Что-то лязгнуло внутри ее, она разделилась на три фигуры, которые засветились разноцветно, как зимняя елка в доме князя. Множество огней замерцали по всей поверхности фигур, затеяли игру в перемигивание, в складывание замысловатых комбинаций. Один из огней оседлал тонкий гибкий прут, метнулся к юноше, раскрываясь бутоном цветка. Владей рубанул его мечом и метнулся назад, к дыре в потолке, откуда проник в чужое сооружение. Он уже понял, что нечаянно разбудил автоматику непонятной машины.
Никто не помешал ему выбираться обратно, лишь усилилось впечатление тяжелого, не по-человечески равнодушного и презрительного, как пощечина, взгляда. Исполин, в недрах которого оказался молодой волхв, проводил его этим взглядом, вернее, выгнал и успокоился, а может быть, заснул опять.
Не оглядываясь, Владей бегом преодолел расстояние до стены здания, которым, по сути, оказалась Гора Богов, где его ждали Петрян и напряженная, готовая бежать на помощь Ясена.
– Что случилось?! – Глаза девушки стали огромными и тревожными, и плескалась в них такая тревога и забота, что Владей невольно потянулся к ней, лишь в последний момент взяв себя в руки. Отдышался, с кривой улыбкой погладил подругу по плечу.
– Там, под слоем этой черной спекшейся пакости, которая когда-то была землей, лежит чужая машина. Внутри никого нет, потому что лежит она, скорее всего, со времен появления Горы. Но совсем недавно ее кто-то посещал, разломал ей крышу… а я нечаянно включил ее уснувшую автоматику…
– То-то бежал ты, как дикозай! – усмехнулся в усы Петрян. – Я уж подумал, за тобой гонится стая волкодилов или ночной вампуар.
На щеки Владея легла легкая краска, но огрызаться он не стал, сохраняя достоинство. Сказал как можно тверже:
– Пройдемся вдоль стены, посмотрим на ту скалу. Потом поднимемся на другие этажи Горы. Видите, там есть более светлые участки? Надо выяснить, чем они отличаются от остальных.
Некоторое время разведчики смотрели на середину двора, где под слоем спекшейся земли пряталась чужая машина неизвестного назначения, но все было тихо, никто из дыры в ее куполе не появлялся, и молодые люди повернули налево, к фиолетовой скале, прилепившейся боком к стене Горы.
Скала ничего особенного из себя не представляла, и все же Владей не зря обратил на нее внимание. Перейдя на внутреннее зрение, он понял, что и скала – тоже оплавившаяся, погрузившаяся в почву древняя машина. Но в отличие от чечевицы в центре двора эта машина не внушала страха и отчуждения, ее контуры были как будто знакомыми и простыми и вызывали в памяти ассоциации с летающими реактивными машинами предков.
– Реактивный экипаж, – пробормотал Владей.
– Что? – не понял Петрян.
– Эта скала когда-то летала.
– А она не проснется, как та, под Палицей? – с опаской спросила Ясена.
– Не проснется, если ее не трогать. Хотя интересно было бы проникнуть внутрь и сравнить с другой. Может, там и оружие предков сохранилось.
– Пусть стоит. Грех трогать могилы предков, навлечем гнев Богов. Мне почему-то кажется, что там, внутри, люди…
– Может быть, ты и права, это усыпальница, могила предков.
– А если это те, чьи следы мы встретили у Горы? – не думая, ляпнул Петрян.
– Да при чем тут те следы? – с досадой повел плечом Владей и добавил тише: – Там внутри мертвые люди, давно мертвые…
Скалу обошли изрядным крюком и вскоре отыскали проход в стене, ведущий в глубины Горы. Еще раз глянули на сияющую балку Палицы, соединившую края чудовищного здания, и нырнули в затхлую темноту Горы.
Блуждали они по коридорам нижнего этажа долго, но все-таки сумели отыскать лестницу, ведущую на верхние этажи. Лестница, наполовину обрушившаяся, заваленная обломками стен и каким-то черным полусгоревшим хламом, вывела их на второй ярус здания, ничем не отличавшийся от первого, а затем на третий и четвертый. Здесь разрушения были не столь заметными, воздух посвежел, стал суше, сырость на этот этаж проникнуть не смогла. Зато пыли накопилось предостаточно, ноги тонули в ней по щиколотку.
Ничего примечательного на четвертом горизонте здания, кроме пыли, найти не удалось. Коридоры, почти не запятнанные чьими бы то ни было следами, тянулись в бесконечность, унылые, скучные и однообразные, наполненные полумраком и какой-то застарелой обреченностью. Разведчики прошлись по ним сначала в одну сторону, потом в другую, попытались открыть две-три двери, не смогли и вернулись к лестнице. Посовещались, решили подняться повыше.
Прошли пятый, шестой этажи, а на седьмом в одном из коридоров обнаружили странную трубу, проложенную посередине коридора, похожую на сморщенный резиновый баллон, утыканный тонкими, стеклянными на вид иглами. Ежастая труба, или, скорее, толстенный шланг, уходила так далеко, что не стоило искать ее конец. Начало же трубы было взорвано когда-то и представляло развороченный кратер с размазанными по стенам краями.
Впечатление труба-баллон создавала странное, омерзительное, отталкивающее, тошнотворное, будто ядовитая змея толщиной со ствол столетнего дуба, и Владей, испытав болезненное ощущение беспощадности, запечатленное в расслабленно-упругом теле непонятного объекта, вдруг понял, что труба когда-то была живой тварью!
Видимо, те же ощущения владели и Ясеной, потому что она придвинулась ближе и проговорила с дрожью в голосе:
– По-моему, это сдохший гигантский червяк!
– Подумаешь, – отозвался рассудительный Петрян. – Если у Богов все огромное: жилище, пернач, машины, – то почему бы и тварям их не быть огромными? Червяк как червяк, только очень большой. Пусть себе лежит. Ну что, старшой, пойдем назад? Ничего интересного тут нет. Да и не нравится мне здесь, действительно смертью пахнет.
Владею показалось, что с этими словами снова кто-то огромный, как гора, глянул на него отовсюду – со стен коридора, с потолка, даже из-под пола – и скрылся, удовлетворенный увиденным. И тотчас же ойкнула Ясена.
– Назад! – круто повернулся к ней волхв, вспотевший от защитных усилий и попытки определить неведомого врага. – Что случилось? Ты что-то почуяла?
– Взгляд! – прошептала девушка, держа руки на висках. – Здесь все… живое и мертвое… одновременно.
Владей кивнул, снял руку с потеплевшей вдруг рукояти меча, двинулся к лестнице и остановился. Возле выхода на лестничную площадку мелькнула размытая тень, исчезла. Раздался скрип и шорох, затем далекие гулкие удары, словно кто-то бежал по лестнице вниз, перепрыгивая сразу через пять-шесть ступенек. Затем все стихло. Но россины понимали, что жизнь в Горе, подчиняющаяся чужим законам, все же теплится и что за их передвижением следят внимательные глаза многих духов, настроенных не только дружелюбно, но и враждебно.
– Скоро нам придется подумать о пропитании, – заявил Ивашура. – Прежде чем кончится НЗ, следует попытаться перейти на местные продукты. Неизвестно, сколько еще придется жить в этом мире.