Приходилось ждать, хотя, если уж быть до конца откровенным, мне попросту было страшно.
Мы сидели с Ланом на вершине дюны. Отсюда лагеря не было видно. Я нуждался в уединении и помощи. Все эти дни мне казалось: что-то невероятное случится.
Но ничего не произошло. Сборы закончены, отряд полностью экипирован и готов к походу. Я видел, как воины выводили своих уже навьюченных и оседланных хрумов из временного стойла, сооруженного в виде колючей ограды. Больше невозможно было оттягивать начало похода.
Лан постоянно держался поблизости. Юноша мог молчать целыми днями, если я его ни о чем не спрашивал, и постепенно я научился забывать о его присутствии.
Иногда я даже разговаривал с ним, словно с самим собой, и он если не понимал моих вопросов и сетований, попросту молчал, что меня вполне устраивало.
— Эта чертова планета полна сюрпризов. Что-то в ней есть ненастоящее.
Какая-то скрытая искусственная напряженность. Меня не покидает ощущение, что каждое действие, совершенное на Адре, остается застывшей глыбой и никогда уже не растворяется в потоке времени, если хорошенько поискать… — Именно это я и должен был сделать. Теперь по крайней мере обозначился план тех действий, которые я хотел совершить… Ну ладно, больше мне не удастся увиливать.
— Ты должен будешь мне помочь.
— Что нужно сделать?
— Колдовство… — Глаза юноши расширились. — Оно весьма опасно. И, чувствую, добром не кончится. Но из-за меня одна женщина попала в весьма затруднительное положение. Необходимо выяснить, где она находится. Когда я замкну круг из этих белых камней, обнажи меч и убей любое существо, которое попытается выйти из круга или войти в него.
— Что это может быть?
Он весь дрожал. Кажется, я несколько переоценивал его возможности. Но выбора у меня не было.
— Все что угодно. Паук, жаба, обнаженная женщина — все равно. Любое существо, способное двигаться.
— А ты?
— Меня там не будет. Как только взойдет луна, можешь возвращаться в лагерь. Но до тех пор, если хочешь остаться в живых, глаз с камней не спускай!
Я вошел в круг. Замкнул его — и внешнее пространство перестало для меня существовать. Я позволил теплому ветру войти внутрь круга, а потом в себя.
Я стал его частью. Я словно летел над просторами океана, гоня облака вперед и дальше, за горизонт.
Магическое зрение отличается от простого тем, что в каждый момент я мог приблизить к себе и рассмотреть подробно любой объект. Каналы, через которые поступает информация, расширяются необычайно. Я мог одновременно видеть строение любой медузы в море, сосчитать гальку в прибрежном песке. Отбросить ненужные пустые скалы за черту внимания и сосредоточиться на той, единственной…
Расстояние не имело значения. Никогда еще так легко и послушно не получался у меня информационный полет. И в то мгновение, когда я почувствовал тепловой луч, идущий лишь от одного из тысяч одинаковых обломков, покрывавших поверхность океана, в этот самый момент черная молния ударила в меня. Я завертелся, падая и вновь обретая контроль над своим движением. Я уже почти выровнял полет, когда ветер резко переменил направление. Теперь меня несло к берегу, и я ничего не мог с этим поделать.
Я не мог даже оглянуться, я видел лишь узкий клин побережья прямо перед собой и знал, что ветер тут совершенно ни при чем. Меня влекло, притягивало к энергетическому центру огромной силы. Высокие зазубренные вершины слегка раздвинулись. Сутулая, высеченная в скале статуя протягивала руку мне навстречу.
В ту же секунду меня скрутило так, что в глазах потемнело от боли. Я словно попал в каменный мешок, словно уже почувствовал на себе всю тяжесть этой каменной длани.
— Помочь? — затрепетав, спросило кольцо.
— Обойдусь, — прохрипел я, чувствуя, что боль в боку становится нестерпимой.
— Ты напрасно сопротивляешься. Без меня тебе не обойтись — это Прорант, один из его слуг. С ним тебе не справиться.
— Уймись!
— Дело твое, но после того, как ты коснешься его руки, даже я уже ничего не сумею сделать…
И тут я вспомнил главное заклятие силы, которому учил меня Сейрос: «Тщательно выпрямить пальцы на левой руке и прижать ее к груди. Сами пальцы должны быть направлены строго вверх к облакам, затем произнести три слова…», — и трижды прокатился далекий гром. Голубые молнии вспыхнули внизу, среди каменного клубка.
Вспышка света ослепила глаза, а когда мрак рассеялся, я увидел, что сижу на корточках в своей палатке, посреди пустого лагеря.
Минут через сорок появился Лан. Он смотрел на меня с ужасом и благоговением.
— Я думал, ты… Ты куда-то исчез. Внутри круга сверкали молнии. Я думал, ты погиб…
— Ты выполнил все, о чем я просил?
— Да.
— Кто вышел из круга?
— Каменный краб.
— Ты убил его?
— Я старался… Я очень старался, но кто-то оттолкнул мой меч.
Я кивнул.
— Что же с ним сталось?
— Он убежал к морю.
— Ладно, не переживай. Даже опытный маг на твоем месте не сумел бы справиться с чародеем такой силы.
Я достал планшетку с картами, по которым мы не так давно разыскивали поселок колонистов, и, ткнув пальцем в кружок серых скал, спросил:
— Тебе знакомо это место?
— Да… Здесь находится святилище Проранта.
— Кто такой этот Прорант?
— Оракул. Каменный истукан. Он стоит в своем святилище уже много веков. Иногда, если захочет, Прорант отвечает на заданный вопрос. Только редко находятся желающие обратиться к нему за предсказаниями. Его пророчества всегда предвещают несчастья и всегда сбываются. У нас говорят: «Спроси у Проранта», когда хотят сказать, что на вопрос не может быть положительного ответа.
— Кто же поставил эту статую?
— Мы не первые поселенцы на Адре. Были те, кто прилетал до нас, и не только из гуманоидных миров. Пустынники — потомки одной из таких рас. Здесь хранится немало тайн.
— Да, и одна из них — будущее… Заглянувшему в него часто не по силам нести свою ношу.
— Жрецы храма Света считают, что упорный и мужественный человек может иногда изменить предначертанное.
— Интересно… Ты встречался с ними? Я имею в виду жрецов? Ты бывал в этом храме?
— Нет. Оттуда не возвращаются. Среди жрецов есть странствующие монахи. Целая секта. Иногда они забредают и в наш поселок. Не могу понять, почему они не боятся путешествовать по пустыне в одиночку.
— Мне кажется, что вся Адра особенно враждебна именно к нам, к людям. И я не знаю причины…
— Возможно, ты ее узнаешь… Именно поэтому я решил остаться с тобой.