Я присел и, медленно протянув руку к центру пентаграммы, коснулся кончиками пальцев пола, но ощутил кожей лишь холодное дерево. Тем не менее, моя уверенность в том, что на самом деле это врата, лишь возросла.
— Чего-то не хватает, — пробормотал я.
Моя рука сама собой скользнула в карман, и я вытащил амулет Андары. Когда я положил его в центр пентаграммы, все равно ничего не изменилось: врата оставались закрытыми.
Я повернулся к Дженнифер.
— Попробуйте вспомнить, — попросил я. — Возможно, Дагон что-то сделал: произнес какое-то слово, использовал какой-то предмет, произвел какое-то движение.
Посмотрев на меня, Дженнифер покачала головой, а затем вдруг вздрогнула, как от удара.
— Я нашла его здесь, — пробормотала она, вытаскивая из кармана накидки маленький зеленый камень. — Он лежал на полу.
Встав, я взял у нее гладкий, как стекло, камень и внимательно осмотрел его. На нем были выбиты странные символы, а форма в точности соответствовала форме пентаграммы.
— Что это? — спросил Макгилликадди.
— Ключ, — ответил я. — Ключ, который открывает врата.
— Врата? — глупо уставился на меня Макгилликадди. — Что это значит?
Я хотел ответить, но не успел, так как в этот момент дверь распахнулась и в комнату вошел еще один человек. Думаю, я был единственным, кто не удивился. Наоборот, что-то было бы не так, если бы он не пришел.
— Вам этого никогда не понять, Макгилликадди, даже если бы мы вам все объяснили, — спокойно произнес Баннерманн.
Макгилликадди ахнул. Нижняя челюсть у него отвалилась, а лицо побелело. Со стороны казалось, что он столкнулся с призраком.
— Баннерманн! — выдохнул шотландец. — Но это же… это же совершенно… это же… — Голос у него сорвался, и он отшатнулся, поднеся руки к лицу, будто его ударили. — Это невозможно! Вы ведь мертвы! Мертвы! Я это знаю! Вы… вы…
— Макгилликадди, это не Баннерманн, — спокойно сказал я.
Баннерманн, вернее существо, которое выглядело как Баннерманн, улыбнулось.
— Да, — подтвердил он, — человека Баннерманна действительно уже нет. Он убил его. — Существо, принявшее облик Баннерманна, указало на Макгилликадди, который скрючился, будто его ударили, и округлившимися глазами посмотрел на телесную оболочку капитана «Туманной леди». — Он убил его несколько дней назад, Роберт. Вам давно это известно?
— Что вы не Баннерманн? — Я пожал плечами. — К сожалению, не так давно, как хотелось бы, — признался я. — Мне следовало бы заметить это сразу же. Вы допустили несколько ошибок.
— Я знаю, — призналось существо, выглядевшее, как Баннерманн. — Зря я показал вам труп. Но мне хотелось предупредить вас.
— Однако, замечу, вы не могли знать, что эти люди пришли сюда по приказу Некрона, — сказал я. — Настоящий Баннерманн не знал о том, что существует человек с таким именем. Кто вы?
— Друг, — коротко ответило существо. — Если то, что вы говорили мне о слове «дружба», правда.
— Друг? — повторил я. — Или враг моих врагов? Между этими двумя понятиями существует большая разница.
Существо в облике Баннерманна на мгновение задумалось о значении моих слов, а затем взмахнуло рукой, указав сперва на пентаграмму, а потом на зеленый камень в моей руке.
— Вы знаете, что это, — произнесло оно.
Я кивнул.
— Это ключ к вратам.
— А еще это ПЕЧАТЬ, — добавил лже-Баннерманн. — Люди, присланные Некроном, поймут, где она, в тот момент, когда вы откроете врата. Они придут и заберут ее. Этого не должно произойти.
Он не стал продолжать, но я услышал то, что он хотел сказать: «Я предотвращу это».
Упрямо передернув плечами, я сжал камень в руке.
— А чего вы хотите? — спросил я. — Чтобы я спокойно наблюдал за тем, как умирают двести человек, и все это только из-за какого-то камня?
— Это не просто какой-то камень, — мягко сказал лже-Баннерманн. — И вы это знаете, Роберт.
— Ничего я не знаю, — огрызнулся я. — Я даже не знаю, что это за СЕМЬ ПЕЧАТЕЙ, не говоря уже о том, для чего они существуют. Я знаю лишь, что эта ПЕЧАТЬ — единственная возможность спасти жизнь людей, находящихся на борту «Дагона». Вы что, хотите, чтобы у меня опустились руки?
Лже-Баннерманн посмотрел на меня, и на мгновение, на крошечное мгновение, передо мной раскрылась его истинная сущность: это был гигант трехметрового роста с развернутыми кожистыми крыльями, головой демона и глазами, видевшими вечность. Чудовище. Существо, убившее драконоборца.
Но я увидел не только это. Разглядев истинный облик существа, я почувствовал и его силу. Силу, выходящую за пределы вообразимого. Это была та самая неописуемая сила, которая помогла мне оказать влияние на разум двухсот человек одновременно. И вдруг меня осенило.
— Вы можете это сделать, — заявил я. — Вы можете открыть врата, не пользуясь камнем.
— Я не могу этого сделать, — возразил лже-Баннерманн.
Отмахнувшись, я повторил:
— Вы можете это сделать. Я сам когда-то открывал такие врата. А я — ничто по сравнению с вами. Я чувствую вашу силу, не забывайте об этом.
Существо, принявшее облик Баннерманна, пронзительно посмотрело на меня, и я смутился.
— Вы правы, — внезапно сказал лже-Баннерманн. — Я мог бы открыть врата. Но они все равно почувствуют это. И придут сюда.
— Тогда я задержу их, — невольно вырвалось у меня.
Лже-Баннерманн рассмеялся.
— Вы? Один-единственный человек против пятерых?
— Этим займемся мы с Макгилликадди и его четырьмя друзьями, — подтвердил я.
— Послушайте, Крейвен, — крякнул Макгилликадди. — Если вы думаете, что я с моими парнями…
— Я думаю, — резко перебил его я, — что вы заинтересованы в том, чтобы убраться отсюда. — Я смерил его холодным взглядом и добавил: — У вас есть выбор, Макгилликадди. Вы можете помочь мне и таким образом дать шанс на выживание всем остальным и себе самому. Но вы можете остаться здесь и отсчитывать минуты до того момента, когда корабль обрушится в воронку, или до тех пор, пока не появится Шеннон и не перережет вам глотку. Итак, выбирайте.
Макгилликадди побледнел.
— Это шантаж, — промямлил он. — Вы знаете, что у нас нет шансов. По крайней мере, против этих людей.
— Я не скажу, что наши шансы велики, — твердо произнес я. — Но у нас есть вот это. — Я поднял руку, в которой сжимал ПЕЧАТЬ, и посмотрел на лже-Баннерманна.
Тот кивнул.
— Странная вы раса, — внезапно сказало существо. — Ты боролся с богами, чтобы спасти свою жизнь, а теперь готов отдать ее ради других, тех, кого ты даже не знаешь.