— Юл? Глазам не верю! Не прошло и года, как мы с тобой общались. Неужели хочешь пригласить меня в хиларит? Или в ресторан?
— Губы раскатал, — в том же тоне ответил диспетчер и посерьезнел. — Слушай, Гриф, тут такое дело… Не мог бы ты осторожненько выяснить у своей начальницы, знает она о смене персонала на «Циклопе»?
— Ты откуда звонишь?
— С Меркурия. Только не переводи все в шутку, у меня плохое предчувствие.
Стал серьезным и контрразведчик.
— Ладно, выясню, хотя имею полное право отдыхать и не суетиться. С тебя бутылка.
С этими словами он исчез.
— Ты что, серьезно? — хмыкнул напарник Еремеева. — С чего ты взял, что затевается лажа?
— В самую точку, — пробормотал диспетчер. — Именно лажа. Знаешь поговорку: коней на переправе не меняют? Скажи на милость, с какой стати директору вздумалось заменять персонал «Циклопа» через два часа после того, как он приступил к дежурству? Из каких таких соображений безопасности?
— Ну, не знаю… начальству видней.
— И я не знаю, а когда я не знаю, да еще и не понимаю, то сильно…
— Волнуешься?
— Потею. — Еремеев ухмыльнулся. — И предпочитаю перебдеть, чем недобдеть. Гляди в оба, салага, даже после того, как нас сменят.
Диспетчер переключил каналы подачи видеоинформации, и виом зала диспетчерской заняла красно-вишневая пелена с более темными пятнами и светлыми прожилками — синтезированное «Циклопом» изображение недр Солнца. Самым ярким пятном, похожим на кочан цветной капусты, была зона охлаждения в ядре светила, с центральной желтой звездой — «огнетушителем дьявола». Белая нить, начинавшаяся от края фотосферы Солнца, обозначала траекторию движения «солнечного крота». Но она была еще очень короткой. «Крот» только начинал свой путь в термоядерный ад.
Через четверть часа инк впустил в станцию вновь прибывшую смену — шестерых мужчин в специальных костюмах типа «кокос» и двух витсов, хотя раньше витсы не принимали участия в работе дежурных операторов телескопа. Глядя, как они целеустремленно идут по коридорам — без шуток и вообще каких-либо реплик и разговоров, диспетчер все больше мрачнел, ощущая дискомфорт и тревогу, и наконец снова вызвал комиссара. Но было уже поздно.
В зал диспетчерской вошли трое незнакомцев и витс, мало похожий на человека: у него было три руки, или, скорее, лапы, разделенное на три части, как у некоторых насекомых, туловище, яйцевидная голова с вогнутым безносым лицом и пластиной глаза, и трехколенчатые ноги с круглыми ступнями и десятью длинными пальцами. Это был робот-монтажник, использующийся на строительстве сооружений в открытом космосе.
— Прошу всех покинуть помещение, — сказал один из прибывших дежурных, смуглолицый, с бородкой и усами, кольцом опоясывающими губы. — Вас это касается тоже. — Он вытянул палец в сторону вириала, за которым работали ученые, следящие за процессами на Солнце.
— Но мы только начали работать, — возразил худой, костистый, с огромным лбом, универсалист Лэмюэль.
— Вышвырни их отсюда, Корн, — сказал смуглолицый без выражения, посмотрел на Еремеева: — Что застрял? Особое приглашение нужно?
— Особое, — кивнул диспетчер и включил сигнал тревоги.
По всем отсекам станции разнесся леденящий душу вопль сирены, заставивший вздрогнуть и хозяев, и гостей, а главное — настороживший живую охрану телескопа. Сразу же после сигнала перед вириалом диспетчера вырос виом оперативной связи с начальником обоймы охраны коброй Малаховым внутри:
— В чем дело, Юлий?
В ту же секунду смуглолицый незнакомец с бородкой выстрелил в играющую огнями свечу вириала из пистолета.
Вспышка, негромкий взрыв, стеклянный звон разлетавшихся осколков. Все виомы в зале погасли. Под куполообразным потолком заблеял аварийный автомат.
— Все вон отсюда! — повысил голос начальник прибывшей группы. — Церемониться не будем! Ахмед, приступай.
Один из «сменщиков», лоб и волосы которого были перехвачены зеленой лентой, подошел к застывшему витсу, откинул у него на спине панельку, что-то повернул, нажал и закрыл.
— Готово, полковник.
— Гоните всех в бункер отдыха на втором уровне.
— Взрыв рассчитан на уничтожение всей станции, они не уцелеют.
— Не рассуждать! Вперед! Руки на затылок! Выходите по одному!
Трое ученых, два оператора вспомогательных систем, напарник диспетчера потянулись к выходу, сцепив руки на затылке. Диспетчер медлил, все еще надеясь на чудо. Смуглолицый ткнул ему в лицо дуло «универсала».
— Пошел, смельчак! Жить надоело?
— Я тебя узнал, — проговорил Еремеев, вытирая с разбитой губы кровь. — Ты из элитарки, полковник Юзефович.
Элитаркой называли службу безопасности правительства, и отношение к ее сотрудникам специалистов других служб было презрительно-опасливым.
Глаза ЮЮ сузились.
— Это очень плохо, что ты меня узнал, начальник смены Еремеев. Теперь я не могу оставить тебя в живых. Эй, Ахмед!
Диверсант с зеленой лентой через лоб оглянулся.
— Ну-ка привяжи нашего бравого диспетчера к витсу. Пусть первым отправится в рай, он заслужил.
Еремеев бросился на командира диверсантов, но получил еще один ослепляющий удар дулом пистолета в нос и упал. Его подняли, подвели к роботу-монтажнику, стоявшему с растопыренными лапами, как пугало в огороде, и скомандовали:
— Сорок первый, промежуточная готовность. Никаких самостоятельных действий! Возьми этого человека за руки и не отпускай в течение получаса.
Мощные длинные лапы-манипуляторы витса шевельнулись, голова развернулась к Еремееву лицом, пластина глаза на миг засветилась красным огнем.
— Приказ понял. Выполняю.
Передние лапы витса вцепились в запястья диспетчера, а третья сгребла его за воротник на спине.
— Отлично, — с удовлетворением проговорил ЮЮ. — Трогательное единение человека и его творения перед смертью. Прощай, господин диспетчер, был рад познакомиться. Уходим!
Диверсанты вышли из зала вслед за своими пленниками. Еремеев остался наедине со сторожем, чувствуя, как по губам и подбородку стекают капли крови из разбитого носа. Попробовал было вырваться, но витс даже не покачнулся, стоял как скала, находясь в полувключенном состоянии. Его мозг сейчас не работал и ничего не слышал, работала только программа жизнеобеспечения и подчинения.
— Сорок первый, полная готовность! — попытался достучаться до его сознания Еремеев. — Включайся! Тревога! Опасность!
Витс молчал. То ли ждал пароля, то ли более весомых аргументов, то ли голос диспетчера не соответствовал тому, которым витсу отдавали приказы диверсанты.
— Сорок первый, отзовись! Ты меня слышишь?