Кирилл недоверчиво посмотрел на капитана:
— Это невозможно…
— Ты никак не возьмешь в толк, что ваша метареальность является для операторов более высокого уровня виртуальной. Подпрограммы биосоциальной природы — люди — дети глобальной Программы Бытия, поэтому в определенных пределах имеют свободу выбора, в основном — духовного, в пределах своего игрового объема. Но в физическом смысле они сильно зависимы от других подпрограмм и программ коррекции, спускаемых сверху операторами иезода, моими коллегами. Я сам неоднократно корректировал вашу реальность, в частности — жизнь России, так как это мой регион ответственности.
— Ну и что?
— А то, что существует крохотная, но все же надежда на исправление ситуации. Можно попробовать рассчитать упреждающую линию развития событий, чтобы не допустить гибели твоей жены. Но для этого необходимо прорваться через границу уровней.
— Я тебе… не верю…
— Тогда флаг тебе в руки, барабан на шею и электричку навстречу, как говаривал один мой знакомый. — Утолин бережно уложил винтовку в сумку, повесил сумку на плечо. — Прощай, полковник. Вряд ли мы встретимся еще раз в этой жизни.
Он направился к мостику, раскачивающемуся под порывами налетевшего леденящего ветра.
Кирилл посмотрел на его прямую спину, с трудом преодолел приступ отчаяния и тоски, тихо сказал:
— Подожди…
Утолин оглянулся, оценивающе разглядывая измученное внутренней борьбой лицо Тихомирова.
— Ты уверен, что… Лилю можно… спасти?
Капитан качнул головой:
— Не уверен. Но попытаться можно. А для этого…
— Я понял. Хотя с моей точки зрения…
— Много говоришь, Кирилл Иваныч, — перебил Тихомирова Утолин. — Есть две точки зрения на происходящее: неправильная и моя. Так ты идешь с нами или остаешься?
— Иду…
Кирилл бросил взгляд в бездну ущелья, и ему показалось, что оттуда долетел слабый крик Лилии: «Найди меня!»
Вспомнилась старая русская сказка: ищи меня в тридевятом царстве…
Кирилл выпрямился, стиснул зубы и уже тверже направился вслед за Утолиным к мостику через ущелье.
Еще один вертолет СНОС появился через полчаса после гибели первого. Беглецы услышали гул его винтов и, укрывшись за глыбами рухнувшей скалы, могли попытаться сбить и его, однако не стали этого делать. Ненавидеть исполнителей СНОС было все равно что обижаться на пчелу, укусившую за палец. Они представляли собой не команду живых людей, хотя и были ими, а процесс, программу коррекции, которую нельзя было нейтрализовать с помощью обычного технического приема или оружейного арсенала.
Лаврик, беспрекословно подчинявшийся своим защитникам после утраты Лилии, запустил алгоритм ПН, и они после падения в глубокую тьму «межпрограммного пространства» оказались на небольшом коралловом острове посреди океана. Островок был покрыт крупным белым песком, на нем росла рощица перистых тенистых пальм и стояло полуразвалившееся бунгало на сваях, построенное неизвестно кем, неведомо когда и неизвестно из чего. Во всяком случае, определить материал, из которого мастерили строение, не смогли ни Кирилл, ни капитан.
Впрочем, этот вопрос их занимал мало. Кирилл никак не мог примириться с потерей жены и не находил себе места. Утолин, искупавшись в прозрачной воде у берега, подсел к Лаврику, и они снова начали возиться с формулой ПН, пытаясь довести ее до совершенства.
Кирилла же охватила апатия, и он, окунувшись в воду и обследовав бунгало, прилег в тени пальмы на песок, раскинув руки и ноги, глядя в небо остановившимися глазами.
Так прошел час. Потом над островом, на небольшой высоте, совершенно бесшумно пролетел четырехмоторный самолет с лениво вращающимися винтами, и Кирилл очнулся.
Лаврик и Утолин о чем-то ожесточенно спорили, колдуя над ноутбуком, расположившись под соседней пальмой. На самолет они не обратили внимания, поэтому Кирилл сделал вывод, что этот летательный аппарат ему пригрезился. Однако на всякий случай он сообщил о своем видении Утолину, и капитан, не отрывая взгляда от экрана компьютера, объяснил:
— Не бери в голову, это эффекты перехода пограничных состояний или джокеры.
Кирилл не понял, что такое джокеры, но переспрашивать не стал.
— А если и здесь появится СНОС?
— Мы это сразу поймем.
Кирилл облизнул пересохшие губы и снова впал в апатию, погрузившись в состояние полусна-полуяви-полуплача. Лилия падала в пропасть, протягивала к нему руки, звала, а он не мог до нее дотянуться и удержать от падения…
Потом он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и встрепенулся.
На берегу океана, в сотне метров от расположившихся в пальмовой роще землян, стоял голый по пояс бритоголовый человек и внимательно разглядывал их, склонив голову к плечу.
Он был одет в блестящее голубое трико и странные сапоги в виде обмоток из серебристого шнура. Из очень широкого ремня фиолетового цвета с массивной золотой пряжкой тянулись вверх две серебристые спирали, сходясь над безволосой головой подобием антенн. Незнакомец имел мощный мускулистый торс, которому позавидовал бы даже чемпион мира по бодибилдингу, лицо у него было правильное, с прямым носом и прямыми губами голубого цвета, а глаза сияли чистейшим льдом, словно подсвеченные изнутри.
Кирилл привстал, потянулся к пистолету.
Незнакомец погладил пряжку ремня, превратился в полупрозрачную световую вуаль и исчез.
— Шиза!.. — хрипло пробормотал Кирилл.
— Ты о чем? — донесся голос Утолина.
Кирилл повертел головой, ища полуобнаженного безволосого атлета, встретил взгляд капитана, облизал губы.
— Померещилось…
Утолин оглянулся, обвел горизонт оценивающим взглядом, потом порылся в сумке, достал флягу и подошел к Тихомирову.
— На, глотни.
— Не хочу.
— Это просто вода, захватил на всякий случай.
Кирилл отвинтил колпачок фляги, сделал пару глотков, вернул хозяину.
— Спасибо.
— Что ты видел?
Кирилл помедлил, вспоминая светящиеся глаза незнакомца.
— Спортсмена… похож на гимнаста в гладком трико… абсолютно лысый…
Утолин качнул головой, что-то взвешивая.
— Странно… почему же я его не почувствовал?
Кирилл не ответил, снова расслабляясь.
— Ладно, отдыхай. Потом разберемся с твоим призраком. Мы, кажется, нащупали окончательный вариант ПН. Поколдуем еще немного с узловым ограничением и попробуем перейти границу.
Капитан вернулся к Лаврику, с головой окунувшемуся в мир математических формул и вычислений и не замечавшему, что творится вокруг него.