Мужчины посмотрел на Варвару. Она поморщилась.
— Вам важен результат или моральные принципы?
Мужчины переглянулись.
— Моральные принципы — в первую очередь! — твердо заявил Северцев. — Попробуй посмотреть на проблему нашими глазами, а не глазами эмиссара СКонС.
Варвара хотела ответить что-то резкое, не смогла, в ней вдруг словно что-то сломалось, и она, закрыв лицо руками, скрылась в ванной.
— Что с ней? — негромко спросил Анатолий Романович.
Северцев покачал головой, разрываясь между желаниями броситься за любимой женщиной и выдержать характер.
— Она слишком долго была в шкуре тетрарха, что не могло не оставить отпечатка на душевной сфере.
— Ничего, ее властная спесь пройдет, — сказал Николай. — Будь рядом, это лучшее лекарство. Что она говорила насчет депрограммирования?
Северцев посмотрел на безучастное лицо Виктора.
— Его можно раскодировать, но гарантий нет.
— Может быть, все-таки стоит попытаться? — сказал Анатолий Романович. — Других вариантов у нас, похоже, не осталось. Через двадцать четыре часа мои парни будут вынуждены отпустить его шестерок, и они тотчас же побегут к своему начальству сообщить о захвате Красницкого.
Северцев бесцельно походил вокруг стола, поглядывая на дверь ванной, наклонился к Виктору:
— Прости, Витя. У нас действительно нет другого выхода. Потерпи, дружище, мы попробуем освободить тебя от импланта.
Виктор не ответил.
Вошла Варвара с бледным лицом и сжатыми губами. Сказала, ни на кого не глядя:
— Я готова выполнить любое ваше распоряжение.
Мужчины молча смотрели на нее.
Северцев подошел к женщине, положил ей руки на плечи, заглянул в глаза.
— Я не умею красиво говорить, я только знаю, что ты равная среди равных. И больше не будем об этом. Договорились?
Варвара вскинула на него потемневшие глаза. Одно мгновение казалось, что она вот-вот заплачет, но сил справиться с собой хватило. Она слабо улыбнулась.
— Плохой из тебя утешитель, Северцев. Я же понимаю, что вы обо мне думаете. Так что давайте о деле.
— Мы считаем вас очень сильной женщиной, — сказал Анатолий Романович. — Далеко не каждая на вашем месте смогла бы бросить вызов такой организации, как СКонС. Но давайте действительно о деле. Ночь скоро кончится, а мы топчемся на месте. Как вы собираетесь декодировать этого парня?
— Имплантор имеет три режима: режим активации программы, то есть режим имплантирования, «пустое фрустирование» и нейтрализация. Для депрограммирования необходима настройка импульса на нейтрализацию наведенных кластерных нейроструктур мозга. Но на моей памяти никто этот режим не использовал, и, кроме того, все зависит от качества внедренного пси-импланта. Криттера и линеарха таким способом освободить от зависимости достаточно просто, а вот угларха…
— Ясно, что опасно. Остается риск неполного стирания информации.
— Да.
Анатолий Романович посмотрел на Северцева.
— Решайте, Олег Андреевич. На кону две жизни: жизнь девочки и жизнь вашего друга. Я понимаю, что из двух зол лучше не выбирать, но, похоже, выбор все-таки придется сделать.
Северцев пережил секундное отчаяние и страх, отвернулся, чтобы собеседники не видели его лица. Мысли разбежались, а из чувств на душе царствовали растерянность и горечь. В другой обстановке он не стал бы даже обсуждать ситуацию, выбирать — кого спасти, а кого нет, но он уже пообещал Варваре спасти ее дочь, и отступать было некуда.
— Что вы предлагаете? — глухо спросил он.
— Попытаться декодировать Виктора.
Северцев посмотрел на учителя.
— Вы тоже поддерживаете эту идею?
— Прежде всего я поддерживаю тебя, — мягко ответил Николай. — И готов разделить с тобой ответственность. Да, я считаю, что единственное правильное решение — попытаться вывести твоего друга из этого задавленного состояния, состояния «зомби». Если опыт удастся, мы приобретем неоценимого помощника и спасем девочку.
— А если нет?
— Останется шанс добраться с помощью Варвары до стационарного комплекса и очистить мозг Красницкого от паразитических пси-шлаков.
Наступило молчание.
Все смотрели на Северцева и ждали. Варвара закусила губу, щеки ее пылали, словно она была виновата в происходящем.
— Хорошо, — твердо проговорил наконец Северцев, преодолев свои сомнения. — Давайте работать. Варя, что нужно делать?
Варвара вздохнула с каким-то тайным облегчением, взвесила в руке имплантор.
— Ничего не надо делать. Я выбираю режим и… стреляю. Если порог блокады вашего друга высок, он просто потеряет сознание… и самостоятельно прийти в себя не сможет.
— Ничего, мы ему поможем, — успокоил женщину Николай. — А если порог низок?
— Импульс нейтрализует наведенное пси-поле. Но как чисто, с какой вероятностью, я не знаю.
— Будем рисковать. Начинайте.
Варвара подошла к Виктору, по-прежнему не проявлявшему интереса к суете вокруг.
— Одну секунду, — сказал Анатолий Романович. — Вы случайно не знаете, что с ним? Почему он так себя ведет?
— Скорее всего он сознательно привел себя в состояние «тумана».
— Что это значит?
— Это состояние немысли. Возможно, он таким образом защищает свой мозг от разрушения, от срабатывания самоликвидатора.
— Стреляйте.
Варвара подняла имплантор, но рука ее задрожала, и она опустила оружие.
— Не могу…
Северцев, поняв ее переживания, подошел к Варваре, отобрал имплантор, навел на Виктора и нажал гашетку.
Красницкий вздрогнул, широко раскрывая глаза… и упал со стула лицом вниз. Если бы его не подхватил Николай, он бы разбил лицо.
— Шок… — прошептала Варвара, прижимая ладони к щекам. — У него очень высокий диасхизический порог…
Мужчины уложили тело Виктора на диван. Николай взял его за руку.
— Пульс не прощупывается… помоги-ка.
Северцев наклонился над Виктором.
— Заведи сердце, я попробую подпитать его и восстановить пирамидные пути.
Оба положили руки: Николай — на лоб и под затылок, Северцев — на грудную клетку Виктора.
— Начали!
Северцев закрыл глаза, разогрел ладони, вошел в состояние экстрасенсорного восприятия и толкнул сердце Виктора мысленным усилием, одновременно надавливая ладонями на грудь пациента и заставляя руки мелко вибрировать.
Сердце Виктора сократилось… и заработало!