— Тогда прощай, киборг. Будет свободная минутка, заскакивай на чай, сам я редко куда выхожу.
— Я тоже, — проворчал Ян, выключая виом.
Спустившись вниз, он приготовил себе кофе по-балтийски — со льдом и толстой пенкой, посидел у видео, слушая последние новости, потом снова поднялся в свой кабинет и позвонил директору УАСС:
— Привет, спортсмен. Чем порадуешь?
— Ничем, — покачал головой Филипп Ромашин. — «Футбольный мяч» продолжает опускаться в недра Солнца, что сопровождается интересными эффектами.
— Только что наблюдал по интервидео сводку новостей. Что такое «горячая опухоль»?
— В месте погружения «мяча» на солнечной поверхности образовалась гора высотой около двух тысяч километров, со стороны действительно напоминает опухоль, фурункул с температурой около восьми тысяч градусов, более светлый, чем фотосфера.
— Понятно. Я, собственно, звоню по другому поводу. Не можешь ли ты прикрыть Керри?
— В каком смысле?
— Ему нужна охрана.
Филипп в задумчивости оттянул пальцами верхнюю губу.
— Ты думаешь, дело так серьезно? Ему угрожает опасность?
— Ему недавно звонили неизвестные доброжелатели и предупредили.
— Кто?
— Если бы он знал — сказал бы. — Ян не стал добавлять, что и ему звонил неизвестный доброхот, назвавшийся заместителем Дьявола.
— Хорошо, я организую. — Филипп остро посмотрел на Лапарру. — Может, и тебе заодно?
— Мне не надо. — Ян улыбнулся. — Что можно сделать с человеком, у которого не осталось ничего своего, кроме мозгов?
— Смотри. Если что почуешь, звони.
Разговор прекратился.
Ян посидел немного за столом, колеблясь, звонить Кате или нет, потом решил сделать это позже, переоделся в уник для прогулок и вышел из дома. Вскоре он высадился из маршрутного флейта, курсирующего от метро Риги до взморья, в Лиелупе, и направился через дюны к заливу.
Шел девятый час вечера, было довольно прохладно, везде еще лежали пласты ноздреватого снега, залив был покрыт льдом, весна о себе напоминала робко, и людей на берегу было мало. Ян постоял у кромки льдов, глядя на две башни хиларитов на фоне красноватого заката, затем направился по пластолитовой дорожке к пивной «У Эдгара» и вдруг увидел «зеркало». Оно просто висело в воздухе на высоте дециметра над землей — двухметровый плоский лист, отражающий земной пейзаж в искаженном виде — и смотрело на сияние огней мегаполиса, подступившего вплотную к заливу.
Ян подошел ближе, увидел свое кривое отражение с вывороченными в разные стороны коленями. Вспомнилось чье-то изречение: будь поосторожнее с зеркалом, не то увидишь свое лицо. Отражение скорчило рожу.
— Красавец … — проворчал Лапарра, прислушиваясь к посвистам ветра в дюнах, и неожиданно для себя самого шагнул прямо в квадрат «зеркала», как делал это не раз в бытность свою комиссаром безопасности.
Тело продавило упругую пленку «зеркала», свет в глазах померк, наступила полная темнота, по коже пробежала теплая волна. Ян сделал шаг, не видя, куда идет, другой, третий… и вышел обратно на берег залива.
Все так же сиял и дымился невдалеке Рижский мегаполис — невообразимо сложное «дерево» башен и геометрических фигур, все так же свистел ветер в сухих ветвях кустарника, но закат уже погас, небо было темным, ночным, если не считать вспыхивающие полотнища и объемные конструкции реклам, и Ян понял, что «зеркало» держало его не меньше часа.
Оглянувшись на хилариты, светящиеся изнутри как прозрачные стеклянные колонны, он собрался было вызвать такси, чтобы отправиться домой, и в этот момент с неба с двух сторон со свистом упали на берег два куттера без всяких опознавательных знаков и габаритных огней. Откинулись колпаки кабин, из них выпрыгнули по трое мужчин, вооруженные парализаторами и «универсалами», окружили стоявшего молча, без движения, Лапарру, и один из мужчин, темнолицый, с бородкой и усами, сказал густым хрипловатым голосом:
— Ай-яй-яй, как же вы неосторожны, советник! Мало того, что гуляете один, без охраны, так еще и с «зеркалами» балуетесь. А если бы это оказался «мертвяк»?
— Это и есть «мертвяк», — ровным голосом проговорил Ян. — Попробуйте, если хотите.
— Да что вы говорите? — удивился бородатый незнакомец; кого-то он напомнил Яну, но кого именно, вспомнить сразу было трудно. — И «мертвяк» вас не убил? Чудеса!
— Что вам угодно? — тем же тоном спросил Ян.
— Нам угодно знать, господин советник, над чем вы работаете сейчас. Мы покопались в памяти вашего домашнего инка, но, к сожалению, ничего не обнаружили. Очевидно, вы держите файлы где-то в другом месте или в голове. — Незнакомец посмотрел на своих подчиненных, повел стволом «универсала». — Курт, сними с него тайф на всякий случай, не дай бог дедушка захочет смыться.
Невысокий, но очень широкий приятель бородатого ощупал запястья Лапарры, ни тайфа, ни инкома не нашел и отступил назад.
— Ничего нет.
— Странно. Что же это вы путешествуете без тайфа и связи, старик? Недальновидно. Итак, я задал вопрос.
— Я рассчитываю режим ГО [46] , — вежливо сказал Ян.
— Это мы видели. Однако нас больше интересует термин «паньтао».
— Впервые слышу.
— Ай-яй-яй, — с сожалением покачал головой бородач, — вы нас огорчаете, советник. Мы совершенно точно знаем, что вы контактируете с Кузьмой Ромашиным, а он как раз и является главным разработчиком «паньтао». Кстати, не подскажете, где его можно найти?
Лапарра усмехнулся, вдруг вспоминая, где видел этого человека: в свите Бернхарда Спенсера. Парень скорее всего возглавлял службу безопасности председателя СЭКОНа.
— Передайте шефу, что он ошибся.
— Какому шефу? — не понял бородач.
— Спенсеру.
Секундная пауза.
— Валите его! — выдохнул бородатый начальник секьюрити. — Допросим в центре. Старик знает больше, чем мы думали.
Помощник бородатого по имени Курт выстрелил в Лапарру из парализатора, двое других парней бросились к нему, собираясь подхватить его под руки, Ян дождался, когда они дотронутся до него, и мысленным усилием включил тайф. Ему не нужно было носить блок ТФ-переноса на руке, тайф был встроен прямо в тело, как и инком, и многое другое, в том числе консорт-аппаратура для дистанционного управления компьютером УАСС, где он хранил свои расчеты.
Через секунду он вышел из рижского метро, связался с Владиленом Ребровым и рассказал ему о нападении.
* * *
Керри Йос закончил вычисления, вышел из оперативного поля инка (то есть «выдернул» свое сознание из виртуальной реальности мира формул и связей) и с полчаса сидел в кресле, отдыхая, ощущая себя старым, немощным, разбитым и больным. Потом записал выводы на кристалл молика [47] , сделал копию, стер в памяти инка весь расчет, уничтожил файлы с базовой информацией и вызвал домового. Юркий гномик-витс принес таблетку адаптогена и стакан с морсом. Керри проглотил красную горошину таблетки, запил морсом и снова немного посидел, откинувшись на спинку кресла, ожидая возвращения бодрости и сил.