«Я в курсе, что я сказал, Дима. А все-таки вы попробуйте».
И он попробовал.
Охотней всего бы Тезей отсиделся в квартире. По крайней мере, до утра. Солнечный свет создает хоть какую-то иллюзию безопасности, а бродить в темноте по зараженному омниями городу… можно нарваться на еще одну такую же бабку… Биолога передернуло. Проблема заключалась в том, что Хантер не боялся. Нет, Тезей не умел читать мысли – только голос органики, скрип и стук биологических механизмов – но от Хантера не пахло страхом. Похоже, к их ночной прогулке он относился так же, как к походу через лес, – то есть как к необходимости, постылой, но нужной работе.
Светила луна. Лунный свет мертво серебрил окна и стены домов, разбитую мостовую и раздолбанный тротуар. Тени деревьев лежали узорной решеткой, как забранные прутьями окна в гареме какого-нибудь персидского шаха. Тезей шагал из тени в свет и думал о том, почему тогда все они не сбежали. Ладно, наземное оцепление. У многих были аэрокары.
Конечно, военные патрулировали и воздух, но почему хотя бы не пытались? Почему остались в чумном городе и не разнесли омний по всей стране? А ведь могло случиться и такое. Не вороны, дохнущие в лесу, а люди… У людей был дольше инкубационный период. Звери почему-то сдыхали почти сразу, не успевая добраться даже до границы области. Все омниевые котлы располагались в радиусе десяти километров от города. Но вот если бы люди бежали, как бежали потом, когда ударила волна химер… да, тогда нынешняя катастрофическая ситуация выглядела бы как пикник в солнечный день на лужайке. Омнии как вершина эволюции… Земной шар, покрытый омниевым океаном… Тезей содрогнулся.
Хантер не дал ему выспаться после укола, сразу погнал в ночь, хотя биолог вяло барахтался и бормотал:
– Ричард, ну погодите, постойте. Мы ведь сами не знаем, что ищем…
Но Хантер неумолимо выволок его на улицу, и сейчас шагал сзади, в двух шагах, как конвоир, ведущий заключенного на допрос. Шагал бесшумно в своих подкованных сталью сапогах, что казалось почти таким же невозможным, как медленный поток из омний.
– Хантер, почему вы ничего не боитесь? – громко, чтобы побороть грызущий изнутри страх, спросил Тезей. – Может, вы андроид?
Черная длинная тень за спиной хмыкнула.
– Может.
– А, может, вы – химера? Говорят, есть такие… метаморфанты. Мимикрируют под людей, чтобы вписаться в человеческое сообщество. Чтобы жить и питаться в защищенных анклавах, где мало конкурентов и много еды.
Хантера эта мысль, кажется, позабавила – во всяком случае, ответил он громко и весело:
– Для того, чтобы вписаться в человеческое сообщество, Димитри, казаться человеком совсем не обязательно. Лучше как раз нет.
Их голоса гулко раскатывались по пустым улицам. Тезей подумал, что это глупо и что надо красться, а потом подумал, что это сейчас говорит его страх, и зло пнул смятую жестяную банку, невесть сколько лет провалявшуюся у бордюра. Банка загремела, перелетела через проезжую часть и со звоном вписалась в бордюр напротив.
– Вы умней, чем стараетесь выглядеть, – все так же зло бросил Тезей.
Ему хотелось пнуть и Хантера, как эту банку.
– А я не стараюсь.
Биолог открыл рот, но тут Хантер неуловимым движением оказался рядом и сжал его плечо. Он указывал куда-то в темноту. Сейчас они вышли на широкий бульвар – или аллею, – выложенную большими квадратными плитами. Параллельно тянулась гладкая велосипедная дорожка. Когда-то это было любимым местом променада городских мамаш и любимой площадкой городских скейтеров и роллеров. И сейчас из мрака выступали голенастые силуэты качелей и горбатые – горок. Там, где торчали качели и горбатилась горка, что-то двигалось. Что-то небольшое и светлое, оно, кажется, рылось в песочнице рядом с горкой. Зверь? Карлик? Мутант? Умертвие, слепленное, словно в насмешку над человеком, из миллиардов омний?
Тезей схватился за свой гибридный «Керен» с тяжелой, удобно лежавшей в ладони рукоятью. А Хантер вдруг, позабыв про «Вепрь», пистолет и ножи, отстранил спутника и широкими шагами двинулся прямо к песочнице. Тезею ничего не оставалось, как потащиться за ним. Пистолет он на всякий случай по-прежнему держал в руке. Большой палец застыл на сенсорной кнопке предохранителя.
Тучи, то и дело скрывавшие луну, разбежались, и игровую площадку залил яркий мертвенный свет. Сидевшее в песочнице существо обернулось, подняв к мужчинам бледное личико в ореоле пушистых светлых волос. На существе была пижама с маленькими слониками, и Тезей мог бы поклясться, что половина из этих слоников – синие и половина – красные, хотя луна скрадывала цвета.
– Машка, – выдохнул он, падая на колени в холодный сырой песок. – Машка? Ты откуда взялась?
– Привет, дядя Дима, – спокойно сказала девочка, возвращаясь к своему занятию. – Я хочу поговорить с папой. Мама и тетя Маша-воспитательница мне запрещают копать. И все равно папа днем занят. А ночью он может поговорить.
Ямка перед ней была уже довольно глубокой. Когда Тезей наклонился над углублением в песке, ему на мгновение показалось, что там мелькнуло что-то белое, длинное, словно огромный крысиный хвост или древесный корень.
– Машка, пойдем домой, – произнес он немеющими губами и протянул руку.
Сердце замерло и пропустило два или три удара – он ожидал расползающегося, мокрого и мерзкого прикосновения, но ладонь Машки была просто маленькой и твердой, хотя и совсем ледяной.
– Ты замерзла, – с облегчением сказал он. – И мне очень надо поговорить с Леной. С твоей мамой. Пойдем?
Девочка серьезно посмотрела на него снизу вверх. Глаза у нее были большие, темные, Андреевы глаза.
– Пойдем, – согласилась она и первая выбралась из песочницы, по-прежнему сжимая облепленную песком лопатку.
Ленка проснулась посреди ночи от шума и долго протирала глаза – приснилось, нет? Раньше легкая на подъем, теперь она вставала со скрипом, со стонами, спала бы и спала, кажется, всю жизнь проспала бы, если бы не Машка. Но шум все же не примерещился. Опять Муренок на кухне возится? И что ей не спится, утром рано в садик… Со вздохом откинув одеяло, Ленка нашарила на стуле халат, нащупала босыми ступнями тапочки и, не включая света, потопала на кухню. Свет включать и не надо было – в окна светила луна, большая и белая, как лампа. Надо было экономить энергию. У них в подвале стоял резервный генератор, из запасных институтских. А так весь город сидел без электричества.
Миновав темный коридор, Ленка привычно прижалась к левой стене, чтобы не вписаться плечом в слишком большой, не по кухонным габаритам холодильник, – и тут по глазам ударило. Вот Машка, разбойница. Ленка вскинула руку, заслоняясь от слишком яркого света, и уже начала:
– Ну Маш, ну что опять такое… – как вдруг осеклась.
На кухне был кто-то еще. Двое. Андрей – радостно и тревожно стукнуло сердце. Неужели Андрей наконец-то пришел со своей чертовой работы? Андрей и Димка, они часто заходят вместе… Ленка испуганно заморгала и запахнула халатик у горла рукой, ну вот еще, Димка зашел, а она такая расхристанная…