Крики истязаемых несутся со всех сторон, но один вопль показался знакомым, я всмотрелся в двух облепленных кипящей смолой, это же соратники, с которыми я совсем недавно дело имел и сюда их отправил: колдун Харлег и барон Лонгширд…

Подошел ближе, в самом деле оба здесь, орущие и визжащие так, что голоса посрывали, облепленные черной въевшейся смолой с головы до ног.

Двое демонов с вилами посмотрели на меня с настороженностью.

– Хорошая у вас работа, – сказал я с похвалой, – но этим двум что-то бы покруче. Они не простые птицы, оба заслужили большего.

Один из демонов искривил широкогубый рот.

– А это еще не наказание. Так, предварительное ожидание, пока дойдет очередь, а старшие решат, как их и куда.

– А-а-а, – сказал я, – тогда да, пусть пока подождут здесь в тихом и уютном местечке.

Не ожидая ответа, прошел к котлу, как раз когда барон Лонгширд на миг закрыл рот, отдыхая от истошного крика.

Он торопливо зыркнул в мою сторону, а я произнес небрежно:

– Я же сказал, узримся.

Его глаза полезли на лоб, завизжал в диком ужасе:

– Он и сюда за нами пришел!

Колдун тоже рассмотрел и узнал меня и, хотя весь облепленный кипящей смолой, что тянется длинными нитями к стенкам котла, все же с жутким криком ухитрился взметнуться, как дельфин, вывалился из котла и, шустро подхватившись на изъеденные до костей ноги, попытался бежать, сильно ковыляя.

Демоны моментально и явно с наслаждением насадили его жирную тушу на вилы, принесли, держа над головами, как трофейного кабана, и зашвырнули в булькающую смолу так, что тот скрылся с головой и наверняка приложился темечком о дно.

Барон трясся и в панике закрывал от меня горящими ладонями лицо. Демоны, освободив вилы, повернулись ко мне. Я думал, придется драться, вид у них свирепый, но все как один почтительно поклонились.

Один сказал льстиво:

– Господин… Только прикажите!

– Ничего-ничего, – сказал я успокаивающе, – пусть малость отдохнут у вас. После меня им тут как на курорте… Нора Вельзевула вон там на горе?

Они подобострастно захихикали, тот же демон сказал, корча рожу в улыбке:

– Да-да, господин так шутит… Идите прямо, там всего лишь обойти несколько ям с преступниками и одно ущелье…

– Да че обходить, – сказал я беспечно, – перепрыгну. Ну разве что погулять изволю, тут так красиво.

Кроме темных ангелов, как теперь сам вижу, в аду множество демонов, бывших в седую старину богами. Только они, в отличие от демонов нового поколения, при виде короны на моей голове, падают ниц и накрывают затылок ладонями.

Я вспомнил, что тот же Вельзевул был Баалом, богом в Аккаронском царстве, насылал болезни, часто с помощью мух, за что его и звали повелителем мух.

В Ветхом Завете есть эпизод, где Охозия, царь Самарийского государства, занемог и отправил послов в Аккарон спросить, выздоровеет ли он, на что пророку Илье Фесвитянину явился ангел и велел идти на перехват послов от Охозии и сказать им дословно: разве нет богов у вас, заблудшие, если идете вопрошать чужого бога? За это отступничество тот предатель не встанет с постели, на которую лег!

В Новом Завете, когда Иисус творил чудеса, изгоняя бесов, народ говорил в изумлении: «Разве это не сын Давида?» – на что ученые книжники отвечали: «Это не он изгоняет, а Вельзевул, повелитель бесов», так что, судя по этим сохранившимся текстам, Вельзевул продолжал набирать силу. От повелителя мух поднялся к моменту рождения Иисуса до повелителя бесов, а сейчас так и вовсе вроде бы правит в аду.

К тому же именно он вышел в наш мир и по своей инициативе вступил со мной в переговоры. Ему удалось принудить меня выполнить кое-какую важную для него работу, что говорит о его инициативности и деловой хватке.

Размышляя о нем и готовясь к трудному разговору, я старался не смотреть по сторонам, чтобы не отвлекаться на истязаемые души, что вообще-то не души, а очень даже тела. Эти примитивные грабители и прочие скотоложники даже не почувствуют душевных мук из-за крохотности и зачерствелости своих микроскопических душ, потому им возвращены тела, чтобы ощутили всю глубину расплаты за свои злодеяния.

Мир жесток, мелькнуло у меня в голове. Груб, примитивен и жесток. И пытки грубые, примитивные. Уж я-то сумел бы здесь наладить настоящую пыточную, а эти даже не понимают, что щедро проливая кровь истязаемых, тем самым снижают их чувствительность к боли.

Глава 8

Нора Вельзевула, она же хибарка и шалашик, представляет собой грозный замок причудливой формы, явно не из камня, тот уже рассыпался бы под собственной тяжестью. Непривычно огромные окна, красные с оранжевым стены, цокольный этаж вообще темно-багровый, почти черный, цвета венозной крови, а выше уже цвета артериальной: ярко-алый.

Дюжина колонн идут вдоль стены по всей высоте, погрузившись в нее наполовину, а от крыши ввысь еще на несколько ярдов и, конечно, на каждой победно треплется под жарким ветром красное знамя с надписью на древнем священном языке с хорошо узнаваемым символом.

Массивные металлические ворота сверху донизу покрыты причудливыми барельефами, мне показалось, что всю эту срамоту уже видел на стенах какого-то индуистского храма, хотя, конечно, интересно, неужели в самом деле вот в такой позе можно получить удовольствие, или это только для собравшихся зрителей, как бы цирк.

Ворота жутко скрипнули и медленно распахнулись. На той стороне показался толстый демон с массивными, но короткими рогами, весь в костяной броне, на плечах шипы.

Я молча уставился на него, он учтиво поклонился.

– Господин, прошу вас…

– А хозяин дома? – осведомился я.

Он ответил вежливо:

– Он увидел вас и велел провести к нему.

– Это мне нравится, – ответил я милостиво. – Так что веди, не вдарю, можешь не оглядываться. Только не беги, я должен ходить медленно и величаво.

– Да, господин, – ответил он послушно, однако я уловил в его ровном голосе недоумение, с какой стати Вельзевул так милостив в забредшему в его владения человеку. – Как скажете, господин.

Холл и первый зал выглядят как пещеры, вырубленные грубо и подчеркнуто небрежно, дескать, тут живут мужчины, а не всякие интеллигенты, затем демон распахнул передо мной двери во второй зал, я не стал вертеть головой на роскошь, хотя посмотреть есть на что, никогда не думал, что могут быть такие огромные бриллианты чистейшей воды, к тому же здесь их используют как мелкие плитки пола, вот уж странный юмор у Вельзевула…

У дальней стены полдюжины широких окон, Вельзевул облокотился на подоконник обеими руками, могучими и беспредельно мускулистыми, – я увидел только широченную спину – и рассматривает нечто внизу.

Я нарочито громко топал, но он не обернулся, пока я не подошел почти вплотную, и, развернувшись, посмотрел на меня сверху вниз, как обычно я смотрю на большинство своих лордов.