С этого мгновенья слова не действуют. Тут уж либо побежденно отползать, пытаясь замаскировать поражение под проявление доброты (видишь, не убил, а мог бы), либо бить в морду. Перетянешь миг - и ты уже лошара, глядишь, и без оружия зачмырят. На стойло укажут, где такому матерому как раз место.
Так что... держи тощий, для тебя ничего не жалко.
Та-дах! Штуки три сразу в грудь. Тощий вскрикнул еще до того, как пули пробили ватник. Вогнулся, падая, руки вперед протянул, словно его взрывной волной уносило. Потеряв сапог, перелетел через сумки, брякнулся спиной на ступени, растянулся головой вниз. Пистолет задребезжал, продолжая скольжение вниз.
Да и с этим, на Леонова похожим, возиться чего? Я ведь просто еще не сосредоточился на бегущей строке, что бежала перед глазами с самого начала: "убить всех". Сработал человеческий фактор - стрельнул в того, кто был с оружием, а кто монтировки бросил как-то не по-мужски. Вроде бы так концепция звучала в школьные времена. Да только не школа это, и не на авторитет работаешь. Тут правило простое: никаких непоняток. Никто не должен считать, будто ты ему должен.
Когда я перевел ствол на толстяка, он прочел это в моих глазах. Табаско превратилось в жидкое говно. Я целился ему в солнечное сплетение. Туда и попал бы, но внизу бахнула входная металлическая дверь. Я машинально повернул голову на ступени, и пули прошили ключицу, чиркнули по плечу.
Сука!
Тем не менее, толстый упал. Скорее симулировал, потому как причин для падения не было. Напомнил Януковича, когда по нему в Ивано-Франковске студент яйцом бросил. Телохранителей только у этого не было, сложился у лифтовой клетки, кепка в другое крыло покатилась.
- Кажан! - закричали снизу.
Ну я, ежели честно, так и думал. Тягач на промыслах так не стучит дверью, ходит тихо и уж наверняка не орет во все горло. Значит, подельнички, на шумок как мотыльки на свет. Работали, видать, поблизости, где-то в соседних домах.
- Кажан! Вальтер! Але!
Сморщившись от боли, задыхаясь, будто спринт сделал, толстяк все же достал "макарова". Сверкнул ствол затертым матовым блеском, щелкнул под пухлым пальцем предохранитель. Ая-яй, медленно-то как. Я мог бы уже трижды ему контрольным пробить, да вспомнил, что рожок-то у меня один, как и выход из подъезда. А сколько корешков вбежало - хрен зна. Так что не особо щедри, Салман, не особо.
Выбиваю пистолет из руки с крестиками и кольцами на фалангах, попутно ударяю по башке прикладом. Даже не прикладом - всем автоматом, так уж получилось. Височную часть сбрызнуло кровью, толстяк посмотрел на меня с ужасом в глазах. Удар прикладом ведь - просто первый кульбит. Просто слет с трассы, удар в дерево - только впереди, через пару секунд. Нож холодной сталью сверкнул в моей руке.
- А-с-су-ка-а! - он закричал, упершись спиной в дверь лифта, ногами засучил. - Мал-л-лой-й-й!..
Я его возненавидел. Ну какого черта с такими утрамбованными сумками тебе далась эта квартира Узелкова??? Ну неужели пословицу насчет фраера придумали лохи? Неужели не те люди, которые, окажись в подобной ситуации, не сделали из нее выводов? Ну набрал в торбы - пи*дуй, жри, оставь кому-то еще. Так нет же, нужно ведь вскрыть еще эту квартиру. И не просто вскрыть, а того, кто внутри, угостись из СКСа!
Когда я выдернул нож из его толстой шеи, кровь брызнула таким фонтаном, будто внутри кто-то качнул насосом. Толстяк прижал к скважине обе руки, глаза вытаращил, на ноги вскочил.
- Здесь! - закричал, правда хрипло, сдавленно. Затоптался на месте, закружился, брызгая во все стороны кровью словно адский садовый опрыскиватель. Но в вытаращенных глазах уже потянула сизая пелена. Скоро уже, скоро.
Кричать не надо было. Тимуровская команда и так на подходе, четвертый этаж всего-то. Я свесился с поручней, дал очередью наугад. Заорали недовольные, заматерились, огрызнулись в ответ одиночными.
Все, жопа вареньицу с огурчиками.
Оттолкнув пошатывающегося "донора", подобрав его ПМ, взлетаю по ступеням наверх. Пятый, шестой, есть время пока они там на своих рассмотрятся. Да и осторожничать будут, я же обозначил свои возможности. Три трупа (в прошлом вооруженных!) как награды на подушечках. Не шути со мной, кто бы ты там ни был.
На седьмом сворачиваю направо - в квартиру над Узелковой, где и размеры встречать гостей позволяют, и компоновка знакомая.
Дверь закрыта, но заперта ли? Сбавив ход и на слух определив расстояние от погони, я надавливаю на ручку. Есть секунд десять, но... заперто. Да не гоните! После двух волн мародерств да и заперто? Где тогда следы неосуществленного взлома? Толкаю обшитую черным дерматином дверь плечом. Мертво. Еще раз. Затем с ноги. Блин, так и до истерики недалече.
И тут: бабах!!! Я как раз отступил на шаг, чтоб еще раз попробовать с ноги. В двери дыра - хоть голову просовывай, щепки полетели вперед как конфетти из хлопушки. Стой я прямо перед дверью, и привет предкам.
Наклоняюсь, заглядываю в дырень. Сидит дедуля перед дверью, седой, бородатый, на инвалидной коляске, в руках держит горизонтальную курковку.
- А-ну кыш отсюда, бесята! - со слюной сквозь плотно сжатые зубы.
Бесята...
На ощупь пробую ручку на двери за спиной, в которой на третьем алкаш на кухне отошел. Мало места, но не выбирать - скрылся в однокомнатке как раз когда на площадку полетел темный, тугой сверток. По форме словно пакет, в которых хранят кровь.
Взрывпакет - вообще-то смешная взрывчатка, главный эффект разве в непродолжительном ошарашивании. Но если сделана умело, с подходящих компонентов и брошена в подъезде, то может иметь место и легкая контузия.
Впрочем, меня миновало. Хоть и грохнуло так, что стены задрожали и в ушах заложило. Стало быть, умелый делал. А это плюс один к их знаниям.
Шум, топот. В ответ два выстрела из дробаша, почти одновременно. Значит, дедульку не оглушило, или, может, глухого нельзя оглушить? В ответ одиночными: Бах! Бах! Затем очередью, пули со свистом дырявили дерматиновую отделку. Не зацепили, слышу как с характерным пустым звуком ударились об пол две гильзы.
Да может?.. На сторону света внезапно стал еще один престарелый воин? Глядишь, так и вовсе без меня обойдется. Пройдусь лишь потом, "грибочки" соберу, что там у кого имеется. Идеальный, блин, расклад.
А снаружи крики, захлебывание, шуршанье, будто волокут кого вдоль по стене. Только чего-то дедульки не слышно. Что там моя дробовая артиллерия? Жив-не?
- Бес-сята, - слышу злобный шепот.
Так ржать стало охота, сдерживаться сил нет. Это ж надо, старичок с двустволкой отряд уделал. Даже если не весь - мне бы так в его годы. А те типа в С.В.А.Т. сыграть решили: взрывпакет бросили (файр ин а хоул!) и потом, небось, открыто повалили, врасплох Салмана брать. Открыть бы дверь да добавить, если кому мало показалось, но подожду пока. Тем более, секундомер вродь как остановился.