Видимо, за ним наблюдали, потому что сразу же загремел замок и распахнулась дверь. В камеру вошли двое в военной форме. Молча подхватили Костю под руки, нацепили на голову мешок и выволокли наружу. Там Костю поставили на ноги и, подталкивая дубинками, погнали куда-то в темноту.
Потом он упал на что-то твердое. Остро запахло бензином.
Коротко рыкнуло. Машина тронулась. Таманский понял, что лежит на дне грузовика.
Так продолжалось долго, пока наконец машину не тряхнуло. Грузовик резко затормозил.
Таманский услышал, как охранники переговариваются о чем-то с водителем. Потом в разговор вмешался кто-то третий. Резко щелкнул затвор винтовки. После этого что-то загремело, как будто обрушилось что-то тяжелое. Закричал человек. Коротко, как перед смертью. Затем все стихло.
Кто-то ткнул Таманского под ребра.
– Я гражданин Советского Союза… – прошептал Костя. – Идите в жопу все.
– Неплохое начало, – раздался голос Антона. – Можете считать, что Советский Союз прислал за вами подразделение десантуры.
Мешок сорвали с головы Кости. Руки вмиг освободили от наручников.
– Антон! – Таманский почувствовал, что плачет.
Его подхватили крепкие руки Ракушкина.
– Ну! Живой? Яйца на месте?
– На месте. – Костя прижался лицом к пиджаку Антона. – На месте.
– Ну, остальное заживет! Давайте двигать отсюда. Ноги ходят?
– С трудом…
Ракушкин помог Таманскому выбраться из грузовика. Через борта свешивались трупы охранников. Водитель лежал лицом на руле.
Еще одна машина охраны стояла неподалеку. Внутри виднелись мертвые тела.
– Это все вы? – глупо спросил Костя.
– Я. – Ракушкин тащил Костю в переулок. – Я. Наш друг Рауль только сегодня выделил мне десяток бойцов. Если бы он сделал это пару дней назад, мы бы взяли городскую тюрьму штурмом. А так оставалось надеяться на вашу стойкость и на то, что убивать вас на месте они не станут.
Они свернули под арку. Костя обернулся и увидел, как какой-то молодой человек позади них размахивается и швыряет в грузовик пылающую бутылку. Еще одну. Полыхнуло жаркой волной.
– Ну вот, вы и погибли, – прошептал Ракушкин. – Вот и все.
Таманский всхлипывал. Впереди показалась машина, около которой нервно прохаживался мужчина в кожаной куртке. Увидев Ракушкина, он побежал навстречу, подхватил Таманского под руки и помог усадить его в автомобиль.
– Вы простите меня, Костя, – сказал Антон, садясь рядом. – Я не успел тогда.
– Когда? – не понял Таманский. Только сейчас он почувствовал, как смертельно устал. Как жутко болят растянутые суставы. Как хочется есть. Просто есть… И жить.
– Я бежал за джипом. Мне не хватило чуть-чуть. Если бы удалось запрыгнуть тогда, никакой тюрьмы бы не было.
– Ничего… – тихо ответил Костя. – Ничего. Мне бы поспать. И все будет хорошо…
– Это можно организовать. Что было в тюрьме? Кроме мордобоя.
– Они хотели знать, что у меня за информация. Потом испугались и повезли куда-то…
– Испугались?
– Да. Я сказал, что информация о монтонерос и террористах. После этого меня избили и на следующий день отправили… куда-то. Сказали, что там мне будет очень плохо.
– А кто вас допрашивал?
– Начальник тюрьмы. И еще один тип… Я запомнил его лицо.
Ракушкин помолчал.
– А еще… – Он обернулся к Косте, но осекся.
Таманский спал.
– В городе черт знает что. – Ракушкин сидел на стуле около постели Таманского. – Знатная неразбериха. Постоянно, почти каждый день, кто-то что-то взрывает. Военные устраивают облавы. Хватают всех. Едва ли это им помогает.
– А что Рауль?
– Поправляется. – Ракушкин взял со стола апельсин. – Хотите есть?
– Нет. Спасибо.
– Рауль собрал людей и спрятался. Как мог глубоко. Это очень хорошо, потому что он не станет нам мешать. Весь этот бардак нам на руку. Если бы военные утвердили жесткий порядок, было бы значительно труднее.
– А что вы собираетесь делать? – спросил Костя.
– Для начала нам необходимо удалить со сцены Кристобаля Бруно. Именно он отвечает за террор и взрывы. Удалив его, мы стабилизируем ситуацию.
– Но вы же сказали, что бардак нам выгоден.
– Да. – Ракушкин утвердительно кивнул. – И нам выгоден. И тем, кого мы ищем, тоже. Именно такие беспорядки позволяют получать человеческий материал… в неограниченных количествах. Бруно – это одна из ключевых точек. Так-то. Убрав со сцены его, мы выйдем на остальных…
– Каким образом?
– Чужими руками желательно. Потому что Кристобаля охраняют не только его люди, но и те, о ком я вам говорил. А поможете мне вы…
– Я? – Костя слабо улыбнулся. – Куда уж мне… Я в интригах не силен.
– А и не надо. Вы просто сделаете все, как я скажу.
– Да, но я же бежал из тюрьмы. Меня снова посадят.
Антон покачал головой.
– Я постараюсь, чтобы не посадили. У вас завтра встреча с новым министром безопасности. Эта должность замещает старого начальника тайной полиции.
– Завтра? – Таманский даже привстал.
– Именно, – кивнул Антон. – Время не ждет. Я понимаю, что вам трудно, но время не ждет.
– Это совершенно невозможно…
Таманский вошел в ресторан «Сауза» ровно в пять минут первого.
– У меня назначена встреча, – сообщил он выскочившему как чертик из табакерки официанту. – Господин Эмилио Фернандес.
Официант посторонился, указывая рукой направление.
Эмилио Фернандес, брат Доминика Фернандеса, сейчас уже расстрелянного, был абсолютной противоположностью своему родственнику. Эмилио был решителен, жесток и имел спортивную фигуру. Увлекался боксом и стрельбой из лука. Он обожал спорт и ненавидел все то, чем Доминик окружил себя: роскошь, мягкие кресла, толстые женщины. Эмилио не испытывал к брату каких-то особенных чувств, наоборот, терпеть его не мог. Поэтому он с легкой душой занял пост министра по безопасности, зная, чего это стоило родственничку.
В первые же часы работы новое министерство, в которое была преобразована тайная полиция, занялось самоочищением. Были уволены все следователи, замеченные во взятках. Были выкинуты все те, кто не приносил результата. Целый ряд чиновников, занимавших высокие посты, был посажен за решетку. Перед каждым был поставлен выбор: или работать, или убираться.
Своих людей Эмилио не щадил, и более того, сам хватался за работу как сумасшедший.