— Есть ещё бабушки-дедушки…
— Они с внуками сидят, полезное дело, — прервал меня Елисей Павлович. — Пап-мам воспитывают, жизненный опыт передают. А вы что можете, скажите-ка? «Не работать, не жениться, не рожать» — вот ваше кредо. Балласт. Кстати, чтобы вы знали, программа универсальна и действует даже в США.
— Да вы что! — Не, Толян точно чокнется, если узнает!
— Вот так вот, вас везде есть, молодой человек.
Попрощались.
Спрашивать и уточнять мне уже ничего не хотелось, и потому, быстро и скомканно попрощавшись с вербовщиком, оделся и отправился в магазин.
…В назначенное время я уже сидел на стуле, одетый во всё максимально ноское и практичное, что смог найти в шкафу и кладовке — от джинсового костюма и крепких башмаков до модной туристической куртки. Всё новенькое, с иголочки, когда я в последний раз на природе был… За спиной висел новенький рюкзак, его вообще ни разу не использовал, и зачем только покупал лет пять назад… А всё подружка одна, неуёмно-туристическая. Ну их, активных баб, тупые матильды лучше. Впрочем, вот снаряга и пригодилась.
Прощай, Мир! Земные дела закончены. Квартиру законсервируют без меня, никому она не потребуется, теперь вокруг много пустых квартир.
В рюкзаке лежало то нужное, что мной было назначено таковым.
Всё не влезло, поэтому на коленях лежал пластиковый пакет с кубиками. Правда, кубики не совсем те — бульонных в ближайшем магазине не нашлось, а дальше идти поленился, решив вопрос нестандартно: взяв кубики с непонятной надписью «Букет приправ». «Виза» была пуста, а с налика сдачи у пожилой толстой продавщицы не было, она почему-то предложила мне взять сдачу чёрным и красным перцем. Мне было до лампочки, если честно, — взял, по пять больших пакетиков каждого, бросил к кубикам.
Так и сидел с «букетом», пока не появился пузырь.
Дышалось легко.
Поначалу пузырь был прозрачным. Протянув руку, осторожно потрогал стенку — гладкая, скользкая. И холодная. Потом поверхность сферы помутнела и вскоре стала полностью матовой. Не было ни вибрации, ни шумов.
Ровно в двенадцать что-то случилось, я задницей почувствовал… лёгкий толчок табуретки и нарочито бодро крикнул пузырю:
— Поехали!
Может, в ЦУП-11 услышат, запишут для потомков.
Пузырь щёлкнул, будто кто-то тумблер перекинул, что-то упало, кто-то тихо выругался.
— Ты посмотри, сколько у них гагариных!
— Звук выключи… Так, где он сейчас болтается?
— Ионосферу проходит.
Опять щелчок, и тишина.
Значит, действительно поехали.
Пузырь лопнул громко, с тугим, сочным звуком — б-бук!!!
А опадал медленно, больно толстые стенки зафигачили в Департаменте-11. Скользкие ошмётки тихо валились на землю и растворялись буквально на глазах — в желе, и в грунт; жаль, хотел себе кусочек взять, на память.
Секунды шли, а я так и сидел на кухонной табуретке, прижимая к груди пакет с блоком кубиков — космонавт посреди грунтовой площадки.
Для начала увидел забор — невысокий, из серых досок.
Никому и никуда он не упёрся. Никому, потому что аварийно накренился, а никуда, потому что просто стоял, ничего не огораживая и ничего же за свою дощатую спину не забирая. Всего метров сто, обе стороны просто тупо обрываются среди лопухов. Вполне земных лопухов. Понизу — блекло-зелёная травка, это хорошо, значит, растительность в этом секторе есть. О, и кусты вижу!
Несколько приободрённый, я перевёл взгляд. Слева от забора стояла покосившаяся дощатая же будка, похожая на дворовый туалет в одно очко азиатского типа, справа — вообще ничего. Зачем тут вообще туалет нужен, что за люди мимо этой рухляди прогуливаются? По ту сторону забора на металлической вышке был установлен приличных размеров цилиндрический стальной бак с мощными заклёпками, что-то типа накопителя водокачки. Бак мятый, облезлый и ржавый, сбоку — кривая лесенка опускается почти до земли, но лазить на неё не стоит, вот-вот отлетит. За баком притаился какой-то сарайчик, сколоченный из старых ящиков, к нему прижался железный гараж-контейнер с приоткрытыми воротами.
Треть забора поверху украшала путаная колючая проволока. Почему я увидел именно забор? Сидел так — мордой на него.
Красновато-серо-жёлтое небо висело надо мной.
То самое, тревожное, жестяное, постапокалиптическое, вот и сподобился, получи, Стёпа, персональный Lost. Я даже не сообразил сразу, где бы такое небо было уместней, в «Фаллауте» или в «Санитарах». И тучи — ржавые, низкие, вязкие…
Судя по всему, меня десантировали на окраине города.
Точка приземления случилась на небольшой возвышенности, даже не на холме, так, бугорок пологий. А город лежал чуть ниже — до него всего с километр. Что сказать с первого взгляда и дальнего расстояния… Более всего Попадонецк был похож на вполне обычный небольшой среднерусский городок, но только без стандартных пригородов с маленькими домиками и садово-огородными участками, растянутых на три автобусные остановки. Территория застройки обрывалась резко.
Вставать я не торопился, удобно сижу, далеко гляжу.
Много двухэтажных домов, а уж три этажа — предел местных архитектурных высот. Черепичных крыш маловато, а вот кровель со ржавыми листами бывшей оцинковки хватает. С того места, откуда я заинтересованно разглядывал окрестности, остальные архитектурные особенности городка были неопределимы. Вроде бы и «сталинки» имеются, но и что-то западное угадывается. А вот и четыре острые готические башенки по углам городской ратуши, её всегда так рисуют! Откуда в русском городе взялась ратуша?
Ближе к дальней окраине высилась пожарная каланча, на таких раньше развешивали для просушки серые пожарные рукава, чуть правее — красный столбик нормальной водонапорной башни. Ещё ближе — разнообразие небольших крыш разбавляли шпили каких-то культовых сооружений.
Вот чего не было, так это православной церкви. А почему, спрашивается? Да потому что никто их никогда в подобных постапгородках, как и в городках попаданческих, не описывает, отчего-то не жалуют наши фантасты культовые объекты православной культуры, неромантично им, стервецам, неапокалиптично, видите ли. Улицы? Точно вижу пока только одну, главную — Мейн Стрит или ул. Ленина, скоро выясним, если сразу не сожрут.
Вдали, через дикое поле, невысокой полоской жиденький лес с разрывами и островками зелени, вполне может быть и так, что в прототипе там некогда были искусственные насаждения, а волнистые поля исправно обрабатывали сельхозмашинами. Справа от города — что-то явно неземное: нереального вида высокие угрюмые горы — одинаковые пики чередой поднимались над полосой густого тумана.
Ниже тумана в одном месте что-то поблёскивает, похоже, это река.