К этому же времени, к рубежу девятнадцатого и двадцатого веков, возникла деобандистская школа ислама, основанная прежде всего на опыте успешной миссионерской деятельности: а именно благодаря ей активистам Деобанда удалось объединить мусульманские общины в разрозненном индуистском обществе и довести численность мусульман Индии к двадцать первому веку до четверти миллиарда человек. Точнее — до четверти миллиарда единиц живой силы…
Всего идеологи деобандизма сформулировали шесть принципов своей школы. Они были сформулированы в тысяча девятьсот двадцать седьмом году Маулан Мухаммадом Ильясом Кандхалави, который поставил себе цель обратить в ислам широкие слои беднейшего крестьянства и для этого основал проповедническое движение Таблиги Джамаат, или «Общество обращения». Вот они:
Исламский призыв — не задача ученых, но обязанность каждого мусульманина.
Не следует ждать, когда люди придут на проповедь, но сам проповедник должен идти к людям.
Проповедники должны заниматься своим финансовым обеспечением самостоятельно (этот принцип в корне противоречил практике, когда проповедник брал себе учеников и жил за счет их — теперь это было запрещено, хотя пожертвования допускались).
В движении должны быть представители всех социальных слоев населения.
Первоочередной задачей является не призыв в ислам немусульман, а укрепление веры тех, кто уже находится в исламе (постепенно этот принцип сменился на полностью противоположный).
Главная цель — объединение всех мусульман; теологические и политические разногласия в движении запрещены.
В отличие от предыдущих исламских школ — деобандизм всегда отличала ненависть к Западу, с одновременным быстрым и жадным освоением всех технических новинок Запада, которые могли помочь мусульманам в борьбе с Западом. Так, именно из Деобанда вышли фетвы, запрещающие европейский стиль одежды, прослушивание музыки и просмотр телепередач (в девяностые годы двадцатого века они были скорректированы — модно было слушать исламские передачи и проповеди, распространяемые на кассетах), о запрете женщинам на какую-либо общественную деятельность, о категорическом запрете на западное образование. Деобандисты проповедовали отказ от почитания храмов и запрет на изображение человека. После второго восстания, имевшего место в двадцатые годы двадцатого века, из стен Деобанда вышли фетвы, разрешающие мусульманам служить в армии и полиции, если это преследует цель научиться ведению боевых действий или помогать верующим, от шиитов был также позаимствован принцип «такия», или «ложь во благо», согласно которому ложь неверному стала не грехом, а подвигом. Так постепенно школа, при своем появлении вовсе не выдвигавшая особо агрессивных намерений, стала склоняться к все более и более агрессивной трактовке ислама…
— Смотрите, сэр…
Над дорогой висела растяжка, на которой по-английски было написано: «Деобанд приветствует участников четвертой международной антитеррористической конференции».
Как мило… Только англичане — с их своеобразным чувством юмора и пристрастием к злым шуткам — могут проводить международную антитеррористическую конференцию прямо в самом сердце исламского террористического оплота.
Швейцарский оберст Ганс Зиммер (вообще-то он был немцем, немецким швейцарцем, но считал себя немцем, хотя и служил в армии Швейцарской конфедерации), известный во всем мире специалист по антитеррористической борьбе, бывший полковник спецподразделения конфедерации, известного как Der Nebel (Туман) [21] — засекреченного военного подразделения, призванного и бороться с терроризмом, и проверять швейцарские военные базы и особо важные объекты на устойчивость к диверсиям и терактам, — повел носом так, как будто учуял невыносимый запах дерьма…
Оберст Ганс Зиммер был легендой европейского мира правоохранительных органов и спецслужб. В семидесятые, после всплеска коммунистического терроризма, отозвавшегося кровавой катастрофой в Италии, после подавления коммунистического мятежа в Италии частями рейхсвера множество итальянцев ринулось в Швейцарскую Конфедерацию. Их можно было понять: Швейцарская Конфедерация трехъязыкая, и одним из официальных ее языков является итальянский язык. К тому же у них общая граница. Среди тех, кто переехал в Швейцарию в те дни, люди были разные: были богатые люди, спасающиеся от террора, и были экстремистски настроенные люди, спасающиеся от возмездия. Не надо думать, что в террор шли исключительно темные, забитые, необразованные люди — коммунистам помогали профессора университетов, коммунизмом от нечего делать заражались жены банкиров и бизнесменов, в террор шли дети политиков, бывали случаи, когда сын убивал отца, дочь открывала ночью дверь, чтобы впустить убийц. Но за восьмидесятые годы в Швейцарии не произошло ни одного террористического акта — ни одного вообще! Немалая заслуга в этом была оберста Зиммера, который со своими людьми обезвреживал коммунистические ячейки прежде, чем они успевали что-то сделать.
В девяностые, после того как угроза спала, он ушел в отставку, основал собственное охранное агентство, одно из лучших в Европе. Все контракты на обеспечение безопасности синематографических фестивалей и звезд синематографа, путешествующих по Европе, были его. Уставшие от засилья педиков в Голливуде стареющие кинозвезды становились настоящими фанатками грубого, невоспитанного, способного закурить свою вонючую сигару в присутствии дамы немца. Ему даже поступали предложения сняться в синематографе, которые он благоразумно отклонил. Он был настоящим архетипом немца-колонизатора: ради этого он даже купил большой участок охотничьей земли в Бурской Конфедерации и всем говорил, что этой землей его семья владела на протяжении поколений. Ему довелось там принимать весьма важных особ, в том числе Ее Императорское Высочество, принцессу Дома Романовых Ксению, которая участвовала в сафари и осталась весьма довольна и самим сафари, и компанией. На его землях он разрешил поселиться масаим, и они охраняли его, и его земли, и его охотничьих животных, а масаи были одними из самых кровожадных и жестоких племен Африки, наряду с зулусами. В последнее время он все больше и больше отходил от дел, но вот приглашение принять участие в международной антитеррористической конференции, посвященной проблемам радикального ислама и его влиянию на безопасность во всем мире, он неожиданно принял. Возможно, для того, чтобы наведаться на землю Британской Индии, наведаться как скотовод, охотник, землевладелец и в каком-то смысле джентльмен.
Да, и еще у оберста Ганса Зиммера было свое понимание проблемы исламского экстремизма и терроризма и путей их решения. Правда, он ни с кем не делился своими мыслями, решив, что понимания здесь точно не найдет…
Как и большинство туристов, прибывающих в Индию, он прибыл в Бомбей, в международный аэропорт Бомбея, который в двадцать первом веке наконец-то стал принимать больше пассажиров, чем легендарный Морской порт — ворота в Индию [22] .