– Мы продолжаем прямую трансляцию казни военного преступника, исполнителя чудовищной политической диверсии. Напомним, что террористическая акция была произведена вчера на рассвете шестнадцатилетним диверсантом, долгое время скрывавшемся под личиной юдолянского школьника. По сообщениям пресс-службы правительственной комиссии, в настоящий момент проводятся экстренные мероприятия по задержанию организаторов беспрецедентной подрывной акции. Пока что следствие располагает…
Тариэл щурился от дневного света. По команде офицера он скованной походкой медленно двинулся по рее. Он не прислушивался к словам приговора и не смотрел на собравшуюся вокруг карьера толпу. Он просто брел к своей последней цели.
Он еще не дошел до самого края, когда раскаленный прут хлестнул его под колено. Слабый хлопок, ноги Тариэла подкосились, ветер засвистел у него в ушах, и он с чудовищной силой ударился о поверхность воды. Миллионы пляшущих пузырьков скользнули за ним в бездну, потом отстали и ринулись обратно наверх. А свинцовые браслеты потащили Тариэла в темные глубины затопленного карьера.
Он проваливался долго-долго, пока тьма, наконец, не поглотила его целиком.
Тьма. Только маленькая-маленькая бледная дырочка в самом центре воронки. Давление стало таким сильным, что кровь хлынула из ноздрей Тариэла и заклубилась, растворяясь в воде, словно чернила. Наконец он приземлился на острые камни, устилающие покатое дно, и покатился по уступам вниз.
Вдруг на месте дырочки, светившейся там, появилось бледное озерцо, которое тянуло утопленника к себе. Тариэл, медленно двигался по дну оврага и с удивлением наблюдал, как глубинная линза становится все больше и больше. Казалось, озерцо живое. Наконец оно поглотило связанного юношу и неспешно сомкнулось, как гигантский кошачий глаз.
Давление почти пропало и стало легко, как в невесомости. Нечто мягкое заколосилось вокруг, щекоча кисти рук и шею.
– Ты слышишь меня, человек? – спросил ласковый женский голос.
– Кто ты? – удивился Тариэл.
– Не смотри на меня, – вместо ответа сказала таинственная собеседница.
– Я умер?
– Ты существуешь.
– Но кто ты?
– Меня зовут Рату. Я царица-привратница бездны – той, что снизу и наверху.
– Почему я не могу смотреть на тебя?
– Смотри.
Тариэл открыл глаза. Во тьме, среди мохнатых извивающихся водорослей, медленно перебирал щупальцами силуэт осьминога.
– Как я могу разговаривать с тобой? – спросил Тариэл.
– Мы говорим только в мыслях. Я читаю твои и подсказываю свои тебе, – ответило чудовище тихим мелодичным голосом. – А теперь следуй за мной. Я провожу тебя к берегу, на поверхность.
– Но я не могу, – не размыкая зашитых уст, посетовал Тариэл. – Я связан.
– Я помогу тебе.
Щупальца со скользкими присосками обвили юношу, поволокли по дну, и Тариэл быстро заскользил по приятным мохнатым водорослям. Поднимая его со дна, Рату спросила:
– Ты можешь плыть на спине?
– Да.
Сквозь водную рябь замерцал неяркий свет. Еще мгновение – и юноша оказался на поверхности. Только теперь горькая вода ударила ему в нос, и он понял, что наглотался. Стал откашливаться и судорожно дышать через зашитый рот. Наконец он немного пришел в себя и лег на спину. Все это время щупальца поддерживали его из-под воды, и когда он расслабился, глядя в вечернее небо, они медленно повлекли его на берег.
Дивное озеро, по которому плыл Тариэл, было окаймлено лесистыми горами и скалами с заснеженными вершинами. Юноша плыл на спине и видел первые звезды, уже появившиеся в небе. Он думал, что все это ему снится, и не задавал себе лишних вопросов. Тем более что жизненные силы его были на исходе, и он несколько раз терял сознание. Когда после очередного забытья он вновь пришел в себя, из-за горы выплыл белый серп месяца в сверкающей дымке. Он еще никогда не видел такой чистой луны, и от этого она показалась ему игрушечной, словно включенной в розетку. И Тариэл улыбнулся ей, как смог.
Щупальца подняли юношу над водой и положили его на траву, росшую на невысоком обрыве. Тариэл долго лежал в уверенности, что осьминог удалился обратно в глубины. Но как только его посетила эта мысль, вода под обрывом всплеснулась, и по ней разбежались круги, сверкающие в лунном свете.
Совсем рядом с берегом была дремучая чаща, и тяжелые ветви сосен лапами свисали над озером. Иногда Тариэл слышал, как поскрипывают и потрескивают качаемые ветром стволы, словно бы медленно переговариваясь между собой.
Внезапно лес действительно ожил, что-то темное двинулось к Тариэлу. Раненому стало невыносимо жутко, он замычал и, связанный, дернулся обратно к обрыву, как к укрытию. Глаза его в ужасе вскинулись на дремучую чащу, из которой вышел большой косолапый медведь.
– Зачем ты звала меня, царица Рату? – прорычал зверь.
Вода под обрывом снова всплеснулась, а медведь прошел мимо юноши и склонился над водой, выставив острый горбатый загривок. Потом зверь покосился на связанного и вновь обратился к воде:
– Рату, я переломал все зубы, высвобождая лесных зверушек из железных капканов.
Медведь снова замер. Потом покорно протянул:
– Ладно…
Зверь подошел к Тариэлу.
– Мальчик, ты сможешь на меня забраться?
Пыхтя и ворча, он лег подле Тариэла и добродушно пригласил:
– Садись, не бойся. Хватай старика за загривок.
Тариэл вскарабкался и устроился на мохнатой туше. Медведь еще поворчал и не спеша, чтобы не уронить Тариэла, вернулся в дремучий лес.
В полубреду юноше казалось, что медведь брел бесконечно: то карабкался по уступам, то осторожно спускался со склонов. В конце концов, силы оставили Тариэла совсем, и он погрузился в глубокое забытье.
* * *
– Вильке, мама просила тебя съездить к волшебнику за зельем для грибов! – закрывая за собой калитку, крикнула Марлена.
– Конечно, я и так к нему собирался, – ответил хозяин с крыльца виллы. – До завтра! Передай братьям гномам, чтобы копили золото на мое представление!
– Ладно! – смеясь, сказала девочка и ушла.
В это время владыка Сергиус, работавший в своей обсерватории, поймал в объектив телескопа редкое созвездие, обычно затмеваемое сиянием Марса. И в этот самый момент сквозь созвездие промчалась маленькая хвостатая комета.
– О, Боже! Это феноменально! – воскликнул озадаченный волшебник и, соскочив со своего высокого сиденья, помчался к беспорядочной груде книг.
– Только бы не забыть координаты, – бубнил переполошившийся звездочет. – Спектральный косинус – шесть световых лет по галактической параллели и восемь градусов по небесному меридиану…