Позади чудовища замерцал свет, затем на лестнице появился Говард, а за ним — Макмадок и Рольф, все были вооружены топорами и держали в руках горящие поленья.
— Роберт! — крикнул Говард. — Отойди в сторону — мы попытаемся его сжечь!
Словно поняв эти слова, чудовище резко развернулось и попыталось нанести своими когтистыми конечностями удар по надвигающимся на него противникам. Говард молниеносно отскочил в сторону и сделал левой рукой движение, поначалу показавшееся мне бессмысленным. Рольф и Макмадок тут же — так слаженно, как будто они специально потренировались, — бросились вперед и ткнули своими горящими поленьями в существо.
Пламя тут же с треском охватило все тело чудовища, превратив его в факел. По нему заплясали яркие огненные языки, а отскакивающие искры в конце концов подожгли деревянные половицы под его ногами. Говард, по-видимому, облил его керосином!
Чудовище взревело. Яркие языки пламени, охватившие его могучую фигуру, жадно лизали находящиеся рядом опоры и балки, наполняя помещение жаром и дрожащими кроваво-красными отблесками. Чудовище повернулось, несколько секунд беспомощно махало своими горящими руками, а затем сделало несколько шагов ко мне.
И языки пламени вдруг погасли.
Это произошло удивительно быстро. Сначала пламя заметно уменьшилось, как будто ему стало не хватать кислорода для горения, и было уже не ослепительно-ярким, а красноватым. Через несколько секунд оно вообще погасло. Тело деревянного гиганта теперь тлело, как кусок древесного угля.
Все это буквально парализовало меня. Оцепенев от ужаса и не будучи в состоянии даже сдвинуться с места, я смотрел на приближающегося монстра и безуспешно пытался понять, что же произошло, хотя все случилось прямо на моих глазах.
Когда я наконец очнулся от оцепенения, было уже слишком поздно. Чудовище находилось рядом со мной, и его тлеющие конечности уже тянулись к моему горлу. Я вскрикнул и отшатнулся назад, больно ударившись при этом о край письменного стола.
От резкого движения я потерял равновесие и, тщетно пытаясь сдержать свое падение, повалился на стол. От удара моего тела весь стол затрясся, отчего зашатался и стоящий за ним стул. А вместе с ним — и сидящий на стуле труп.
Дальше события развивались почти молниеносно. Я откатился в сторону, чтобы ускользнуть от когтей чудовища, и стул с трупом опрокинулся. Чудовище попыталось дотянуться до моего лица, но вместо этого его лапа попала не в мое лицо, а в лицо трупа.
Затем произошло нечто совершенно неожиданное. Деревянный монстр вдруг весь затрясся. Его ужасный рот раскрылся, словно он хотел закричать, но при этом с его потрескавшихся губ не слетело ни единого звука. После этого чудовище очень медленно и мучительно, словно все еще пытаясь бороться, начало крениться в сторону и в конце концов упало. Когда оно ударилось об пол, его конечности были уже безжизненными и грохот при этом походил на звуки падения обычной деревяшки.
А я — уже второй раз за эти сутки — потерял сознание.
Кто-то часто, но легонько шлепал меня по лицу. Эти удары не причиняли боли, но они были настойчивыми, и через некоторое время я волей-неволей открыл глаза. Я лежал на спине на полу, а Говард стоял возле меня на коленях и непрерывно ударял и тряс меня.
— Ну, хватит, — пробормотал я и схватил его руку. — Я уже очнулся. Не нужно меня так лупить, а то я опять потеряю сознание. Что произошло?
— Кроме того, что ты от страха потерял сознание, — ничего, — ответил Говард, улыбаясь. — С тобой все в порядке?
Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос. У меня сильно кружилась голова, а плечи и руки болели. Я, тем не менее, осторожно кивнул, приподнялся и огляделся по сторонам.
Мертвое деревянное существо лежало в нескольких шагах от меня, представляя теперь собой не более чем кусок безжизненного дерева. Колдовские чары, превратившие его в живое существо, развеялись. Я, скорее всего, не очень долго был без сознания. На этой жуткой пародии на человеческое тело кое-где все еще светились искорки, а Рольф и двое мужчин из Дернесса затаптывали маленькие очаги огня, все еще горевшего там, где прошло чудовище.
— Так что все-таки произошло? — спросил я еще раз.
Говард уже не стал отвечать на мой вопрос дурацкими шутками, а помог мне подняться на ноги, пожал плечами и пнул носком ступни неподвижное деревянное тело.
— Понятия не имею, — сказал он. — Когда это все произошло, я стоял позади тебя и… вот этого. Я думал, что ты должен бы знать, что произошло.
Я разочарованно посмотрел на него, но единственное, что выражал его взор, — так это растерянность.
— Я тоже ничего не могу объяснить, — сказал я. — Я думал, что уже все, конец, и вдруг…
Я запнулся. Когда я произносил эти слова, вся недавняя ужасная сцена еще раз промелькнула перед моими глазами — до самых мельчайших деталей. Я еще раз мысленно увидел, как это чудище, словно живой факел, бросилось ко мне, как я упал, а заодно упал и труп, как…
— Шоггот! — сказал я. — Он… он дотронулся до мертвого Шоггота, Говард. Вот в чем причина. Он умер в тот самый момент, когда до него дотронулся!
Говард несколько секунд с сомнением смотрел на меня, а затем обернулся, опустился на колени и перевернул деревянное тело на спину.
— Вот! — я указал на его руку.
Она застыла в том же положении, в каком была, когда он пытался дотянуться до моего лица, — пальцы были растопырены, как когти, а на их кончиках все еще виднелись малюсенькие остатки протоплазмы, до которой они дотронулись. Я протянул к ним руку, но Говард испуганно отбил мою руку в сторону.
— Не дотрагивайся! — выпалил он.
Я мгновенно отдернул руку, как будто обжегся. Это был уже не первый случай, когда Говард предупреждал меня, чтобы я не дотрагивался до мертвого Шоггота. Но я и в этот раз так и не успел его спросить, почему этого не следует делать: в этот момент с первого этажа донесся душераздирающий крик!
— Мэри! — ахнул я. — Это…
Говард вскочил на ноги, прежде чем я успел договорить. Крик больше не повторился, но зато с первого этажа теперь доносились звуки царапанья, как будто миллионы твердых ножек насекомых чиркали по дереву и грунту. Бросившись к лестнице, я почувствовал, что дом под моими ногами задрожал, словно от удара.
Я сбежал вниз по лестнице вслед за Говардом и Рольфом и — замер!
Уже совсем рассвело, и при золотистом свете утреннего солнца было отчетливо видно всю эту ужасную сцену.
Сквозь дверной проем, сквозь разбитые окна, даже сквозь маленькие трещины и дырочки во внешних стенах в дом вползала черная пульсирующая масса. Это были корни, они окружили дом со всех сторон! Однако теперь они двигались совсем по-другому: не еле заметно, как раньше, а с невероятной быстротой — почти что со скоростью бегущего человека — и при этом они непрерывно росли. Слой высотой по человеческую лодыжку, который я видел во дворе, теперь превратился в полуметровую черную волну, представлявшую собой сплошную массу переплетенных друг с другом отростков — такую плотную, что она казалась небольшой стеной. Из этой черной массы буквально на глазах отрастали бесчисленные длинные извивающиеся — похожие на щупальца — побеги, цепляющиеся за все, что попадалось на пути. Движение этого смертоносного организма сопровождалось ужасным звуком. Продвигаясь вперед, он захватывал обломки мебели и прочие деревянные предметы и поглощал их. Со стороны казалось, что комната перед нами быстро наполнялась черной тягучей жидкостью.