— Мы с тобой уже встречались? Ты тот самый Мастер Игры или другой член вашей долбаной судейской коллегии?
— Считай, как тебе угодно, — ответил «серый» в своей привычной туманной манере, транслировав свой ответ прямо в голову собеседнику посредством телепатии. — Для нас с тобой это не имеет принципиального значения.
— И то верно, — согласился Кальтер. — Итак, ты принес мне пакаль. И раз ты до сих пор не ушел, значит, кроме игральной фишки у тебя есть для меня еще что-то? Какое-нибудь послание?
— Только одно. В качестве награды за прохождение этого этапа игры. Не трать время на поиски других пакалей — их здесь больше нет. Переходи сразу на следующий этап. — Мастер Игры оставался абсолютно неподвижным и не издавал ни звука. Отчего со стороны могло бы показаться, что зэк совсем рехнулся и разговаривает со статуей.
— Спасибо, я приму это к сведению, — хмыкнул Кальтер. — Однако ты сказал, что в качестве награды мне причитается информация. А как же пакаль? Он что, выходит, наградой не является?
— Считай, как тебе угодно, — слово в слово повторил свой излюбленный ответ «серый».
— Ну, если рассуждать логически… — Обрубок наклонился и, подобрав с молчаливого разрешения Мастера артефакт, осмотрел его. — Если рассуждать логически, когда после зеркального пакаля тебе вручают красный, на награду не похоже. А если учесть, что предыдущую награду я бездарно потерял, то новой мне и вовсе не должно полагаться… Кстати, как там дела у моей дочери? Что стало с ней после моего исчезновения? Она добралась из Скважинска до дома?
«Серый» промолчал. Так же, как всегда, когда ему задавали вопросы, на которые он не хотел отвечать.
— Закрытая информация, понимаю, — кивнул Обрубок. Умей он обижаться, то сейчас наверняка обиделся бы. Но шпионам, пусть и бывшим, это чувство неведомо. Если они порой на кого-нибудь и обижаются, то лишь наигранно и сугубо из тактических соображений — чтобы пустить противнику пыль в глаза.
Пустить пыль в глаза «серому» Кальтеру не удалось бы не потому, что лицо собеседника скрывалось под маской без прорезей. Просто с существом, которое с легкостью читало твои мысли, подобные фокусы не проходили в принципе.
Впрочем, кроме озвученного выше полезного совета Мастер довел до сведения игрока еще кое-какую информацию. Не на словах — она была заключена в рисунке на пакале. Или, правильнее сказать, могла быть заключена, потому что не всегда эти изображения являли собой подсказку. В игровой практике Обрубка случалось и то, и другое. Нельзя заранее определить, принесет ли тебе пользу рисунок на очередном добытом тобой пакале. Все это узнавалось уже в процессе игры. И хорошо, если узнавалось своевременно, а не тогда, когда твое открытие безнадежно запаздывало.
Чем могли помочь Кальтеру нарисованные на пакале кузнечная наковальня и занесенный над ней большой молот? Да хрен бы их знал! Но символ был не абстрактным, а состоял из двух конкретных предметов. Вернее, даже инструментов, что по идее могло считаться добрым предзнаменованием. По крайней мере, с помощью кувалды зэк может выломать решетку или выковать себе оружие. Вряд ли, конечно, для этой работы годился сам артефакт. Допустим, что наковаленка из него еще получится. Все пакали обладали феноменальной прочностью, и на них нельзя было оставить даже царапину. Не говоря о том, чтобы их деформировать или распилить. Но вот в качестве молота — да что там, даже молоточка! — легкая пластинка из неизвестного на Земле металла совершенно не годилась. Ею и сапожный гвоздик с трудом заколотишь, а на что-то другое можно даже не замахиваться.
— Пакаль активирован, — бесстрастно сообщил Обрубку визитер. — Также считаю должным напомнить тебе о соблюдении техники безопасности при обращении с незнакомыми и травмоопасными предметами.
— Что значит — активирован? — не врубился Кальтер. — И почему ты не предупреждал меня ни о чем таком раньше?
— Активирован — это значит, что между тобой и пакалем установлена индивидуальная связь, — снизошел на сей раз до ответа «серый». — А о технике безопасности я напоминаю потому, что без протеза ты стал испытывать значительные физические ограничения. Которые могут привести к нежелательным для тебя последствиям, если в работе с пакалем ты утратишь бдительность.
— Намекаешь на то, что я утратил возможность стучать пакалем о пакаль и телепортироваться? Так вот почему мне сегодня не положен второй артефакт! — кисло усмехнулся Куприянов, покосившись на свою покалеченную руку. — А что за индивидуальная связь между ним и мной имеется в виду? Это какая-то особая связь? Не та, что была раньше?
Вместо ответа Мастер Игры просто взял и исчез, будто его здесь и не было. Что тоже на памяти Обрубка происходило уже не раз и не два и потому нисколько его не удивило.
— Ну и скатертью дорога! — проворчал он. Затем еще раз внимательно осмотрел пакаль. — Травмоопасный предмет, говоришь? Хм…
И аккуратно постучал артефактом по стене барокамеры — проверил, так сказать, свою теорию на практике.
Проверка ничего не дала. С тем же успехом Кальтер мог бы постучать по стене десканом или просто кулаком. Возможно, для того чтобы эффект проявился, надо было приложить больше усилий. Но едва экспериментатор решил повторить попытку, как его внимание отвлек другой стук. Он донесся со стороны аномалии и сопровождался воинственными криками — свидетельство того, что Эйтор продолжал стоять на боевом посту и прикрывать ищущего артефакты напарника.
Казалось бы, волноваться нечего — Рамос уже набил руку на борьбе с пузырями и отразил в одиночку две атаки. Однако Куприянов не на шутку забеспокоился. Этот стук не умолкал, а победные крики чилийца сменились испуганными. И с каждым новым ударом страха в его голосе становилось все больше и больше…
Едва Кальтер выскочил из барокамеры, как пол под ним содрогнулся, а из центрального зала донесся шумный всплеск и тяжелый, гулкий удар. Можно было подумать, что там сорвался с подъемного крана и грохнулся на пол батискаф. Вот только ни кранов, ни батискафов, ни иного крупногабаритного оборудования там не наблюдалось. Зато было кое-что другое. Рядом с аномалией лежала бледно-серая куча таких размеров, что Рамос мог бы при желании спрятаться за нею, даже не пригибаясь, в полный рост.
Но сейчас желание у Эйтора было совершенно обратным: удрать от той кучи как можно быстрее и дальше, поскольку она уже начала ворочаться и всхрапывать.
— Бегите, сеньор! Спасайтесь! Оно здесь! Оно прорвалось! — заорал чилиец, соскакивая с платформы. После чего хотел было задать деру в лифтовую шахту, но Куприянов его остановил.
— Давай сюда! Живее! — прокричал он в ответ Рамосу и замахал рукой, в которой продолжал удерживать пакаль. Шахта была хорошим укрытием, но против твари, которую на сей раз извергла клякса, оно не годилось. Эйтору не хватит времени, чтобы запереть выход и взобраться по кабелям на недосягаемую для монстра высоту. Потому что гигант вышибет двери с одного удара и настигнет человека гораздо раньше…