Вертолет поднялся выше сосен, и Башня выросла над лесом геометрически правильной голубовато-серой горой, неправдоподобная и неестественная этой своей геометричностью, расцветкой и размерами. Не труба, не башня, не колонна – конец «земной оси»!
Ивашура включил рацию.
– Пятый, ответьте Первому.
– Я вас слушаю, – отозвался командир роты оцепления.
– Отодвиньте посты на четыре километра от Башни. Ближе никого не пускать до особого распоряжения.
– Принял, выполняю.
– Связь-два, ответьте Первому.
– Слушаю, Игорь Васильевич, – характерный говор Гришина.
– Переключите сеть оповещения на мой канал. Как только наблюдатели заметят что-нибудь подозрительное, пусть дадут знать.
– Хорошо, сейчас предупрежу.
Вертолет приблизился к Башне и пошел вокруг нее на высоте ста метров. Внизу медленно проплывали снежная целина, рощицы хилых осин, желтые и коричневые пятна высохшей болотной растительности, распаханное поле.
– Нет, надо подойти ближе, – сказал Рузаев. – Помню, что бежал по взломанным пластам земли.
Пилот искоса посмотрел на Ивашуру, и вертолет повернул к Башне. Под ним показалась перепаханная катаклизмами почва: валы, ложбины, трещины, холмы и провалы с зеркалами черной воды, курившиеся белесыми дымками. Дальше, до подножия Башни, снега уже не было совсем, разрушения ландшафта все больше увеличивались, а потом шел дымящийся, почти двухсотметровый вал почвы, смятой давлением стен Башни.
– Похоже, здесь, – неуверенно проговорил Рузаев.
Пилот остановил машину в воздухе.
Рузаев несколько минут рассматривал местность под вертолетом, никто ему не мешал. Наконец он указал рукой чуть в сторону.
– Кажется, у этой глыбы.
Ивашура кивнул, пилот повел вертолет на посадку. Рузаев первым выбрался из кабины, прошелся возле вздыбленной каменной плиты до трещины в земле, постоял, задумавшись. Гаспарян подошел к нему, заглянул в трещину, хмыкнул, потом подошел к каменной глыбе.
– Гранит, – сказал он, всматриваясь в зернистую поверхность глыбы. – Откуда он здесь, в болоте? Кругом не то что гор – холмов порядочных нет.
Ивашура, оглядываясь по сторонам, приблизился к нему.
– Дропстон. След ледника. В здешних местах таких камней много. Ну что, Михаил? Здесь?
Рузаев, очнувшись, почесал за ухом.
– Не уверен, шибко темно было… Да что нам даст место моего воскрешения? Объяснить, где я пробыл более двенадцати часов, оно не поможет.
– Как знать. Дело в том, что исчез ты тоже в этом месте. Упавший вертолет лежал чуть подальше, вернее, ближе к Башне. А эта глыба была едва видна, одна макушка торчала.
Рузаев снова начал разглядывать местность. Потом кивнул:
– Ты прав. Вертолет лежал левее и ближе к… – Он вдруг замолчал. – Посмотри-ка на бугор. Ничего не замечаешь?
– Где? – быстро спросил Ивашура.
Рузаев вместо ответа бегом направился к незамерзшей полынье в слое буро-коричневой жижи, из которой выглядывал коричневый гладкий пузырь. Гаспарян с Ивашурой подбежали следом. Из жижи рядом с округлым бугром торчал кончик лопасти винта.
– Вертолет! – сказал Гаспарян. – Вот это называется везением! С воздуха черта с два заметили бы! Нарекаю это место Болотом нечистой силы… имени Рузаева!
Ивашура попробовал дотянуться ногой до бока вертолета, но едва не сорвался в яму с жижей.
– Сурен, – сказал он, – принеси-ка щуп из кабины. – Потом вызвал по рации штаб: – Константин Семенович, мы нашли пропавший вертолет, вызови моих экспертов с аппаратурой, срочно.
– Слушаюсь, – бодро отрапортовал Гришин. – Где вас искать?
– Юго-запад от Башни, увидят. Пусть берут вертолет авиаконтроля, я позвоню в полк.
Ивашура созвонился с авиаполком и попросил доставить группу ученых на вертолете к Башне.
– Подождем, – сказал он, закончив переговоры.
Через полчаса прибыли эксперты с приборами и оборудованием. Найденный вертолет зацепили тросами, и военная машина вытащила его на сухое ровное место.
Ивашура сначала помогал экспертам, потом оставил с ними Гаспаряна, а сам с военными летчиками обыскал сверху всю прилегавшую местность. Им удалось найти часть опоры электролинии с гроздью изоляторов и половину туши странного зверя, закованного в пластинчатую броню. И то и другое погрузили в вертолет и отправили в лагеря соответствующих лабораторий: биологического и физического анализа.
До вечера возились с разбитым вертолетом, потом и его утащили в безопасное место, подальше от Башни.
Поздно вечером усталый Ивашура провел обычную перекличку и поплелся в свой вагончик, мечтая о горячем чае и отдыхе.
В вагончике его ждала целая компания: комментатор радио и телевидения Гибелев, ведущая программы «Время» Вероника Ткаченко, журналисты из Москвы, корреспонденты ТАР и АПН – две девушки и худенький парень в очках, одетый в костюм из коричневого вельвета.
– Здравствуйте, – поклонился Ивашура. – Чем обязан?
– Мы по поводу вчерашних событий, – поднялся навстречу Гибелев, худой, с короткой стрижкой, в мешковатом пуловере. Видимо, он был главным визитером. – Несколько организационных и технических вопросов. Разрешите? Днем найти вас практически невозможно.
– Что с вами поделаешь! – Ивашура усмехнулся и прошел к столу. – Задавайте свои вопросы.
– Первый: разрешат ли завтра вести прямую телепередачу с близкого расстояния? Если да, то мы хотели бы, чтобы вы в ней участвовали.
– Не ближе двух километров. Но предупреждаю: помощи от нас не ждите.
– О, конечно, мы сами справимся, не беспокойтесь. Вести передачу будет Вероника, она у нас главный специалист по интервью с учеными.
Вероника Ткаченко, красивая брюнетка, одетая ярко и броско, оценивающе посмотрела на Ивашуру, улыбнулась крупными, умело подкрашенными губами и проговорила, как говорят все москвичи, растягивая слова:
– Вячеслав, как всегда, преувеличивает. Просто мне везет на технических специалистов и ученых.
Голос у нее был хрипловатый, мягкий, выразительный.
– Простите, я не представился. – Ивашура встретил взгляд женщины и подумал, что она умеет держаться, что у нее красивый голос и красивые глаза. – Игорь Васильевич, начальник экспедиции. В неофициозе просто Игорь. Итак, следующий вопрос.
– Что случилось с экспертом вашего Центра Рузаевым? – спросил «вельветовый» корреспондент агентства печати «Новости». – Он пропал и снова появился…
– На этот вопрос я вам не отвечу, – спокойно сказал Ивашура. – Рузаев действительно исчез неизвестно куда во время выхода призраков из Башни, а потом так же неожиданно объявился на том же месте четырнадцать часов спустя. Где он был, в каком измерении, сказать не могу. Не может объяснить этого и сам Рузаев.