– Так все только из-за этого? – удивился Топор. – Из-за якобы чудесной пропажи аномалий?
Костя протянул руки в сторону раскаленной сферы, торчащей из земли, словно грелся у самого настоящего костра.
– Нет, – сказал он. – Потом начали пропадать люди. Но это еще ладно, в Зоне люди всегда пропадали, и очень часто бесследно. Хуже другое: там стали появляться люди. Не приходить из-за Периметра, а появляться непонятно откуда.
– Я ничего об этом не слышал, – сказал потрясенный Топор.
– Эту информацию стараются не выносить выше уровня местных властей. Уж больно много тогда проблем может возникнуть. А вопросов – еще больше.
– Погоди-погоди, – сказал Топор. – Но вот эти люди, что появляются, как ты говоришь, в Зоне… Они-то чего говорят? Откуда взялись?
– Ничего они не говорят, – сказал Костя и попробовал бросить в сторону раскаленной полусферы маленький камешек. Еще в воздухе тот раскалился докрасна и лопнул, разбрызгавшись по красной поверхности огненными брызгами.
– Их до Периметра не так и много добралось, чтобы кто-то мог детально их расспросить, – продолжал как ни в чем не бывало Костя. – А тех, кого допросили, либо в дурку сдали, либо в больничку для лечения амнезии. Поэтому достоверных данных нет. Но люди говорили странное. Якобы кто-то видел в бинокль своего старого приятеля, погибшего несколько лет тому назад в «разряднике».
– Выжил и попал под кукловода? – предположил Топор.
– В том-то и дело, что человек после гибели товарища видел то, что от него осталось, и даже лично хоронил. А когда смотрел в бинокль, приятель выглядел абсолютно целым и принципиально живым. Человек долго его разглядывал не в силах поверить. Все разглядел, до последней мелочи, и утверждает, что ошибиться было нельзя.
– Ну так чего ж не подошел поговорить? Или не поймал его?
– Нет. Шел, звал, но исчез человек, а куда – неясно.
– Глюки? – задал риторический вопрос Топор.
– Вот это мне и не нравится, – возразил Костя. – Куча странностей, а объяснение всем им одно – галлюцинация и психоз. Но зато все это очень похоже, хоть и не в точности, на тех людей, которых ты привел к бронепоезду. Ведь они проболтались в Зоне много лет, оставаясь уверенными, что прошло лишь несколько дней.
– Я о них, кстати, ничего не знаю, – признался Топор. – Военное ведомство их сразу забрало для реабилитации, благо, речь шла о военнослужащих, и тут же наложило такой уровень секретности, что даже я со своими министерскими полномочиями ничего узнать не могу. И больше всего мне не нравится, что все это увязано с нашей поездкой. Надо выбираться и срочно поднимать тревогу. Странно, что местные власти все скрывали, вместо того чтобы давно нагнать сюда умных парней, которые бы во всем разобрались в два счета.
– Думаю, что все умные парни и так давно уже здесь, – не согласился Костя. – А Ломакин и Версоцкий – и вовсе были одни из лучших среди умных… Слушай, я уже не могу говорить. Спать охота – сил нет. Давай укладываться.
– Спи, я покараулю, – сказал Топор. – Все равно не усну. Да и выспался за последние дни на неделю вперед.
Он осторожно повернулся, стараясь не разбудить Марину.
– Ты уверен? – на всякий случай спросил Костя, с трудом подавляя желание немедленно растянуться на теплой земле, закрыть глаза и провалиться в сладкий сон.
– Не боись, в обиду себя не дам, – усмехнулся Топор. – Закрывай глаза и спи.
Несмотря на то что они, как и днем, сидели в штабном вагоне, почему-то именно сейчас было очень хорошо слышно, как гудят дизельные двигатели, набивая энергией накопители лаборатории. Этот равномерный гул, вопреки ожиданиям, не успокаивал, а, казалось, напротив, заставлял вслушиваться, чтобы быть уверенным, что все будет хорошо, что время не уходит попусту и с каждой секундой финал всего предприятия становится все ближе.
Выстрел снаружи заставил обоих замолчать и повернуть головы к окну, хотя оно было закрыто на ночь бронеставнем и задернуто изнутри плотной шторой.
– Ну, вот и началось, – сказал Кудыкин и, нажав тангенту на рации, скомандовал: – Бронепоезд, внимание! Тревога!
Через несколько секунд по громкой общей связи, которую включил Кудыкин, посыпались доклады о готовности. Полковник почти бегом рванул по лестнице на смотровую площадку. Следом шустро семенил Ломакин, за которым, в свою очередь, бесшумной тенью двигался Ложкин.
К тому времени, когда они поднялись на крышу вагона, остатки ночной тишины уже вовсю раздирали короткие автоматные очереди с разных сторон. В полной темноте, лишь слегка разбавленной чуть более светлым небом, вокруг поезда вспыхивали длинные огненные факелы, направленные куда-то вовне. Иногда длинной пульсирующей строчкой, видимо, указывая цель, в сторону от состава уходил трассер.
– Куда они стреляют?! – закричал на ухо Кудыкину профессор. – Я ничего не вижу!
Кудыкин, не отрываясь от массивного бинокля, предусмотрительно прихваченного из вагона, ответил:
– У ребят чуть ли не поголовно приборы ночного видения. Хорошо экипированы.
– А почему вы не отдаете приказ о начале обстрела? – спросил Ломакин. – Ведь они же нас защищают. Надо же помочь!
– Я не понимаю, что происходит, профессор, – спокойно ответил Кудыкин, продолжая разглядывать поле боя в свой «ночной» бинокль. – Ни кто эти люди, ни как они сюда попали, ни кто их так хорошо снарядил, ни даже почему это вдруг мутанты сюда идут, как на запах свежего корма. А когда я не понимаю происходящего, то стараюсь не делать лишних телодвижений без крайней необходимости.
– Так они же нас защищают! Что тут думать? – удивился Ломакин, но полковник не удостоил его ответом.
Тем временем ночной бой только набирал обороты. Со всех сторон уже раздавались беспорядочная стрельба, хриплые команды и яростное рычание каких-то зверей. Бронепоезд, почти неразличимый в темноте, оказался буквально окружен огненными факелами выстрелов.
Вдруг рядом со штабным вагоном появился человек и заорал вверх, потрясая автоматом:
– Эй, вы, на поезде? Помогите хоть немного, за вас же умираем!
Кудыкин отдал по рации какую-то команду, и через несколько секунд над бронепоездом взмыли вверх и закачались на парашютах осветительные ракеты. Все пространство вокруг оказалось залито мертвенно-белым светом.
И сразу стали видны люди, стоящие спинами к поезду и оскаленные пасти наступающего со всех сторон зверья.
– Это очень не похоже на обычное поведение мутантов! – громко сказал Кудыкин, явно адресуя свои слова Ломакину, но не поворачиваясь к нему. – Что скажете, Феоктист Борисович?
Далеко слева яркая вспышка озарила темноту, а следом грохнул взрыв.
– Не факт, что в Зоне сейчас вообще осталось хоть что-нибудь обычное, – ответил Ломакин. – По правде, появление гектаров земли из другого места меня впечатляет гораздо больше!