Князь получил прозвище Боголюбский. Истово религиозный, он не пожалел денег на Спас-на-Нерли и на Успенский собор, искренне интересовался делами Церкви, вел долгие беседы с учеными-богословами. Лично меня не удивляет большая религиозность этого нарушителя традиций: пока действуешь как часть группы, клана или рода — все просто. Группа, клан или род несут ответственность и за то, что происходит с тобой, и за результаты твоих дел.
А вот если ты сам, лично творишь нечто, то ты, получается, лично стоишь перед миром… Не в составе рода и семьи, не как часть правящего клана. А лично. Сам по себе. Есть ты и есть Тот, перед Кем, хочешь или не хочешь, должен нести ответ.
Князь Андрей религиозен? Неудивительно!
Не уберегся князь Андрей и был убит мятежными боярами в ночь с 28 на 29 июня 1174 года в своем любимом Боголюбове. В центре заговора стояли дети, внуки, зятья боярина Кучки, владельца Москвы. Бояре не любили и боялись Андрея, который правил без них, окружал себя «неказистыми» людьми, старался подавить всех, кто от него независим. Среди заговорщиков оказался и осетин Анбал, ключник князя. В эту проклятую ночь он украл из спальни князя его меч… Князь, никогда не расстававшийся с мечом, оказался совершенно безоружен.
Убийцы прошли во дворец ночью, вооруженные. Семеро профессиональных воинов с мечами и копьями ворвались в спальню, стали рубить князя мечами и саблями. Но князь сам напал на них! И так успешно напал, что даже убил одного из нападавших. Убийцы кинулись прочь, унося с собой лежащего на полу человека… Только на улице, при свете луны и звезд (ведь стояла ясная июньская ночь!), убийцы поняли, что ошиблись.
И раздались громкие стоны — голос князя Андрея звучал в ночи. Убийцы кинулись назад… в неверном свете факелов не оказалось князя в спальне, потому что за эти несколько минут князь встал, «побежал под сени, полез на ту и скончался», как пишет летописец.
Кровавый след и стоны помогли убийцам найти его, уже почти спасшегося. Известно имя того, кто отсек князю правую руку: Петр, зять боярина Кучки. И, сделав свое дело, убийцы беспрепятственно ушли.
Почему никто не помог князю?! Ну ладно, ключник Анбал его предал… А как же «молодшая дружина» — сотни профессиональных воинов, каждый из которых всем был обязан Андрею Боголюбскому?! Наверняка во дворце была охрана, и ответ может быть только один, довольно грустный, — охрана тоже изменила князю. Пусть и не убивали благодетеля, но и не спасли, когда он со стонами, пятная собственный дворец кровью, пытался спрятаться под сени. А потом дали убийцам удалиться.
Бояре надеялись, что горожане поддержат их и преступление останется неотомщенным, но в своих расчетах сильно ошиблись. Города не поддержали их, всеобщего восстания не началось. Князь Андрей был плохим только для разоряемой им знати и вполне хорошим для народа. Население было лояльно к его династии, и на владимирский престол сел младший сын Юрия Долгорукого, родной брат Андрея. Всеволод, которого позже прозвали Всеволод Большое Гнездо за огромное число детей и внуков.
Православная церковь канонизировала князя Андрея, и его мощи в роскошной гробнице находились в Успенском соборе во Владимире. Уже в XX веке, по словам советского историка, «революционный народ не почитает мощей, и многие мощи, служившие раньше для обмана верующих, были публично вскрыты и ликвидированы. При этом нередко выяснялось, что в гробнице „святого“ (кавычки автора цитаты, не мои! — Прим. А.Б.) лежали вовсе не человеческие кости, а кости животных» [10, с. 89].
Но только вот ведь беда! Исследование костей скелета, несколько столетий пролежавшего в Успенском соборе, полностью подтвердило — это скелет Андрея Боголюбского. Более того, изучение скелета позволило объяснить некоторые странности в описании летописца.
Например, у историков давно были сомнения — не преувеличил ли летописец героизма князя Андрея. Мог ли человек в 64 года, безоружный, оказать такое эффективное сопротивление нескольким опытным воинам и даже кого-то убить?! Но в Успенском соборе лежал человек, чей «скелетный возраст был меньше паспортного», как высказались ученые на профессиональном жаргоне. Физиология и физическая мощь Андрея Боголюбского в момент смерти соответствовала не 64, а скорее 50 — 55 годам.
Левая рука скелета была перерублена в нескольких местах, а потом совсем отрублена. Летописец писал о правой руке… видимо, он пытался усилить впечатление от описаний зверского убийства — отрублена-де главная, правая рука, которой рубился князь. Но вот на рисунке в более поздней летописи показано как раз, как убийцы отсекают именно левую руку… И думаю, все с самого начала хорошо знали, что речь идет именно о левой руке, и понимали почему: если у князя не было щита, он вполне мог обмотать чем-то левую руку и использовать ее в качестве щита. Так делали, если не было другого выхода, и иногда собственная рука служила надежной защитой, и воин, получив серьезные ранения, все-таки оставался в живых. А несколько слоев плотной ткани или кусок шкуры все-таки смягчали удары.
Видимо, убийцы и отрубили эту руку потому, что она и так держалась «на ниточке», а они страшно торопились.
Летописец называл Андрея Боголюбского «жестковыйным» — то есть не наклонявшим головы. Князь всегда держал голову немного откинутой, глядя на собеседников гордо, непреклонно. А у скелета в Успенском соборе оказались сросшимися несколько шейных позвонков! Человек, похороненный в Успенском соборе, при всем желании не мог бы держать голову и шею иначе! Так что летописец в своем определении — «жестковыйный» — назвал князя Андрея очень точно: и впрямь шея у него была крайне «жесткая», в самом буквальном смысле. Летописец, конечно же, имел в виду совсем другое, да и все окружающие были уверены — осанка князя доказывает вовсе не костную болезнь, а его страшное высокомерие, заносчивость…
На скелете было множество следов прижизненных ранений, то есть поражений костей, заживших за годы жизни. А кроме них множество ранений, которые никогда не зажили… Ранений, нанесенных светлой ночью 29 июня 1174 года. Рубящие удары нанесены были по затылку, в плечевой сустав, плечо, предплечье, кисть руки, в бедро, колющие удары — в лоб, в бедро, в плечо, и все удары наносились сбоку и сзади.
Анатомы и антропологи считают, что уже первые ранения были смертельными и что убийцы долго рубили человека, беспомощно лежащего на правом боку.
Характер этих ранений ясно показывает — погиб этот человек не в бою, не в поединке… Он был подло убит, и убийцы, скорее всего, сами смертельно боялись его, истекающего кровью, беспомощно лежащего, иначе зачем так долго рубили покойника? Так же вот и на Юлии Цезаре насчитали 27 смертельных ран: убийцы не могли остановиться.
Так что ученые вынуждены были разочаровать «революционный народ» — на этот раз попы не обманули рабочих, и в Успенском соборе лежал действительно Андрей Боголюбский, а не кости животных.
Что же до судьбы убийц…
Как только Всеволод пришел к власти, он тут же отомстил за брата. Характерно, что убийцы не бежали в другие земли и ни одному из них не хватило мужества покончить с собой. Семерым главным убийцам подрезали поджилки, чтобы они не могли двигаться, положили в просмоленные гробы и утопили в озере в Боголюбове.