— Так мы уже верных километров десять отмахали! Какое же близко!
Тут снова потерялся Васенька. От самой деревни Васенька вчистил так, что отряд моментально потерял маленького мальчика из виду. Махалов помчался вперед и не без труда остановил Васеньку.
— Куда ты помчался?!
Васенька смотрел со страшным удивлением на дяденьку. И чего он вдруг взял да разорался?!
— Ну, куда ты удул?! Мы же за тобой не успеваем!
— Так догоните…
— Вася, ты же проводник… Ты понимаешь, что такое проводник?
— Ну…
— Так что такое проводник, Вася?
— Это который проводит.
— Верно. А ты ведь нас не сможешь никуда проводить, если убежишь вперед. Давай лучше вместе идти.
— Да я же вместе и иду…
Махалов прикрыл глаза, медленно сосчитал до десяти, ощущая, как начала дрожать рука на плече проклятого мальчишки. Такое с ним случалось нечасто.
— Василий, давай так… Идти вместе — это чтобы все видели, кто где. И чтобы все знали, кто где идет. Понятно?
Вася смотрел на Махалова, как на зеленого инопланетника с трубочками вместо ушей и «лампочкой Ильича» вместо носа.
— Ну…
Даже доброму, оптимистичному Махалову было предельно ясно, что ничего-то он не понял.
— В общем, так: у нас такой закон — идти вместе. Так что иди, пожалуйста, вместе со всеми. И не убегай вперед — мы же не знаем, куда идти. Нам ты показываешь… Ты теперь понял?
— Ну… — Вася неуверенно кивнул.
Тут отряд догнал Махалова с Васенькой, и все временно восстановилось. Надо отдать должное Васеньке: при желании он моментально исчезал, словно бы растворялся в воздухе. Куперовский индеец мог бы позавидовать искусству, с которым маленький Васенька смывался из-под бдительного ока «бледнолицых». Так что Васенька взял и испарился. Никто не заметил куда. Просто он был — а вот спустя секунду его нет.
— Придет! — уверял Хрипатков.
— Нет уж, я так не могу!
За этот вопль Хрипатков наградил Махалова ироническим взглядом и демонстративно уселся на бревнышко: пусть себе бегают, ищут.
— Катя, Маша, Петя, — с той стороны. Слава, Наташа, Вадик, Дима — вернитесь на километр, посмотрите в кустах, покричите. Вы поможете? — обратился Махалов к Ирине и Павлу.
— Конечно!
— Тогда Паша, Ира, пройдите вперед. Может быть, этот… — тут Махалов поперхнулся, прочистил горло и закончил: — Может быть, этот странный мальчик опять убежал вперед…
Но Васенька не убежал вперед. Все полчаса, пока его искали, Васенька собирал дикую малину, буквально в двух шагах от дороги. На вопли он не обращал внимания, на остановку отряда не реагировал, а преспокойно ел себе малину. Как доел — так вышел на дорогу.
— Ты где был?!
— Малину ел.
Скрюченные пальцы Махалова потянулись к горлу Васеньке, из горла вырвалось рычание, лицо страшно исказилось, глаза вращались в разных направлениях. Хрипатков зашелся в приступе хохота. Васенька стоял перед Махаловым: внешность рождественского ангелочка, большие непорочные глаза, палец босой ноги копает землю, указательный палец во рту.
Со сцены можно было писать классическую картину: «Немецко-фашистский гад допрашивает партизанского связного».
— Ты проводник?! Как мы без тебя придем к заводи?!
— А вон дорога…
— Тьфу ты! А если с тобой что-нибудь случится?!
— Не случится.
— Я же за тебя отвечаю! Ты это понимаешь?!
Васенька даже не стал врать, что понимает, только дернул кокетливо плечиком. Наверное, он хотел пожать плечами, но сосать палец было важнее, и это ему помешало.
— Нет, я так больше не могу!!!
Хрипатков хохотал, как безумный. Дети из кружка, Павел с Ириной грустно стояли вокруг.
— Ну, давай так…
Махалов вытащил из рюкзака длинную тесьму, сделал петлю на конце и закрепил на поясе у Васеньки. Все время этой операции Хрипатков буквально выл от смеха.
— Вася, ты конечно, легко снимешь эту петлю и уйдешь. Но я тебя прошу, не делай этого… Не снимешь?
— Если вам надо, не сниму…
Хрипатков хохотал так, что слезы градом катились из глаз.
— Радуйтесь, радуйтесь! А вот сейчас настанет жара, а мы и не начали подниматься!
Хрипатков опять зашелся.
— Они вам еще не то устроят! — восторженно прошепелявил он сквозь хохот. — Вы тут их еще узнаете!
Махалов выпрямился в поисках достойного ответа. И тут солнце совершило какой-то неясный им поворот в пронзительно-голубом небе и вышло как раз впереди по курсу — дорога оказалась под его прямыми лучами на всем обозримом протяжении.
— Достукались! — рявкнул Махалов под надсадный хохот Хрипаткова.
Тут само собой вспомнилось и про заводь.
— Васенька, сколько идти?
— Километр! — уверенно ответил Вася, ковыряя босой ногой землю.
Шли полчаса долиной Оя. Красота скал, холмов и лесов поражала, солнечный свет чудно дробился в неспокойных шумных водах. Но где же здесь километр?! Они идут уже примерно три… и никаких признаков поворота.
— Так сколько осталось, Васенька?!
— Километров пять!
Прошли еще примерно с километр.
— Вася! Как думаешь, сколько отсюда до деревни?
— Километра два!
— А до порогов?
— Километра три!
Только тут одновременно и до Махалова, и до Павла окончательно дошла простая истина: у Васеньки нет ни малейшего представления о том, что же такое километр!
— А сколько времени идти до порогов?
— Час!
— А сколько мы шли от деревни?
— Ну… полчаса.
Та-ак… И о часах Васенька имел такое же сверхсмутное представление. Становилось окончательно непонятно, сколько же идти до заводей и порогов, и где они вообще находятся. И тут вдруг появились заводи!
Появился мост через Ой, а сама река уходила тут в сторону, делала огромную излучину, и там, куда било течение, образовались постепенно огромные, глубокие ямищи, в два роста глубиной, и метра четыре в диаметре. Вода в них была чуть теплее, чем ревущая, летящая вниз вода Оя, а главное — куда спокойнее.
— Привал!
— Купаться можно?
— Нужно!
— А на речке кататься?
— Можно, только осторожно. Я сейчас пойду с вами.