– Полуянова и Белого необходимо в ближайшее время ликвидировать, – приказал комиссар, небрежно отбрасывая со лба прядь черных волос. – Они в курсе всех событий, это очевидно, и очень опасны. Через двое суток прибывает инспектор наших хозяев, мы должны будем отчитаться о проделанной работе и о готовности к уничтожению Ствола. К этому времени оба должны быть обезврежены.
– Полуянов уже под стражей, содержится пока в клинике Центра, но через пару дней, когда шумиха вокруг его имени уляжется, мы переведем его в изолятор СБ в Брянске, где он и останется навсегда. Белый же… – Марич потускнел. – Белому удалось скрыться. Мы ждали его у родителей, у жены и детей – все живут отдельно в разных уголках Европейской России, однако у него оказался личный схрон, так сказать, коттедж в Салавпилсе. Когда наши люди прибыли туда, он был готов к встрече. Сжег все три куттера, четверых оперативников покалечил и скрылся.
Тарантино налился темной кровью, минуту молчал, потом произнес обыкновенным голосом, будто они говорили о пустяках:
– А ведь вы обязаны были проконтролировать их появление, коллега, такие проколы наши хозяева не прощают.
– А вы должны были изучить их досье, – огрызнулся Марич. – И сообщить мне подробности. Откуда я мог знать, не будучи в вашем штате, что этот гриф владеет скоростными режимами и занимается рукопашным боем с младенчества?
– Хорошо, хорошо, не кипятитесь. Белый далеко не убежит, рано или поздно объявится возле Ствола. С Полуянова глаз не спускать! Попробуем его закодировать, а если не получится – уничтожим. Ваш промах с Белым велик, но ликвидация Ромашина компенсирует его, можете пока не бояться гнева хозяев.
Марич знал об истинном положении дел, но говорить, естественно, ничего не стал. Гибель комиссара изменила соотношение сил и решила множество проблем, которые сам Марич решить не мог. Что ж, пусть все думают, что Ромашина убрал он.
– Мне не нравится поведение Златкова.
– А в чем дело?
– Он позволяет себе странные эскапады, делает ненужные заявления, развил бурную деятельность по изучению остатков Ствола, перекрестка пространств, как он говорит.
– Что беспокоит вас конкретно?
– Он стал другим, избегает контактов… – Марич помолчал. – У нас есть данные, что за день до гибели комиссар Ромашин встречался с ним дома.
Тарантино сузил глаза, голос его похолодел.
– Это уже интересно. Разговор записали?
– Нет, Ромашин применил глушилку.
Марич поймал немигающий, острый и холодный, словно у змеи, взгляд резидента и внутренне поежился. Он знал, что происходит с теми, кто не оправдывает надежд «хронохирургов».
* * *
Федор Полуянов мог бы освободиться из своего заточения уже через час после того, как его поместили в отдельный бокс клиники Центра под предлогом «восстановления тонуса и проведения специальных лечебных процедур», но не стал этого делать, не получив сигнала от Белого. Он действительно нуждался в отдыхе, а лучшего места, чем палата в реанимационном отделении клиники, придумать было трудно.
В гибель комиссара Федор не поверил. Слишком хорошо он знал этого человека, способного рассчитать любую комбинацию на много ходов вперед. Однако пока доказательств у него не было, настроение оставалось паршивым. Очевидным было наступление «хирургов» на властные структуры и усиление их контроля над Стволом. Они явно готовили удар по зданию бывшего хроноускорителя, и удар этот был не за горами.
День и ночь после перевода его в отдельный бокс клиники с медицинским комбайном и прочими лекарскими прибамбасами Федор проспал, как младенец. На следующее утро рослый молодой человек в комби техперсонала принес завтрак и молча передал «больному» черную капельку с коготком, проронив всего одно слово:
– Транш.
Капля оказалась рацией с речевым и мыслевыходом, а также, естественно, и мысленным входом. Таких Федор в бытность свою начальником группы «Роуд-аскер» не знал.
Рация запищала после обеда. Это был Белый.
– Федор, ты живой? Слышишь меня?
– Ты где?
– Неподалеку. Все нормально, готовлю с Ромашиным сюрпризы местной контре.
– Он жив?!
– Ты сомневался? Будь спокоен, этот человек не даст себя угробить за здорово живешь. Рацию тебе передал его паренек, с ним и будешь контактировать. Вечером по моему сигналу уйдешь, он поможет.
– Благодарю за заботу. Что, у нас мало времени?
– День и ночь. Завтра или послезавтра прибывает некий инспектор от «хирургов», будет проверять готовность их сети к операции по уничтожению Ствола. Может быть, придется его захватить. Кроме того, Златков подал хорошую идею: запустить туда разведгруппу для оценки опасности остатков хроноускорителя. Если СЭКОН даст добро, у нас появится шанс организовать контригру.
– Но ведь Златков…
– С нами. Мужик мощный и умный, самостоятельно смог раскодироваться. Представляешь силу воли? Ну, будь. Да, вот еще что, покумекай на досуге. – Пси-голос Григория изменился. – В спецхране Управления нет дриммеров!
– Ну и что? Дриммер не игрушка, разработан специально для первопроходцев, спасателей и прочих представителей тревожных служб и требует особого обращения. Нет в Управлении, есть где-нибудь на складах ВКС.
– Они здесь вообще не существуют!
Федор засмеялся.
– Гриша, ты переутомился. Как это дриммеры не существуют? Мы же с тобой ими пользовались. А мечи Владея и старого волхва?
– Там они есть, здесь их нет.
– Что ты хочешь сказать? Что значит – там?
– А ты подумай. Добавлю еще кое-что для размышлений. Тебе знаком термин «транш»?
– Это… мне кажется, принесли…
– Рация, правильно. Но я таких никогда не видел! А ведь обязан знать, как гриф СБ. Кстати, ты тоже. У нас, конечно, есть микрорации, но без выхода на спутниковые сети, и называются они по-другому.
– Вокеры…
– Все, до связи.
– Подожди… – попытался было остановить безопасника Федор, но тот уже отключил связь.
– У нас, – вслух пробормотал Полуянов. – Черт возьми, что он хотел этим сказать?!
Заседание Совета безопасности Евразийского нойона (материкового куста) состоялось в конференц-зале УАСС. Корреспонденты службы новостей на это заседание допущены не были, и по миру пошли бродить всякие тревожные слухи, умело инспирируемые агентами влияния «хронохирургов», о «новом всплеске» смертельно опасного для здоровья людей хроноизлучения, регистрируемого приборами за многие сотни километров от полуразрушенного здания хроноквантового ускорителя в Брянских лесах. Поговаривали даже, что здание вот-вот взорвется и вокруг Солнца снова начнется свертка пространства, грозящая концом света.