Арина Иванова была необычной девчонкой. В отличие от большинства представительниц девичьего племени она прекрасно разбиралась в технике, не любила сплетничать, хорошо играла в футбол и охотно принимала участие в самых рискованных приключениях и авантюрах. Короче, Арина производила неизгладимое впечатление, особенно когда характерным жестом поправляла свои пышные волосы или в ее потрясающих зеленых глазах загоралась лукавая искорка смеха. Мы познакомились в магазине «Рыболов» — она попросила помочь выбрать леску для спиннинга. Я очень удивился, увидев у витрины с рыболовными снастями девчонку, но потом оказалось, что рыбалка — еще одно давнее увлечение Арины.
— Толкачев! Эй! Не спи на ходу! Знаешь, я, кажется, в восьмой раз спрашиваю, какой ветер занес тебя в эти края?
— Только в четвертый, — заметила любившая точность Арина.
— Искал часовую мастерскую. Помнишь, утром я разбил часы? Никто не брался их чинить, а дождь привел меня к очень хорошему мастеру.
— Здорово! Эх, мне бы так везло… — вздохнул Сережка.
— Ты о фильме?
— Для кого — то это просто кино, а для меня… «Шанхайский полдень» — новая работа Джеки Чана! Но-ва-я!
Сережка Ивойлов был давним фанатом фильмов с восточными единоборствами вообще, а с Джеки Чаном — в частности и относился с излишней серьезностью ко всему, связанному с этой темой. Посочувствовав его неудаче, я собрался сменить тему разговора, но неожиданно вспомнил об одном весьма интересном для Сережки событии.
— Говорят, Барышева заполучила на время чуть ли не сорок кассет с новыми фильмами и страшно разочарована — половина из них гонконгские боевики. Может, там есть и этот «Полдень».
Сережкины глаза засияли, и он тут же предложил навестить Барышеву. Расходиться по домам не хотелось, и было решено немного прогуляться, а заодно заглянуть в гости к Виктории. Примерно через полчаса наша компания уже стояла у дверей ее квартиры, а Сережка настойчиво, раз за разом нажимал на кнопку звонка.
— У нас что — пожар? — улыбнулась возникшая на пороге Светка Акулиничева. Увидев Арину, она сразу помрачнела и сухо добавила: — Проходите, Вика в гостиной.
Арина, до последнего времени жившая в другом конце города, вошла в нашу компанию около двух месяцев назад и очень быстро сдружилась со всеми, за исключением Светы. Они не поладили из — за того, что Светлана считала себя ясновидящим медиумом и очень не любила, когда к ее увлечению относились скептически, а Арина ни на грош не верила в ее сверхъестественные способности.
Обменявшись последними новостями, мы разбрелись по углам гостиной. Позабывший об остальном мире Ивойлов устроился возле телевизора, разбирая кассеты, Вика расположилась на тахте рядом с Ариной и начала оживленно рассказывать о своих успехах в изучении итальянского, а я занялся починкой старого, видавшего виды фена Барышевой. Не без труда выяснив, где Викин отец хранит инструменты, я устроился у окошка и взялся за работу. Недовольная появлением Арины Акулиничева взялась быть моим ассистентом, старательно, но бестолково подавая отвертки, плоскогубцы и прочие инструменты, в названиях которых она сильно путалась.
— Ах, Арина, оказывается, в итальянском языке многие слова похожи на русские, — рассказывала Барышева. — Некоторые произносятся совсем как наши — «мода», «драмма», «кандидатура», а некоторые немножко искажаются и звучат особенно смешно, например, вместо «церемония» итальянцы говорят «черемониа», а цифру называют «чифра». Но стоило мне взяться за изучение языка серьезно, как сразу стало не до смеха, казалось, запомнить все эти безударные местоимения и неправильные глаголы просто невозможно. Только съездив в Италию на каникулах, я стала чуть — чуть говорить по — итальянски.
— Вика, почему ты изучаешь язык, который скорее всего тебе не понадобится? — удивился я. — Лучше бы налегла на английский, сейчас без него никуда…
— О, тут прошлой зимой случилась таинственная история, с нее все и пошло. Оказалось, что в моем роду есть итальянец, очень талантливый художник, родившийся почти двести лет назад. Он сообщил совершенно потрясающие…
— Сообщил? — фыркнула Арина. — Никогда не думала, что люди могут жить по двести лет!
— Нет, конечно! Он умер молодым из — за несчастной любви, его душа не нашла покоя, и этот одинокий призрак столетиями скитался по земле, пока не встретил меня. А потом мы разыскали его останки и похоронили на освященной земле. Правда! Спроси у Петьки, Сережки, Светки — они все там были и разговаривали с ним, как я сейчас говорю с тобой! — Вика замолчала, а потом грустно вздохнула. — Иногда я думаю, что было бы, живи этот человек в наше время… Знаешь, он производит потрясающее впечатление — высокий, красивый, загадочный, с печальным взглядом темных, как ночь, глаз… У меня остался его рукописный дневник, и я решила изучать итальянский, чтобы прочесть текст.
— Вика, это очень романтическая история, но, согласись, надуманная. Привидений не бывает, следовательно, общение с ними невозможно. Наверное, ты просто нашла записи и представила, как могли развиваться события…
— Нет!
Барышева сверкнула глазами и с жаром начала доказывать свою правоту. Арина не прерывала ее пылких речей, но чувствовалось, что она не верит ни единому Викиному слову. Я хорошо понимал скептицизм Арины, поскольку и сам до недавнего времени не верил в чудеса. Однако приключения, которые всем нам довелось пережить, несколько изменили мое отношение к сверхъестественному. Я хотел заступиться за Викторию и подтвердить правдивость ее рассказа, но не успел.
Лежавший на подоконнике полуразобранный фен неожиданно загудел, и его лопасти закружились с бешеной скоростью. Мне удалось отдернуть руку, но их края все же полоснули по ладони. Брызнула на паркет кровь, завизжала стоявшая тут же Акулиничева, а я судорожно сжал руку, боясь посмотреть на свою рану.
— Разожми пальцы и не дергайся, — раздался над ухом невозмутимый голос Арины. — Царапина пустяковая, сейчас мы ее продезинфицируем и перебинтуем.
Она аккуратно, виток за витком накладывала бинт, а я недоумевал, как мог допустить грубейшую ошибку, взявшись ремонтировать включенный в сеть электроприбор. Впрочем, я отлично помнил, что, проверив работу фена, выдернул шнур из розетки и положил его конец на подоконник, рядом с ящиком для инструментов.
— Света, ты случайно не включала фен?
— Нет-нет! — испуганно замотала головой Акулиничева. — Честное слово, Петя, я к нему и близко не подходила!
Тем временем Ивойлов закончил разбирать кассеты и засобирался домой, так и не обнаружив заветный «Шанхайский полдень». Пора было расходиться и остальным. Простившись с Викой, Светка, Сережка, Арина и я гурьбой вышли из подъезда и направились по своим домам.
Смеркалось. Открыв ключом дверь, я вошел в квартиру. Свет нигде не горел — родители еще не вернулись с работы, а дедушка, вероятно, дремал у телевизора. Длинные тени пересекали прихожую и сгущались по углам, становясь пятнами чернильного мрака. Где — то в соседней квартире протяжно и тоскливо гудели трубы. Повесив куртку и сняв ботинки, я уже выходил из прихожей, когда краем глаза засек движение позади себя. В какой — то миг мне представилось, что висевшая на вешалке куртка зашевелилась, медленно приподнимая пустые рукава. Должно быть, небрежно повешенная на крючок, она смещалась под действием собственной тяжести. Я повернулся, собираясь идти в комнату, и мрачный злобный взгляд тотчас уперся прямо в мой затылок — за спиной не было никого, и только пуговицы маминого плаща поблескивали в полутьме прихожей.