Добравшись до участка побережья, заросшего елями, женщина нырнула в зелёную глубь. Прямо на ходу вдруг резко дёрнулась, будто её током ударило, и встряхнулась, будто сбрасывая с себя что-то, облепившее тело. Сразу после этого женское лицо резко изменилось, словно после косметологической операции, только не для омоложения, а для состаривания, единым махом на несколько десятков лет. Женское тело тоже несколько изменило очертания, как будто с него сняли тугой корсет, и оно расплылось, визуально прибавило объёмы. Ненамного, но при ближайшем рассмотрении – ощутимо. Люди, которые видели её на песчаной полосе, ни за что не узнали бы теперь. Разве что она напомнила бы им кого-то, виденного ранее.
Странная женщина пробралась между густыми мохнатыми лапами и остановилась в укромном закутке, скрытом от любого просмотра, доступном разве что сверху. Туда, к небу, она и подняла свой взгляд. Сняла очки, открыв тоскующие, набухшие подступающими слезами, теперь абсолютно потухшие глаза, и срывающимся голосом прошептала:
– Я сделала всё, что смогла, любимый… Надеюсь, и ты выполнил… свою часть задания… Только бы мы не ошибались в расчётах, тогда будет как задумано… В дороге не прощаются… Встретимся!..
Женщина понурила голову, опять спрятала глаза под очками, поправила наброшенное на плечо покрывало и ремень сумки на другом плече. Затем подняла руки над головой, нацелив сомкнутые ладони к облакам, будто собралась нырять, только не вниз, а вверх…
В следующее мгновение уже ни единой живой души не осталось в укромном уголке этого мира, сотворённом вечнозелёными деревьями.
Единственная неоспоримая ценность, что есть у человека, – это время жизни. У человечества – тоже. По большому счёту, больше не за что и воевать. Только за сохранение и продление, и не с самим собой… А оно чем постоянно занято, спрашивается? С точностью до наоборот.
И опять вспоминаются слова одного земного мудреца, Лао Цзы, который изрёк: «Потеря есть начало размножения, множество – начало потери». Ради чего мы сами уходили во мрак неизвестности, ради чего мы отправляем туда своих детей? Вот именно, ради этого. Чтобы можно было заверить: не бойтесь, конец света не сегодня, на обратной стороне мира уже наступило завтра! И знать, что при этом не соврёшь.
Там, на планете Земля, есть гора, она зовётся Мегиддо. По земным преданиям, именно там должен был бы состояться Армагеддон, последняя битва земного человечества с небом. Прозорливые земляне несколько ошиблись с координатами, но главную идею предугадали правильно.
Там, на горе, они написали:
ПУСТЬ МИР БУДЕТ ПРАВИТЬ МИРОМ.
Только отказ от философии войны может спасти человечество, гарантированно отвратить кару небес.
Для этого обязательно должен остаться в живых кто-нибудь, кому предстоит разыскать развилку дорог, с которой новое человечество отправится по пути мира, а не войны. Но вначале для этого кому-то другому придётся отыскать поворотную точку, с возникновением которой наше человечество покатилось в пропасть небытия, совершив непоправимую ошибку. И в результате было диагностировано как носитель угрозы, заражённый опасной «звёздной болезнью». Воспринято бешеной обезьяной со звездомётом в руках, способной ничтоже сумняшеся подорвать мироздание.
Только там, в этой точке, образно говоря, есть шанс докричаться до небес. Попытаться обратить на себя внимание. И донести до сведения Вселенной своё желание искупить грех. Где он находится, этот единственно верный пиксель на картине мира, где сходятся и перекрещиваются начертанные самой Матерью-природой линии судеб звёзд и людей нашей расы, мы узнать не сумели. Возможно, нам просто не дано постигнуть, что и как происходит. Не способны мы проникнуть в суть вещей, не под силу нам напрямую повлиять на явления и процессы. Остаётся надеяться, что идущие после нас окажутся более… подходящими и подготовленными. Одним словом, готовы для встречи лицом к лицу.
Но и мы не зря ходили во тьму. Мы разведали и добыли знание. Ответ на вопрос: почему?
Точнее, окончательно, бесповоротно подтвердили истину, прекрасно известную давным-давно. Возможно, с начала этих времён. Истину, настолько же простую теоретически, насколько трудноосуществимую практически.
Наиболее беспощадная, самоубийственная война происходит внутри нас, в наших разумах. Ни один внешний враг не способен нанести нам столько вреда, как внутренний. За это нас и наказывает Вселенная. В тот роковой миг, когда мы переходим черту, за которой уже не остановиться, и губим сами себя. А заодно и планеты, которые нам даны для обитания. В аренду сданы, ни в коем случае не в безраздельное и безоглядное пользование!
И остаётся лишь верить, что когда-нибудь кто-нибудь сумеет врага одолеть и направить себя на путь созидания, но не разрушения дома, в котором живёт. Пусть не с первого раза. Но хотя бы с тысяча сто одиннадцатого… Ведь не случайно существуют формулировки вроде: «столько-то лет от сотворения этого мира». Ни одна идея просто так не возникает, и в каждом словосочетании содержится гораздо больше смысла, чем может показаться с первого взгляда. Значит, ДО этой попытки у человечества уже бывали предыдущие? Следовательно, ПОСЛЕ этого возможны и следующие?..
Пока хотя бы одна живая душа будет помнить о породившей нас цивилизации, накликавшей на себя кару небес, – человечество продолжит реальное существование. И появится ещё один шанс побороть себя. Всё, что нам нужно, это тайм-аут. И хотя бы один человек, который переживёт конец времён и положит начало отсчёту нового времени.
Больше всего мне хочется в это ВЕРИТЬ. А как оно получится?.. Подозреваю, наверняка этого не знает даже Она, которая нас всех сотворила и против диктата которой мы бунтуем. Ведь, как выразился ещё один землянин, Артур Мэйчен, «Всё, начиная со звёзд и кончая землёй под ногами, ничто иное, как раскрашенный занавес, скрывающий истинный мир».
Вдруг всё-таки существует нечто ещё… скажем так, масштабнее? Кроме Неё, кажущейся вечной и бесконечной. Тогда не только у нас, изначально конечных и смертных, единственная неоспоримая ценность… По образу и подобию, так ведь? Наивно было бы считать, что мы держим монополию на страстное желание отодвигать конец времени.
– Нас живых осталось-то всего лишь тройка! Была дружина как дружина, отборные вои, хоть в разведку боем, хоть штурмом брать крепости… А нынче? Что ж свершить нам под силу?
– Для начала надо вернуться, – отвечает наш командир. – С добытым знанием. Оплаченным кровью. Ребята полегли не зря, память о них разве можно посрамить?
– Я ж то не баю, что мы… гм, недоработанные. Однако же маловато нас, маловато будет…
– И трое могут перевернуть мир. И один – может. Только бы ему подыскать точку опоры для рычага… Мы её нащупали. – Командир поднимается с корточек, и его лицо исчезает вверху, почти теряется в полутьме; полностью разогнать царящий внутри комнаты сумрак маленькому костру не под силу. – Только вот, сам понимаешь, среди нас не обнаружилось того человека, которому суждено повернуть рычаг.