На запах пирога заявился Чарли, и все семейство уселось вокруг блюда в центре стола. В течение нескольких минут, пока все налегали на еду, в комнате стояла тишина.
— Красота, — сказал наконец Дик Баттерфилд. — Идеально, моя курочка. Ты могла бы готовить для короля.
— Я бы согласилась стирать его белье, — ответила Бет Баттерфилд. — Как подумаешь, какие кучи денег загребают дворцовые прачки, голова кругом идет.
— В чем дело, Магс? Мать положила столько трудов на этот пирог, а ты не ешь. И это называется благодарность?
— Извини, ма. Что-то у меня живот побаливает.
Магги все равно воспользовалась одной из своих заготовок. Ей было трудно глотать, потому что она волновалась и ее мутило от мыслей о завтрашнем дне. Материнские речи о деньгах только усугубили ситуацию: она поглядывала на Чарли, который так еще и не отдал ей денег за ложечку. Она надеялась поговорить с ним наедине позднее, а пока он избегал ее взглядов, занявшись новым куском пирога.
— Жаль-жаль, — сказал Дик Баттерфилд. — Может, тебе еще получшает.
— Может.
Магги снова посмотрела на Чарли, который обсасывал жирные кусок говядины, губы его лоснились. Ей хотелось отвесить ему тумака.
Чарли улыбнулся, глядя на нее.
— Что с тобой, Магс? Может, это ты на меня глядя приболела? Ты себя, наверное, чувствуешь такой бедненькой?
— Заткнись, — пробормотала Магги.
Видя настроение, в котором пребывает Чарли, она начала сомневаться в том, что он сдержит обещание.
— Вы это о чем? — насторожился отец. — Ну-ка, замолчите оба. Дайте поесть спокойно.
Когда трапеза закончилась, Дик Баттерфилд откинулся на спинку стула и отер рот рукавом.
— Завтра я отправляюсь в Смитфилд, — сообщил он. — Должен встретиться кое с кем по поводу ягнят, что прибывают из… откуда они прибывают, Чарли?
— Из Дор-сет-шира, — ответил Чарли, растягивая каждый слог.
Горло у Магги перехватил спазм — она не могла сказать ни слова.
— Хочешь пойти со мной, Магс — Взгляд Дика Баттерфилд а остановился на ней. — Проще, когда Дорсетшир приходит к тебе, чем когда ты отправляешься в Дорсетшир, как ты считаешь?
— Чарли, ублюдок ты паршивый, — сумела выдавить из себя Магги, только теперь поняв, что он и не собирался отдавать ей деньги.
— Успокойся, Магс, — оборвал ее отец. — Ты его не вини. Он же только опекает тебя. Неужели ты думала, что он отпустит тебя в такую даль, не сообщив мне?
— Я… папа, пожалуйста, я ведь только пытаюсь ей помочь.
— Самая лучшая помощь от тебя будет, если ты пойдешь на ночную стирку с матерью, а не будешь носиться по Дорсетширу в поисках этого парнишки под предлогом, будто помогаешь его сестре.
— Ничего такого я не делаю! Я только пытаюсь отправить ее в Дорсетшир. Она хочет домой из нашей помойки!
Дик Баттерфилд хмыкнул.
— Значит, ты полагаешь, что мы живем на помойке? Эх, дочка, не бывала ты в деревне. Там дела творятся не лучше нашего, а то и похуже, потому что там меньше народу, кто бы за тобой приглядывал. Ты забыла, что мы с твоей матерью деревенские? Так что мы знаем, о чем говорим. Правда, Бет?
Мать Магги на протяжении всего этого разговора хранила молчание, сосредоточенно убирая со стола. Она отвела на мгновение взгляд от последнего куска пирога, который укладывала в буфет.
— Он верно говорит, детка, — ровным голосом поддакнула она мужу.
Магги уставилась на лицо матери и почувствовала искорку надежды, не погасшую, даже когда ее отец сказал:
— Ты останешься здесь с нами, Магс. Ты лондонская девчонка, и сама это знаешь. Ты не сможешь жить в другом месте.
Бо́льшую часть ночи Магги пролежала без сна, думая о том, как бы ей все же достать денег на дорогу. Она рассматривала даже возможность продажи одного из подарков мистера Блейка, если они и вправду такие ценные, хотя эта идея и была ей ненавистна.
Потом появилась надежда. Магги вздремнула ненадолго, а когда проснулась, у ее кровати сидела мать.
— Ш-ш-ш. — Мать приложила палец ко рту. — Оденься и подготовься к своему путешествию. Только тихо.
Бет сделала жест в сторону другой кровати, где на животе, открыв рот, спал Чарли.
Магги быстро оделась и собрала то, что ей могло понадобиться в пути, убедившись, что пакетики мистера Блейка все еще лежат в ее кармане.
Когда она вышла на кухню, мать протянула ей мешок с хлебом и остатками пирога, а еще платок, в который были завернуты монетки.
— Этого должно хватить до Дорсетшира, — прошептала она. — Я тут откладывала понемногу в последние месяцы — все мои деньги за пуговицы и другие. Ты мне помогала, так что часть из них — твоя. Я это так понимаю.
Она сказала это так, словно репетировала аргументы, которые понадобятся в разговоре с мужем, когда тот узнает, что Магги и деньги исчезли.
— Спасибо, ма. — Магги обняла мать. — Почему ты делаешь это для меня?
— Я виновата перед этой девчонкой — если бы вмешалась, то не было бы с ней того, что случилось. Довези ее до дома в целости. И возвращайся поскорей, ладно?
Магги снова обняла Бет — от той пахло пирогом и стираным бельем. Потом Магги, пока удача не изменила ей, потихоньку выбралась из дома.
Магги запомнила свое путешествие в Дорсетшир в мельчайших подробностях и потом любила вспоминать эту поездку. Денег Бет Баттерфилд хватило лишь на два места в дилижансе, и Магги пришлось немало потрудиться, убеждая кучера разрешить ей ехать рядом с ним за уменьшенную плату. В конечном счете его убедило состояние Мейси и Рози и слова Магги, заявившей, что она опытная повивальная бабка и если она не поедет, то принимать роды, возможно, придется ему самому.
Мейси и Рози, где бы они не появлялись, всюду производили сенсацию — на постоялых дворах, за обеденными столами, на улицах, если они выходили размять ноги, в самом дилижансе, заполненном другими пассажирами. Одна беременная была вполне обычным явлением, но когда две беременные появлялись вместе, то сия двойная норма продуктивности привлекала к ним внимание, оскорбляя одних, доставляя удовольствие другим. Мейси и Рози были так счастливы оказаться в компании друг друга, что почти не замечали неодобрительных взглядов и насмешек. Они постоянно шептались и хихикали, а в дилижансе сидели, прижавшись друг к дружке. Так что было даже хорошо, что Магги сидела снаружи. К тому же отсюда незнакомый ей яркий ландшафт Южной Англии был виден куда как лучше.
Первый этап путешествия был наименее неожиданным, потому что дилижанс двигался по бесконечным пригородам: Воксхолл, Уонсуорт, Путей, Барнс, Шин. Только после Ричмонда и первой перемены лошадей Магги почувствовала, что Лондон наконец остался позади. Перед ними простирались бесконечные холмы, переходящие один в другой с неторопливостью, непонятной тому, кто всю жизнь провел на коротких улочках большого города. Поначалу Магги могла смотреть только вперед — на такой непривычно далекий горизонт за холмами. Освоившись с ощущением бескрайности открывающихся просторов, она смогла сосредоточиться и на том, что вблизи, рассмотреть поля, разделенные живыми изгородями, коров и овец, пасущихся здесь и там, соломенные крыши домов, неровные стены которых вызывали у нее смех. Когда они остановились на обед в Басингстоке, Магги даже спросила кучера, как называются придорожные цветы, к которым не проявляла никакого интереса прежде.