– Потому что его Кузьма узнал.
– Что значит – узнал?
– Кузьма раньше, давно, вохровцем был. Или как их… Ну этим, охранником, ментом. Конвойным. Зэков перевозил. Твой напарник недавно на Черный Рынок заезжал, сам…
– Патроны покупал, – кивнул я.
– Не знаю, может, патроны, Кузьма его увидел случайно. Узнал.
– Что Кузьма конкретно говорил?
– Мне ничего не говорил. Они с Метисом толковали. Наш старший никогда ничего не рассказывает, пойми! Я только так… урывками… Догадался или что подслушал… Кузьма твоего напарника перед этой, Падемией…
– Пандемией.
– Да, перед Пандемией видел. Кузьма куда-то зэков привез… Непонятно куда. Какое-то место такое… стремное, короче. Этот, Миха твой, там был. Может, служил или что? Не знаю.
– Дальше говори.
– Ну не знаю я больше ничего! Метис решил, короче: если твоего напарника схватим и он расскажет что-то, то мы разбогатеем. Пойдем в то место, где его видел Кузьма, и крутыми заделаемся.
Сигарета в зубах дотлела до фильтра, я выплюнул его и сказал, похлопав его ножом по щеке:
– По-моему, ты что-то недоговариваешь.
– Все я договариваю! Метис думает, что после этого дела он самого Хана сможет скинуть! На всем Черным Рынке главарем стать!
– Скинет Хана? – удивился я. – Не чересчур ли? Это что ж за место и что в нем такое спрятано, чтоб в результате можно было захватить власть на Рынке?
– Это ты у Метиса спроси, он так решил, а я не при делах!
– Ладно, – задумчиво сказал я, убирая нож от его лица. – Давай повторим, чтобы все было понятно. До Пандемии Кузьма перевозил уголовников. Привез очередную группу куда-то… точно неизвестно, но в том месте был Михаил. Кем он там был, чем занимался – ты не знаешь. Хотя место интересное и необычное. Кузьма там Михаила видел и запомнил. Пока все ясно, но дальше странность. Зачем вам Михаил сейчас, если Кузьма там был? Почему он сам не отведет Метиса?
– А может, туда доступ какой-то особый и теперь только напарник твой знает, как попасть? Или, может, Кузьма вообще не в курсе, где это место. Ну, сидел в этом… в автозаке, маршрут не запомнил. Я не знаю!
– А мне кажется, знаешь, но темнишь.
Я поднял с пола обрез Борзого и нацелил на его правую ступню. Он взвыл:
– Перестань, охотник! Я все рассказал!
– С этого расстояния дробь разворотит ступню. Только клочья останутся с дробленой костью, такое не лечится.
– Прекрати!!!
– Рассказывай остальное.
– Ну не при делах я! Не в курсе!
– Отвечай, вы Мишу пытали?
Он замолчал.
– Пытали? – Ствол уперся в ступню.
– Мы… нет…
– Правду говори! – Мой палец напрягся на спусковом крючке, и Борзой заметил это, задергался.
– Пытали, но он ничего не сказал! Метис тогда решил к Бадяжнику обратиться! Мужик такой есть на Рынке!
– Это тот, что наркоту варит из всяких трав, которые на краю Леса растут? При чем тут Бадяжник?
– Он вроде умеет такую штуку делать, называется, как ее… сыворотка правдивости или как….
– Скополамин, что ли? Я про него читал в одной книге.
– Ну, типа оно самое. Не прямо его, но похожее что-то. Короче, такую сыворотку умеет бадяжить, ее терпиле вколешь – и он тебе все расскажет, как послушный. Хотя оно опасно вроде, если доза слишком большая, можно дуба врезать. Метис решил напарнику твоему эту штуку вколоть.
– Когда?
– Сегодня, а когда ж? Уже, наверное, и вколол, не знаю. Бадяжник в обед обещал сыворотку отдать, а щас уже к вечеру дело. За ней Гига должен был пойти. Клянусь, охотник, Лесом клянусь, мамой клянусь – ничего больше не знаю!
В глазах его был панический ужас. Я опустил обрез.
– Теперь заткнись и замри.
Он так и сделал. Я накинул на плечо ремень ТОЗа, перерезал веревки – сначала на его ногах, потом на руках – и приказал:
– Сесть. Теперь встать. Лицом к воротам. Выходи.
Когда я направился следом, он сказал:
– Ты меня убьешь.
– Нет, отпущу.
– Как это – отпустишь? – Кочевник сбился с шага. – Убьешь. Я же иначе к своим вернусь и все расскажу. Ты меня теперь отпустить не можешь.
– Да выходи ты! – Я толкнул его стволом между лопаток, выпихивая наружу. – Не отпущу, конечно, но свяжу и положу в сарае. Сигу расскажу, где ты, после он тебя освободит. Иди вперед, перед забором сворачивай вправо.
Мы миновали двор лесопилки и пошли вдоль ограды. Вдруг Борзой, истошно закричав, прыгнул вбок и нырнул в дыру в заборе.
– Стой! – Я бросился следом.
Почти сразу за оградой был склон расселины, по которой текла река, а на другом берегу росли густые заросли, где беглец мог легко скрыться. Он с разбегу прыгнул, и я выстрелил из обреза. Дробь ударила Борзого в спину, кочевник с воплем рухнул вниз. Донесся громкий плеск. Бросив обрез, я сдернул с плеча «махновку», подскочил к обрыву.
Быстрое течение волокло его вдоль расселины. Здесь было неглубоко, тело перекатывалось через валуны, вокруг расплывалось пятно крови. Непонятно, жив или нет… Я прицелился и снова выстрелил. Попал, кажется, в плечо, тело в воде сильно дернулось. Течение перетащило его через большой валун, дальше становилось глубже. Оно бултыхнулось туда, целиком ушло под воду – и больше я его не видел.
Перекинув через голову ремень ТОЗа, я подхватил обрез и побежал к Шатру.
– Ты сдурел? – тихо изумился Сигизмунд. – На Бадяжника наехать? Он большой дом занимает прямо в Ставке! Наркотой половину Орды снабжает, Ставку тоже, у него там десяток охранников постоянно дежурит и еще столько же на подхвате.
Мы сидели у стойки, склонившись друг к другу. Кочевники отдыхали после вчерашней попойки, в зале никого не было, только Игорь с Борькой стучали молотками, ремонтируя сломанный стол.
– Что за охрана? – спросил я.
– Каратели, так их называют. Это боевой отряд Хана, он часть их в аренду сдает тем, у кого с деньгами хорошо. Бадяжник – самый крупный торговец наркотиками. Оптовик. Ты как хочешь, Стэн, а я тебе в этом не помощник. Бадяжник слишком крутой, чтоб на него наезжать.
– Если он передаст эту сыворотку…
– Да он, по твоим же словам, ее уже передал. Опоздал ты. – Сигизмунд поерзал на ящике и вдруг решил: – Слушай, я хочу, чтоб ты вообще отсюда выметался. Слишком все это стало опасно.
– Завтра.
– Нет, сегодня. Прямо сейчас! – Он даже стукнул кулаком по стойке.