Кузьма полежал, привыкая к своему положению.
— ЮЮ задержали?
— Ушел. Не волнуйся, задержим, он в розыске, — сказал Филипп. — А вы с Хасидом еще получите за свою самодеятельность по полной программе.
— Это не самодеятельность… Нам Ян разрешил… — все поплыло перед глазами Кузьмы.
На колонне вириала перемигнулись огни, и тотчас же к голове Кузьмы придвинулись два манипулятора с сеточками, подул холодный ветерок с запахом озона, стало легче.
Катя взяла Кузьму за руку, встретила его прояснившийся взгляд, но только покачала головой. Она выглядела потерянной и грустной. Кузьма представил, сколько ей пришлось пережить, и погладил пальцы девушки, уловив ответную ласку.
— Где Ходя? — посмотрел он на деда. — С ним все в порядке? Он подтвердит, что мы действовали от имени Лапарры.
— Полковник Хаджи-Курбан продолжает нести службу в экипаже «солнечного крота». Выздоравливай, потом поговорим.
— Он вернулся?!
— Это его работа.
— Мне тоже надо вернуться на борт «крота».
— Не дури. После парализатора тебе надо восстанавливаться по крайней мере три дня. Пошли, Дениз. — Филипп взял невестку под локоть. — Нам еще надо решить кое-какие неотложные проблемы.
Мама наклонилась над Кузьмой, поцеловала в висок, погладила по щеке и вышла вместе с дедом. Катя дождалась, пока за ними закроется дверь, быстро поцеловала больного в губы и села рядом с кроватью на выросший из пола стул, продолжая держать Ромашина за руку. Он улыбнулся.
— Это ты меня гладила? Я чувствовал… так приятно!.. Давно здесь?
— Почти двое суток. Мне разрешили, я даже спала здесь.
Кузьма зажмурился, счастливо улыбаясь, потом вспомнил бой с командой ЮЮ, выстрел из парализатора, помрачнел.
— В меня стреляла моя жена…
— Я знаю, — кивнул Катя. — Не надо копаться в прошлом, лучше давай поговорим о будущем.
— Ты считаешь, оно у нас есть?
— Что ты имеешь в виду?
— А ты?
— Я говорила о нас с тобой.
— А я о будущем человечества. Представляешь, что будет, если нам не удастся нейтрализовать «огнетушитель дьявола»?
— Не представляю. Я чувствую, что все закончится благополучно и без твоего участия. Ты свое дело сделал.
— Нет, я должен быть там, вместе со всеми, с Ходей, с твоим дедом. Понимаешь? Должен! Никто не сможет лучше меня настроить «паньтао» и включить в нужный момент.
— Лежи уж, герой. — Катя снова поцеловала его в губы. — И без тебя найдутся специалисты. Слава богу, что ты пришел в себя. Наконец-то я могу на пару часов слетать домой и привести себя в порядок. Выдержишь тут без меня, никуда не сбежишь?
— Сбегу, — пообещал он. — Хотя лучше было бы сбежать вдвоем. Мне здесь нечего делать.
— Полежи хотя бы еще денек, потом я тебя заберу. Обещай мне вести себя хорошо.
— Обещаю, но только в обмен на… — Кузьма подумал. — На поцелуй.
— Обойдешься, — с притворной строгостью сказала Катя, направляясь к выходу из палаты, потом вернулась бегом, поцеловала его так, что он чуть не задохнулся, и убежала.
Кузьма остался лежать со счастливой улыбкой на губах, с сожалением подумав, что лежит в клинике, а не дома у Лапарры. Там-то он не отпустил бы Катю просто так.
— Эй, есть кто живой? — позвал он.
— Слушаю вас, — вежливо отозвался палатный инк.
— Включи мне программу новостей.
— Вам нельзя волноваться.
— Включи, не то выпрыгну в окно, — пригрозил Ромашин.
Стена слева от кровати потеряла плотность, приобрела консистенцию туманной пелены и превратилась в виом. В глубине голубой сияющей бездны вспыхнула радуга, образовала земной шар, бегущих по нему коней, фон из голубого стал темно-фиолетовым, по нему поплыла череда планет Солнечной системы, по которым проскакало стадо лошадей: это была эмблема программы мировых новостей. Затем эмблема переместилась влево, а на ее месте протаяло черное окно с ведущими передачи: очень красивой девушкой по имени Полина, бывшей «мисс Вселенная», и приятной наружности седым мужчиной. Они перечислили основные события дня и начали программу с сообщения об успешном продвижении к ядру Солнца «солнечного крота».
Виом вспыхнул непередаваемо густым оранжевым светом, показывая недра светила с более темным рисунком «стеблей», «петель», «жил» и «клубней» — уплотнений и разряжений в солнечной плазме, а также более светлых участков, обозначавших очаги «предварительного ядерного разгона». Температура в этих очагах достигала таких значений, что уже могли идти термоядерные реакции протон-протонного цикла [60] . За те двое суток, что Кузьма пролежал в клинике без сознания, «крот» успел пройти почти треть пути до ядра — то есть около двухсот двадцати тысяч километров.
— Мне надо быть там… — прошептал Кузьма, залитый потоком ало-оранжевого сияния.
К вечеру ему стало намного лучше, и он даже встал, чтобы пройтись по палате и постоять у окна, полюбоваться дивным весенним пейзажем за стенами клиники: пойма реки, обширные луга, кромка леса, неторопливо плывущие по безмятежному небу облака, сверкающие шпили какого-то мегаполиса на горизонте.
Катя прибегала дважды, занятая какими-то таинственными неотложными делами, и пообещала просить медперсонал, чтобы Ромашина отпустили из клиники на следующее утро. Скрепя сердце Кузьма позволил уговорить себя и теперь маялся, не зная, чем заняться. От нечего делать подключил к видеосистеме палаты игровую программу и начал строить виртуальный мир, моделировать ситуацию в ядре Солнца, и в это время в палату зашел Филипп Ромашин.
Директор был озабочен, скуп на слова и торопился. Он молча выключил аппаратуру виртуального моделирования, усадил внука на кровать и сел на стул сам.
— Ну-ка повтори, что вам с Ходей сказал Лапарра, когда информировал об ультиматуме?
Кузьма пожал плечами.
— Да ничего особенного. Сказал, что Катю пленили и потребовали код линии метро «крота». Потом посоветовал захватить Оскара, выяснить, где прячут Катю, и освободить. Это все. А что?
— Он не имел права отпускать вас. Ни под каким видом!
— Почему? У него оставалось всего шесть часов на раздумья. Как бы он освободил Катю, если бы не отпустил нас?
— Для этого существует множество других способов. Он мог бы послать мне сообщение.
— А если он боялся утечки информации? А так нас никто не ждал, операция прошла успешно…
Филипп усмехнулся.
— Успешно… Министр в ярости обвинил нас в превышении власти и срочно созвал Совет безопасности. Ребров снят. Юэмей Синь переведена в начальники отдела криминальной полиции. Как говорится: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Вот тебе и успешно…