Ветер поменялся в мою сторону, и я почувствовал тошнотворный запах гниющих тел. Дни стояли теплые; судя по амбре, денька два лежат, не меньше. Замотав лицо шахидкой, я подошел, а точнее, подобрался поближе. Все застреленные были добиты в голову, чтобы не воскресли, и обобраны до нитки, с некоторых даже обувь сняли. Под ботинками звенели латунные гильзы, рядом с одним трупом заметил кольцо со шпилькой; вот как, значит, у них и гранаты были? Серьезно подготовились ребята. Интересно, откуда они советские гранаты взяли — кольца явно не натовского стандарта.
Осмотрев, а точнее — прослушав здание снаружи, двинулся в обход, через широко открытые двустворчатые ворота. Внутри было пусто, только ветер гонял по асфальту какие-то бумажки и рядом с фурой лежало еще одно тело. Я подошел и начал осматривать машины — пустые, без ключей. На водительском кресле старенького «гольфа» лежал забытый портфель и берет «прощай, молодость». Обыскал машину в тщетной попытке найти ключи. Фигушки, сказали заюшки. За спиной раздался легкий шорох, и я резко обернулся, вскидывая к плечу сайгу.
Метрах в десяти стоял сухой, небольшого роста старик. Причем, почему-то без обуви, — в одних шерстяных носках. По-птичьи наклонив седую голову, он посмотрел на меня и, странно растягивая слова, сказал:
— Если вы на осмотр, то сегодня центр закрыт, да. Нерабочий день. Приезжайте завтра, а лучше в понедельник. Все будет работать.
— Простите, когда приехать? — Мне показалось, что ослышался. — В понедельник?
— Да, в понедельник или во вторник. Ключи можете оставить мне. — Старик похлопал по карманам грязных, в каких-то бурых пятнах, форменных брюк, и вытащил оттуда помятую записную книжку. — Вы к какому мастеру?
Я посмотрел в его глаза и понял: сумасшедший. Тихо помешавшийся от окружавшей его смерти человек. Как он здесь выжил, я и представить себе не мог, это было просто нереально. Один, среди этой каши из крови и плоти.
— Вы будете записываться или нет? — Старик покачал головой и строго постучал пальцем по записной книжке.
— Я? Да, буду. То есть нет, не записываться… В общем, мне надо забрать машину, а не оставить, — в голове мелькнула дикая мысль, и я махнул рукой в сторону сгоревшей площадки: — Моя машина стояла на площадке, но сейчас там ее нет. Вы не знаете, где она? И еще мне должны были заправить машину. И помыть, — зачем-то брякнул я.
— У нас не автомойка, молодой человек, а авторизованный сервисный центр. Ваша машина стоит на заднем дворе, во избежание нанесения ей ущерба. — Старик пожевал губами и протянул: — Я сейчас принесу вам ключи…
Ключей он принес целую связку, наверное, от всех сгоревших на площадке машин. Копаясь в этой куче с брелоками «ауди» и «фольксваген», нашел ключ с эмблемой «рено».
— Извините, вот ключи от моей машины. — Я показал ему брелок. — Где она?
— Я же сказал — задний двор. Место 14А. Вас проводить?
— Нет, не утруждайте себя, я все сам найду…
Почему «рено»? Наверное, потому, что центр был «ауди», а ключи от «рено», — скорее всего, мог оставить кто-то из сотрудников, значит, был шанс, что эта машина могла уцелеть где-нибудь на задворках. Пройдя на задний двор, увидел несколько машин, стоящих на гравийной площадке, скорее всего, здесь парковались свои, то есть работники центра. Осмотрел стоянку; зомби на ней не было, можно было искать «свою» машину.
Несколько «БМВ», «ауди» красного цвета, с помятым крылом, и парочка «пежо». В самом углу площадки нашел «рено». Да, этот — Scenic RX4. Нажал кнопку на ключе, и машина послушно мигнула аварийкой — старый знакомый. Эту марку я хорошо знал, на такой же ездил мой отец. Машина носила прозвище «Маугли каменных джунглей», а после того как зимой мы удачно форсировали на ней протоку глубиной в полметра — переименовали в «кабанчика».
Уселся в приобретенный RX, осмотрелся — и правда повезло! Было видно, что за машиной ухаживали, на спидометре пробег меньше сотни, бак почти полный. Завел и, послушав ровное урчание движка, начал выезжать со стоянки. Около будки сторожа так же стоял старик и махал мне рукой. Я притормозил и опустил стекло на двери:
— Да, это моя машина, большое спасибо. А заправить машину у вас можно?
— У нас не бензоколонка, молодой человек, а сервисный центр. Вы должны расписаться в журнале, правила одинаковы для всех.
— Да, да, конечно, пойдемте.
Пропустив его вперед, поднялся в будку охраны, где мне вручили какой-то помятый бланк и перьевую ручку без чернил. Я изобразил что-то вроде росписи, поцарапав бумагу, и, поблагодарив, вышел наружу.
— До свидания.
— Стойте!
Развернулся и похолодел. На меня было направлено какое-то старое охотничье ружье, причем курки были взведены. Черт, откуда он этот карамультук достал? В комнатке его не заметил.
— Я вас слушаю.
Твою мать, отстрелялся от бандитов, нашел машину и в конце получу заряд дроби от спятившего старика! Прекрасный финал для дизайнера-мародера!
— Вы мне не предъявили документы на автомобиль, я буду вынужден задержать вас до приезда полиции. — Старик смотрел на меня каким-то сонным взглядом, но ружье держал уверенно.
— Документы на машину, — отчетливо разделяя слова сказал я, — лежат у вас на столе. Сейчас совершу пробную поездку, чтобы проверить, хорошо ли сделан ремонт, и вернусь…
— Нет, молодой человек, не сопротивляйтесь, иначе буду вынужден стрелять. — Он махнул стволом в сторону.
Люди всегда торопились. Жить, взрослеть, двигаться. Быстрей, еще быстрей. В погоне за скоростью они жертвовали собой, а иногда целыми народами, принимая поспешные решения. В конце концов, мы все приходим к одному, общему для всех финалу. И что тогда? Вам не станет страшно, что в погоне за эфемерной мечтой вы могли что-то пропустить, забыть или просто наломать дров, не думая о последствиях своих поступков?
Мне хотелось завыть — от бессилия, от невозможности все исправить и повернуть время вспять. Когда он слегка качнул ружьем в сторону, я, подчиняясь скорее рефлексам, чем мыслям, рванул глок из кобуры…
Старик умирал. Лежал на холодной земле, у подножия лестницы, с двумя сделанными мною дырками в груди. Я опустился рядом с ним на землю:
— Зачем ты это сделал?! Зачем вообще взял эту железку, ведь я уже уезжал! Господи, ну зачем тебе это было нужно, зачем вообще эти ключи вынес?
— Парень, ты откуда здесь взялся? Я ведь один был. — Умирающий посмотрел на меня своими серыми глазами. Было такое чувство, что перед смертью к нему вернулся разум. — Ты меня здесь не бросай одного, пожалуйста. Все ушли, меня оставили. Больно… Я ведь скоро умру? Скажи…
— Да, умрешь. Прости меня, если сможешь. Это я… Я выстрелил в тебя. Как тебя зовут?
— Станисловас я. Дворником здесь работал, до всего этого. Знаешь… — Он шевельнул рукой, словно желая взять меня за руку. — Ты меня еще раз убей, потом. Не хочу быть, как эти. Обещаешь?