— Что бузишь, Толендаль? Что за концерт ты тут устроил?
— Мне надо поговорить с генералом, — шепотом сказал Франсуа, успокаивающе махнув рукой выглянувшей Натили. — Это очень важно. И если вы меня не отведете к нему, меньшее, что вас ждет, — это разжалование!
— Не пугай, — усмехнулся чем-то похожий на лейтенанта майор, посмотрел на морских пехотинцев. — Опустите пушки, парни. Пошли, лейтенант.
Они выбрались на палубу, спустились в катер и вскоре подошли к авианосцу, на котором расположился со своим штабом генерал Рене.
В каюте генерала находились еще трое человек: представитель Комитета по внешней оборонной политике, полковник Гарнье и работник контрразведки, прилизанный, мышиного вида, с неприятной ухмылкой на бледных губах. Франсуа уже знал, что его зовут Люком Перри. Удобно расположившись в шезлонгах вокруг телемонитора, они беседовали и пили пиво. Франсуа непроизвольно облизнул пересохшие губы, но никто из присутствующих не догадался предложить ему чего-нибудь выпить.
— Слушаю, лейтенант, — глянул на него генерал Рене, сухой, загорелый, с ледяными глазами и ниточкой усов. — Мне доложили, что вы устроили настоящую войну, чтобы встретиться со мной. В чем дело? Что вы хотите сообщить?
— Что с Ифалиуком?
— Вы имеете в виду ската? К сожалению, цел и невредим, по обыкновению лежит на дне. Посбивал, кстати, все телекамеры на атолле, отогнал катера… В общем, мы имеем полное право принять адекватные меры, уничтожить его как опасное агрессивное животное.
Толендаль с недоверием посмотрел на генерала, потом на полковника Гарнье.
— Но вы же первые напали! Кто придумал бросить гранату в его глаз? Зачем?
Присутствующие в каюте переглянулись.
— Вы, собственно, зачем сюда явились? — ледяным тоном осведомился полковник Гарнье. — Адвокаты монстру не нужны. Говорите, что хотели сказать, или убирайтесь.
— Хорошо, я скажу. — Толендаль глубоко вздохнул. — Генерал, Ифалиук передал, что, если вы попробуете атаковать его ракетами с более мощным зарядом, чем прежде, он ответит адекватно. Авианосец вас не спасет.
— Он так прямо и сказал? — усмехнулся бледными губами контрразведчик.
Франсуа посмотрел на него.
— Это случайно не ты предложил бросить гранату, слизняк?
— Но-но, лейтенант, не забывайтесь! — загремел генерал, сдвигая брови.
— Ну, я, — снова растянул в улыбке губы Люк Перри, с превосходством и жалостью посмотрев на Толендаля. — И что из этого следует?
— Ничего, — сжал зубы Франсуа, поворачиваясь, чтобы выйти, потом вдруг прыгнул в глубину каюты и в прыжке ударил улыбающегося контрразведчика ногой в лицо. Прилизанный молодой человек улетел в угол вместе с шезлонгом, сбив экран телемонитора, генерал и полковник Гарнье вскочили, но Толендаль не собирался драться со всеми присутствующими в каюте. Уронив руки, он остановился посреди каюты и вспомнил слова Натили: «Он не хочет больше встречаться с нами, потому что это опасно… для нас». Вероятно, Ифалиук знал, чем в конце концов закончится его контакт с людьми.
* * *
Он проснулся от того, что по щеке проползло что-то мокрое и холодное, как улитка. Не открывая глаз, прислушался. В трюме сторожевика, где располагался бункер гауптвахты, было тихо, но рядом слышалось чье-то легкое дыхание. Снова щеки коснулось что-то прохладное… Женская ладонь!
Франсуа открыл глаза и рывком сел на привинченной к стене койке. В скудном свете, сочившемся в помещение из щели под дверью, блеснули глаза Натили, на губы лейтенанта легли ее пальцы, к уху приблизились горячие губы:
— Мне удалось уговорить охранника… он теперь спит. Пошли отсюда.
— Куда? — спросил шепотом Толендаль, натягивая на себя помятый офицерский костюм; спал он из-за жары и духоты в одних плавках.
— Катер готов, стоит под кормой. Надо попасть в лагуну.
— Зачем?
— Утром с подводной лодки по атоллу будет запущена ракета с ядерной боеголовкой. Надо предупредить Ифалиука, он успеет уйти на момент залпа.
— Ты с ума сошла! После того инцидента с гранатой он не подпустит нас на пушечный выстрел!
— Я могу поплыть одна, оставайся.
Франсуа покачал головой, удерживая руку Натили, притянул ее к себе и, несмотря на сопротивление, поцеловал.
— Нет, ты все-таки сумасшедшая!
Стараясь не производить шума, они выскользнули в трюм, поднялись по трапу наверх, обошли сидящего на полу в глубокой задумчивости охранника и шмыгнули по палубе мимо артиллерийской установки к корме. Ночь была безлунная, никто их не увидел.
Спустились по канату на палубу скоростного глиссера, вытравили шкот, оттолкнулись, и Толендаль начал бесшумно грести специально подготовленными веслами.
Шум на сторожевике начался, когда они отплыли метров на двести. По палубе забегали люди с фонарями, раздались команды, загорелся прожектор на корме. Тогда Толендаль включил двигатель и, уже не таясь, погнал глиссер напрямик к атоллу, располагавшемуся в трех милях к северу. Натили подсказывала курс, хорошо ориентируясь на море ночью.
Их не преследовали и стрелять по глиссеру не стали. То ли командиры решили дождаться утра, а потом выловить беглецов в лагуне, то ли имели другие цели. Таким образом, Толендалю и девушке никто не мешал миновать риф и войти в лагуну. Проплыв еще с милю, лейтенант остановил свой быстроходный катер.
— Ну и что мы будем делать дальше?
— Ничего, — серьезно ответила девушка. — Звонил полковник Леко…
Франсуа присвистнул. Он совсем забыл о рации, которую им оставил Морис.
— Рация у тебя?! Что он сказал?
— Он сейчас на полигоне в Неваде. Дела там обстоят примерно так же, как и у нас: динозавра двое, и их хотят уничтожить. Но он надеется все-таки выйти на них и рассказать об Ифалиуке. Велел нам держаться, тянуть время…
— Как же, потянешь тут время. — Толендаль сплюнул, оглядывая звездное небо. — Завтра Рене выбросит десант, выловит нас и сбросит ракету…
— Пусть попробует! — В голосе Натили послышались гневные нотки. — Я попрошу Ифалиука помочь… десант здесь не высадится. А мы будем сидеть и ждать, сколько хватит терпения, пока Леко не даст команду уходить. Пусть осмелятся пустить ракету или сбросить бомбу на нас.
Франсуа хмыкнул, прошелся по шаткой палубе глиссера на корму, где сидела девушка, присел рядом.
— А если они осмелятся?
— Тогда мы умрем.
Толендаль снова хмыкнул, потом засмеялся, лег на палубу, раскинув руки и глядя на крупные звезды.
— Хотел бы я видеть рожи генерала, полковника Гарнье и этого мерзавца, Перри! Ты не боишься… умереть?
Натили нагнулась к нему, погладила кончиками пальцев грудь, подбородок, щеки, губы, прильнула к нему всем телом.