Северцев улыбнулся.
— Ты даже не спросишь, кто она?
— Наверное, сам познакомишь.
— Это десятилетняя девочка, дочь моей… знакомой. А оставаться нам у тебя нельзя. Кто знает, что взбредет в голову нашим врагам. Нет ли у тебя приятеля или подружки, где мы могли бы остановиться на ночь?
— Есть, конечно.
— Нужна такая, чтобы, как ты, умела держать язык за зубами.
— Сейчас позвоню Славе. Точнее, ее зовут Борислава, живет одна в двухкомнатной квартире, в центре, на Лесной.
— Прекрасно, звони. Только не сообщай все подробности, не надо, чтобы она знала о моих злоключениях.
— Я найду, что сказать. — Вера подсела к телефону и набрала номер.
Северцев же зашел в туалет, потом умылся и вышел из ванной облегченный и освеженный.
— Она вас ждет, — сообщила Вера, закончив разговор. — Слава не болтушка, так что можешь на нее положиться. Да и хозяйка хорошая, готовит отлично.
— Можно подумать, что ты мне ее сватаешь, — засмеялся Северцев.
— А что? — смущенно дернула плечиком Вера. — Ты ведь не женат. Пора бы уже остепениться.
— Спасибо, Вероника, ценю твою заботу. Честно. Только мое время остепеняться еще не пришло. Наверное, я слишком медленно взрослею. До связи. Не говори никому, что я к тебе заходил. Спасибо за все.
Он поцеловал бывшую одноклассницу в щеку и, не оглядываясь, пошел к двери.
— Звони и заходи, — сказала ему в спину Вера. Спросить, что происходит, она так и не решилась, за что Олег был ей весьма благодарен. Рассказать правду он не имел права, а врать, сочинять небылицы не хотел.
Лада все так же увлеченно качалась на качелях, наверстывая то, что было упущено в детстве. Качели в ее жизни практически отсутствовали. Слезла она с сиденья с большим сожалением.
— Никто не приставал. Только бабушка с собакой подходили и ушли.
— Отлично. Едем.
— Куда?
— Мне дали адрес, я сам толком не знаю, что там за люди, но, думаю, отдохнуть нам удастся. А утром предпримем кое-какие шаги для поисков твоей мамы.
Лада взяла его за руку, и они зашагали со двора на улицу, где ни днем, ни ночью не переставала шуметь автомобильная река.
К дому Бориславы на Лесной улице подъехали без четверти десять, когда окончательно стемнело. Поднялись на второй этаж старого семиэтажного здания с помпезными балконами и полуколоннами, вделанными в стены. Дверь открыла невысокая полная блондинка с короткими волосами. Лицо у нее было круглое, доброе, глаза карие, губы бледноватые, без помады. Не красавица, но и не дурнушка, серединка на половинку. Такие не становятся старыми девами, подумал Северцев, и причину ее незамужнего образа жизни следует искать в других областях бытия. Возможно, у нее был несносный характер.
— Олег Андреевич? — спросила Борислава.
— Он, — кивнул Северцев. — А это Лада.
— Проходите, пожалуйста. Вот тапочки. Я уже стол накрыла, сейчас ужинать будем. Мыться в ванную пойдете?
— Непременно. Сначала моя красавица, потом я. Поухаживаете за ней?
— Не беспокойтесь, я все сделаю.
Борислава с Ладой ушли в ванную комнату, Северцев огляделся.
Гостиная не очень большая, но уютная, комод, книжный шкаф, диван, два стареньких кресла, толстый ковер на полу, все не новое, видимо, досталось женщине по наследству, даже телевизор, которому, судя по форме, тоже исполнилось лет семь-восемь. Что ж, чем богаты, тем и рады. Мало зарабатывает подруга Вероники, это заметно, так ведь не каждой богатые мужья достаются.
Северцев задержал взгляд на фотографии в рамочке, стоящей на комоде. Молодой человек в форме жокея скакал на лошади, подняв хлыст. Муж? Брат? Отец?
Из ванной вышла Борислава с мокрыми руками.
— Кто это? — кивнул на всадника Северцев.
— Муж, — ответила хозяйка спокойно. — Он погиб четыре года назад, разбился на скачках.
— Извините, не знал.
— Ничего, я привыкла. Вашу дочку можно в халат переодеть? У меня племянница такого же возраста.
— Если захочет, пусть переоденется, — сказал Северцев, улыбнувшись на слова «вашу дочку». Однако возражать и объяснять, что Лада ему посторонний человек, не стал.
Борислава снова вышла.
Северцев обнаружил телефон, подсел к нему. Сначала позвонил Веронике и сообщил, что они доехали, купаются. Потом набрал номер мобильного телефона Кости Зеленского. Через минуту аппарат сообщил, что «телефон заблокирован или находится вне зоны доступа». Северцев помрачнел. Судьба Зеленского оставалась неясной. Конечно, он мог находиться в каком-нибудь глухом углу на берегу Байкала, где нельзя подзарядить аккумулятор телефона, но если системники отыскали его и там, надеяться можно было только на счастливое стечение обстоятельств.
Борислава вывела из ванной вымытую румяную Ладу, одетую в цветастый пушистый халатик.
— Ну, как? — спросил ее Северцев.
— Очень хорошо, — прошептала девочка. — Спасибо.
— Идите, мойтесь, — сказала Борислава. — Полотенце слева, синее, все остальное найдете сами. Я повесила вам халат мужа, он его ни разу не надевал.
— Спасибо, — кивнул Северцев, удаляясь в душевую.
Через полчаса они ужинали на кухне вдвоем с Ладой. Борислава хлопотала, меняя тарелки, потом подсела к столу пить чай. Северцев, поужинавший быстрее, встал с чашкой в руке:
— Можно, я позвоню по межгороду?
— Пожалуйста, не стесняйтесь.
Он вышел в гостиную, набрал код Астаны и номер мобильного телефона Талгата Нигматуллина. Татарин отозвался через минуту:
— Вас слушают. Кто говорит?
— Привет, аптекарь.
— Олег?! Ты в Москве? Телефон сообщает, что звонят из Москвы.
— Да, я в столице. Как там у тебя?
— Нормально, жив-здоров, чего и тебе желаю. Нашел, что искал?
— Нашел и снова потерял. Со мной сейчас дочка Варвары, а сама мать исчезла. Не мог бы ты помочь поискать ее? Извини, конечно, что надоедаю, я и так у тебя в неоплатном долгу.
— Ничего, на том свете посчитаемся. Что нужно?
— Помнишь, где живет двоюродная сестрица Варвары? Надо бы к ней наведаться, осторожненько, чтобы не напороться на плохих мальчишек, и разузнать, где Варя. Она может знать.
— Хорошо, сделаю. Думаешь, что-то серьезное?
— Она ушла на полчаса и не вернулась.
— Где ушла?
— В Салехарде, — ляпнул Северцев, спохватываясь слишком поздно.
— В Салехарде? — удивился Талгат. — Ну тогда там ее и искать надо. Чего ее туда занесло? Э-э… постой, постой, ты тоже там был? А теперь из Москвы звонишь?