Тарасова оставили одного.
Недоумевая, он прошелся по шестиугольным плитам мозаичного пола, с интересом рассматривая стены холла с фресками на библейские мотивы, куполовидный потолок с херувимами и солнцем. В недрах особняка послышалась тихая музыка, смолкла.
Кто-то кашлянул за спиной.
Тарасов стремительно обернулся.
На него смотрел, заложив руки за спину, неизвестно откуда появившийся молодой черноволосый мужчина.
Глаза у незнакомца были черные, с поволокой, умные и злые. На лице выражение силы и властности. Одет он был в строгий коричневый костюм с красным галстуком и модные туфли малинового цвета.
– У меня мало времени, полковник, – сказал он звучным, поставленным голосом, удовлетворившись осмотром. – Вы не послушались меня, пришли не один, поэтому откровенного разговора не получится. А жаль.
– Князь Шельмин, – шевельнул занывшими губами Тарасов.
В глазах хозяина особняка мелькнули иронические огоньки.
– Отдаю должное вашей проницательности, Роман… э-э, Алексеевич. У вас ведь такое «псевдо»? Итак, у меня, собственно, только одно…
– Где Яна? – перебил его Владислав.
Шельмин сдвинул брови, смерил Тарасова выразительным взглядом.
– Вы не слишком воспитанны, полковник. Подруга ваша жива и здорова… до поры, до времени, разумеется. Но все будет зависеть от вас, от вашего желания сотрудничать.
– С предателями я не сотрудничаю.
– Ну что вы, полковник, право слово, это вы у нас предатель. Вы не выполнили приказ, вы отпустили преступника, вы помогли бежать проштрафившемуся полковнику Буй-Туру. Так что кругом виноваты, с какой стороны ни посмотри. А вы знаете, что в нашей системе бывает с людьми, изменившими принципам. Орден ошибок не прощает. Но у вас еще есть шанс избежать наказания… если мы договоримся.
– Вряд ли.
– Надеетесь на свою команду? Напрасно. – Шельмин глянул на часы, поднес их к губам. – Джеральд, что там у тебя?
– Все в порядке, взяли всех, – раздался из часов тихий голос. – Сейчас приду.
Тарасов напрягся, холодея. Если команда провалилась, ждать помощи будет не от кого. Николай один ничего не сделает, если только не воспользуется услугами другой команды, как СОС. Владислав знал, что орден имел по крайней мере три таких оперативных дружины, готовых выполнить любые сложные операции за рубежом. Вот только подчиняются ли они воеводе так же, как СОС-1?
Открылась входная дверь. Вошел человек.
Тарасов внутренне содрогнулся.
Ничего демонического в облике этого человека не было, если не считать горящих черным огнем глаз, и тем не менее он производил впечатление исключительно сильного и опасного противника, мастера боевых искусств. А еще он здорово походил на князя, почти как родной брат, особенно ощущением властной уверенности и угрозы. Только лицо у него было бледнее и равнодушнее.
– Привет, полковник, – сказал он таким же звучным голосом, что и князь, с едва уловимым акцентом. – Не думал, что вы романтик. Между тем романтики всегда были легкой добычей.
– Джеральд Махаевски, – сквозь зубы выговорил Тарасов.
Черноволосый незнакомец, одетый в черное пальто, смерил Владислава насмешливо-презрительным взглядом.
– Неужто меня здесь знают?
– Твой словесный эквилибр излишен, – сухо и недовольно сказал князь. – Среди наших потери есть?
– Двое убитых, двое раненых. Эти парни неплохо знают свое дело, пришлось успокаивать их по полной программе.
У Тарасова заныло сердце.
– О чем речь?
Князь и его приятель посмотрели на него.
– Речь идет о ваших парнях, полковник. Не стоило полагаться на их опыт и профессионализм. Сейчас они у нас. Так, магистр?
– Трое, – осклабился Махаевски. – Двое успокоились навсегда.
– Кто? – севшим голосом произнес Тарасов, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на врагов.
Махаевски оценивающе глянул на него.
– Кажется, полковник не прочь помахать кулаками. Доставим ему такое удовольствие?
– Кто… погиб? – хрипло выговорил Тарасов.
Махаевски пожал плечами.
– Какая, в сущности, разница, полковник? Одним оперативником больше, одним меньше… вы лучше подумайте о себе. Не хотите показать свое мастерство? Говорят, вы классный рукопашник.
– Джеральд! – недовольно сдвинул брови Шельмин. – У нас нет времени на развлечения.
– Мне хватит двух минут. Ну так как, полковник? Пободаемся? Если выстоишь пять минут, что практически невозможно, я отпущу тебя, твоих людей и сеньориту. Если две минуты – только сеньориту. Идет?
Тарасов с трудом преодолел приступ ярости.
– Идет…
– Отлично! Алексей, отойди в сторонку. Заключим пари?
– Приспичило тебе ерундой заняться…
– Размяться хочу, а где еще у вас в России найдешь хорошего спарринг-партнера?
Шельмин отступил к стене холла, заложил руки за спину.
Махаевски сбросил пальто, остался в тонком – под горло – сером свитере и брюках.
Тарасов сбросил куртку и пиджак, хотел было снять рубашку, но передумал. Зато снял ботинки.
Махаевски, усмехнувшись, покачал головой.
– Боитесь покалечить? Уверяю вас, полковник, вы меня ни разу не зацепите.
Он вдруг сорвался с места, в течение долей секунды преодолел расстояние, их разделявшее – около десяти метров, и Тарасов едва успел поймать опасный всплеск приема. Заблокировал один удар, принял на мышечный каркас живота другой, отскочил. Но тут же был вынужден защищаться снова, потому что противник продолжил атаку, не давая ему времени на оценку ситуации. Тело потряс еще один мощный удар, отозвавшийся болью в грудной клетке.
Конечно, Владислав умел держать удары. Техника сопротивления ударам входит во все традиционные виды подготовки, которые служат укреплению внутренних (духовных) и внешних (физических) сил организма. Подготовка эта состоит в проведении специальных упражнений путем нанесения ударов по различным частям тела в сочетании с движением внутренних потоков энергии – ЦИ, как говорят адепты восточных единоборств. ЦИ способствует укреплению мышечной ткани, наполняет ее жизнестойкостью, умножает возможности тела противостоять значительным ударным нагрузкам. В начале своей карьеры рукопашного бойца Тарасов поражался способности учителя держать удары, в том числе и по голове. Он и сам в конце концов освоил «противоударный» комплекс, намного расширив диапазон проведения болевых приемов. Однако удар Махаевски был так силен, изощренно точен и неуловим, что устоять Владислав не смог.
Он отлетел на несколько шагов, упал на колени, едва не провалившись в беспамятство, и понял, что удар противника разорвал ему мышцы на груди и, возможно, сломал ребро.