На фоне глубокого звездного купола небосвода Башня казалась провалом в преисподнюю. Не здание исполинских размеров – гипертрофированно жуткое явление инфернальных сил, решивших потрясти человеческое воображение невиданными масштабами и кошмарными тайнами. С другой стороны – априори было известно, что Башня создана людьми. Или их потомками. Потому что ни у кого из исследователей не оставалось сомнений, что она каким-то образом связана со временем, точнее, с прошлым человечества и с его будущим.
Где-то далеко раздался долгий тоскливый звук, полуплач-полувой. Стих. Веронике стало зябко, несмотря на теплую летнюю ночь. Она передернула плечами, но взгляда от черного провала не отвела. Ее спутник почувствовал смену настроения женщины, успокаивающе сжал локоть.
– Это всего лишь выпь.
Вероника благодарно улыбнулась. Старик Гришин почему-то взял симпатичную дикторшу Центрального телевидения под свою опеку, считая личным долгом посвящать ее в проблемы исследования Башни. Иногда это становилось обременительным. Но Вероника не сердилась на академика, разделяя его увлеченность, эмоциональность и… печаль по Ивашуре, начальнику экспедиции, пропавшему без вести возле стен Башни почти полгода назад.
Женщина вздохнула. Игорь Васильевич, Игорь Васильевич, где же ты теперь? Почему молчишь, почему не подашь весточки? И когда вернешься?.. Вероника была уверена, что Ивашура жив. Несмотря на официальное заключение: «Погиб вместе с другими членами исследовательской группы в составе: полковника Федеральной службы безопасности Одинцова, капитана ФСБ Штерна, сотрудников Центра по изучению быстропеременных явлений природы Михаила Рузаева и Сурена Гаспаряна…»
Да, следов от них не осталось никаких, к тому же вернувшийся из вылазки к Башне второй помощник Одинцова майор Сысоев подтвердил факт их гибели, но сердце… сердце не соглашалось с этим заявлением. И Вероника ждала, приезжая в Брянские леса на свидание с Башней каждые две недели.
Мысли свернули в другое русло.
Со времени исчезновения (гибели?) отряда Ивашуры произошло множество событий, удивительных и ужасных, трагических, драматических, изредка приносящих впечатление успеха и подъема, но чаще – сталкивающих человека, утверждавшегося в самомнении повелителя природы, с чудесами, которые он не мог не только одолеть, но даже объяснить и понять.
В январе Башня начала сжиматься, одновременно увеличивая активность. «Глаза дьявола» – источники жесткого рентгеновского и гамма-излучения, «мертвые выбросы» – струи неизвестной субстанции, превращавшие любые предметы из любого вещества в полиметаллические болванки, «призраки» – удивительные объемные светящиеся фигуры, насыщенные электричеством, «телеэкраны» и другие чудеса Башни стали появляться чаще и в бо́льших масштабах. Что, к слову, привело к жертвам среди исследователей, не готовых к резкому возрастанию активности гигантского сооружения.
После каждой пульсации Башни происходили подвижки почвы в округе в радиусе полусотни километров, изменился рельеф, появились холмы и новые долины, в ряде мест ручьи и реки пробили себе новые русла, но главным бедствием при этом оставались землетрясения, разрушающие города, заводы, линии электропередачи, газопроводы и трубопроводы разных назначений и калибров. Жители стали покидать райцентр, Жуковка превратилась в зону отселения, беженцы из других городов и сел, начавшие было обживать ее, потянулись в другие районы России, подальше от жуткой громады, грозящей невиданными катаклизмами.
В конце февраля активность Башни достигла максимума, и хотя она к тому времени сжалась уже вдвое, уменьшив диаметр до двух километров, находиться даже в десяти километрах от ее стен было небезопасно. А поскольку добиться взаимопонимания с обитателями Башни не удалось – в контакт с людьми ни пауки, ни черные всадники на «кентаврах», ни странные птицы, формой напоминавшие скатов, не вступали, – на самом верху, в правительственных кругах, дали команду попробовать свои силы военным и Федеральной службе безопасности. В результате восьмого марта, аккурат в праздник всех женщин Земли, по Башне был нанесен с воздуха ракетный удар: девять «СУ-37» Брянской зоны ПВО выпустили одновременно со всех сторон восемнадцать ракет «Х-59».
Момент пуска совпал с очередной пульсацией Башни, и фейерверк получился впечатляющий.
Все ракеты попали в цель (лишь одна не взорвалась), в воздух взлетели гигантские фонтаны огня и дыма, но… после того, как «извержение» Башни закончилось, взорам потрясенных людей предстало практически чистое, неразрушенное здание без тех дыр и проломов, рухнувших стен и груд вывороченных блоков, которые все ожидали увидеть после попаданий и взрывов.
Конечно, уже было известно явление «флаттера», процесса, очищающего, ремонтирующего стены Башни, но чтобы «флаттер» смог восстановить разрушения подобных масштабов – такого не ожидал никто.
Вероника знала, что в недрах военных кабинетов зрел и другой план: нанести по Башне ядерный удар, но пока что никто не решился воплотить его в жизнь. Да и в принципе острота проблемы была несколько снята некоторым снижением таинственной деятельности хозяев Башни. Однако в апреле произошло уж и вовсе неожиданное событие: Башня взорвалась изнутри! Правда, по поводу этого до сих пор шли споры, многим наблюдателям показалось, что на гигантское здание сверху спикировала огромная, длиной метров двести, ракета. Она вонзилась точно в центр кольца, коим представлялась Башня с высоты, исчезла, а уж потом, через пятнадцать-двадцать секунд, и раздался взрыв, расколовший здание на пять частей. С тех пор Башня стала похожа на удивительный рукотворный цветок, своеобразный «бутон лотоса», перестав светиться, стрелять, искрить, демонстрировать свои чудеса, она оставалась тем не менее опаснейшим объектом исследования. «Глаза дьявола» и прочие шумные, смертельно опасные дела прекратились, но «мертвые выбросы» нет-нет да и заставали исследователей врасплох. Вдобавок появились новые сюрпризы, такие, как «блуждающие зоны ужасов», стреляющие по любой движущейся цели механические «черепахи» и «скаты», а также гигантские шестиметровые монстры, похожие на двуногих и четырехлапых чешуйчатых обезьян с головами змей. Вероника сама видела такое чудовище, и оно произвело на женщину неизгладимое впечатление. «Господи! – подумала она тогда. – Каково же Игорю там, внутри?»
Она все еще считала Ивашуру живым и молилась в душе, чтобы никакие монстры не помешали ему вернуться.
К лету произошли изменения и в социально-бытовой сфере экспедиции. Не выдержав нагрузки, ушел директор Центра Богаев, на место Ивашуры был назначен доктор физико-математических наук Тьмаревский из ФИАНа (Физического института Академии наук), сменился и куратор со стороны правительства: вместо ушедшего на покой Старостина появился представитель Совета безопасности Козюля, энергичный человек, бывший генерал. А старик Гришин остался, не желая, впрочем, занимать ни один из официальных управляющих постов. Академик был исследователем, ученым и хотел нести этот крест до конца своих дней.