Тут червяк рванулся вперёд.
Даже морду не успел рассмотреть в профиль, с такой скоростью он вылетел на дорожное полотно. P-раз! Хряп! Двоих, в том числе и смелого стрелка, червяк смолотил за одно мгновение, буквально сметая пастью со своего пути. Я вскрикнул.
— Полка-аш! — уже гораздо громче напомнил Герцог.
— Веду, мля! Не успеет он!
Я мысленно согласился с партизаном.
Последний из чудил, хоть и старался изо всех сил, явно не успевал.
Голова червяка моментально сменила направления, вытягивая бесконечное гофрированное тело за собой. Пасть уже летела за жертвой, а туловище червяко-удава всё ещё продолжало выписывать сложный двойной зигзаг, утюжа грунтовку. Воплощённый фантазией Смотрящих ужас! «Почему Смотрящих? — подумалось мне. — Это мы сами нафантазировали. На свою голову!»
— Отбегался! — констатировал Коля и опустил ППШ.
Я всё-таки успел увидеть страшную пасть за спиной беглеца.
Хряп! И шипение разлетающейся в разные стороны мелкой гальки — червяк круто повернул метрах в двадцати от машины!
Какое-то время мы, как загипнотизированные, наблюдали мелькание кожистых складок огромной гибкой трубы. Как хорошо, что я не пошёл в Метро!
Наконец тварь закончила разворот, снизила скорость и начала плавно удаляться восвояси мелкими частыми зигзагами, теперь уже по дороге. На грунтовке за нами от происшествия не осталось никаких следов: ни крови, ни оружия, ни баулов, всё сожрала тварюга.
— Фу-у-у ты, аж сердце заболело, — перевёл дыхание Герцог, закрывая руками глаза. — Страшнее я ничего не видел, вот что скажу.
Солнце зашло полностью, тьма наступает.
Вокруг было пусто.
Никто не собирался тревожить уставших людей, приходящих в себя в закрытом салоне под тёплым ветерком включённой печки, никто не крался вдоль отсыпки по широкой зелёной полосе. Какой тут глум…
Не взревела сирена на КПП, а ведь совсем недалеко, не дымился след сигнальной ракеты, не вспыхнули прожектора, не вывалился из ворот спасительный БТР. Я опустил стекло и как-то отстранённо осматривал местность к северу, где скрылся червяк. Можно ли ждать чего-то недоброго? Все спокойно, словно ничего не случилось. Оглянулся ещё раз. А что, на КПП Зоны ничего не заметили, не услышали? У них и пулемёт имеется, может, и не один. Притерпелись, поди.
Вудсток зябко передёрнул плечами.
— Завтра прапор бойцов нагонит, распилят упавшие деревья на дрова. Вот же гадство, до сих пор кажется, что ещё одна тварюга выползет. Гунн, ты ехать можешь?
— Нет пока, Володя, всё трясётся.
Мне тоже подумалось, что со стороны невысокого холма на севере за нами по-прежнему следит из-за густых зарослей жутковатый безжизненный глаз, тщательно выбирающий момент для нового нападения. Скосив глаза на соседа, я заметил, что и он как бы небрежненько, но внимательно оглядывает дорогу и лес, левой рукой сжимая погон карабина.
— Чё, тоже показалось, что рецидив намечается? — усмехнулся Володя.
— Покажется тут, — прошипел я сквозь зубы.
— Герцог, по глотку? — предложил Полкаш.
Старший молча показал всем фигу, но потом пояснил:
— Коля прав, неприятности на нас валятся. Так что рано расслабляться.
— Начальник, вопрос задать можно? — решил я.
— Валяй.
— Что это было?
Мужики переглянулись, помолчали. Понимаю, разговаривать никому в принципе не хочется. Придётся, братцы, не отстану, на наших глазах схряпали трёх людей, а мы и пальцем не пошевелили!
— Стёпа, это стандартная ситуация, регламентная, — наконец произнёс Володя. — Пацаны решили сдриснуть на поверхность, несмотря на строжайший запрет. Кто знает, что там случилось… Может, с начальством станции поругались или дедовщина прижала. А может, они банальные душегубцы — наломали дров, кровь пролили, и дёру. Во всяком случае, карты-пропуска у них не было.
Пайза! Я уже что-то слышал о карте-пропуске! Точно, прапор упоминал в русле болтовни о сталкерах, отправляющихся в увольнительную.
Вудсток тем временем продолжал:
— Карточки нет? Значит, и защиты нет. Как только ты самовольно вышел за радиус, твой сектор автоматически посылает погоню, на что подписывается, как правило, самая страшная тварь на территории. Задача у неё одна: найти и покарать. Никого другого она не тронет, выполнит запрограммированную миссию и свалит в обратку. А иначе бы все только и делали, что постоянно бегали по анклавам! Эти решили рискнуть, результат тебе известен… Теоретически мы бы могли этого червяка завалить.
— Ага! Размечтался, смельчак, — заворчал Герцог, более по укоренившейся командирской привычке, чем от души. — Червяка только под землёй берут, когда он в тоннеле мордой точно на тебя прёт! Мозг у этой твари хоть и маленький, но всё-таки есть. Одного в год убивают, примерно так. Тогда наступает всеобщий праздник, жратвы от пуза. Заготавливают, консервируют, вялят.
— Как вообще его можно жрать? — скривился Полкаш.
— Ложкой, как… Говорят, вкусный. И кожа очень прочная, хоть бронники шей… При подземных раскладах любое мясо в цену! Да и привыкли люди, — ответил ему Вудсток и опять продолжил, теперь для меня:
— Смотрящие выделяют каждому анклаву сектора квоту пропусков, чтобы командиры и начальники служб выдавали их, кому положено. Это специальный артефакт: суешь туда персональную карточку, там что-то записывается, некая инфа, которая защищает тебя от сработки программы. Обычно пропуск даётся на день-два, хотя есть и долгосрочные — для командировочных. Но это редкость. При обмене спецами процедура сложней, там уже и дипломатия подключается, переговоры нудные…
— А карточка как, видом меняется после такой обработки? — как ни в чём не бывало спросил я.
Мужики уставились на меня, как на сумасшедшего.
— Подожди-ка, голубчик, ты что меня пугаешь? А твоя личная карточка где? — вкрадчиво спросил Герцог, ощутимо напрягаясь.
— Как где? В офисе лежит, в редакции. — Я уже понял, что сделал что-то не так, и этот процесс продолжается до сих пор.
— Ты хочешь сказать, что отбыл в Зону без карты-пропуска? — прошипел Полкаш. — Ну, Арбуз, ну, сука! Пристрелить его надо! Пропуск сотруднику не дал!
Мужики загудели, заматерились.
— Стоп! Вспомнил! Арбуз не виноват! Он мне сказал, чтобы я забрал в канцелярии карточку, да я забыл, разволновался, первое задание всё-таки… Вот и не зашёл, подумал: на хрен бы она мне вне сектора нужна?
Бум-м! Полкаш сбоку крепко врезал мне ладонью в ухо.
— Оболтус! Ты с ума сошёл! Видел, что с такими происходит!
В правом ухе не столько болело, сколько гудело.
Желание дать сдачи у меня не появилось, сам виноват. Обидно только… Я ведь побыстрей всё сделать хотел — выполнить задание и домой с победой.