А теперь человека буквально размазало по мачте, его крик был воплем агонии, он испускал дух у нас на глазах, исходил пеной, изо рта у него текла кровь. Несомненно, что его тело скручивали судороги, но плоская лента обвила его так плотно, что мы видели только части одежды, а сам человек казался нам неподвижным. Его голова дернулась, он ударился затылком о мачту. И приложился крепко – я отлично расслышал глухой громкий стук, потом еще один, еще… Матрос повернулся к нам. Его глаза были широко открыты, язык зажат между зубов, лицо испачкано кровью и чем-то серым. И тут я догадался, что смотрю в глаза мертвецу.
– Что за… – пробормотал Сильвер. Он явно растерялся. Как и доктор, как и Тэйлор, что стояли поблизости, они сжимали в руках оружие, но даже не собирались пускать его в ход.
А человек у мачты между тем упал на колени, и тут над ним появилась плоская, как блин, черно-зеленая голова чудовища. Без глаз, зато со множеством уродливых наростов на морде, страшилище распахнуло пасть и… там было пусто, я не видел ни единого зуба. Что-то вроде морской змеи?..
Тварь сомкнула челюсти на голове матроса, мотнула башкой, и на палубу потекла кровь. Мы были как завороженные и не могли не то, что как-то помешать этому – мы даже говорить не могли. Смотрели, не отрываясь, как чудовище рвет человека на части. И делает это быстро, сноровисто, ловко, оно так занято своим делом, что не обращает на нас внимания, глотает куски, и зубы у него все-таки есть – прозрачные, как из горного хрусталя, невероятно острые и прочные. И длинные, пожалуй, как нож, что держал в руках Сильвер.