В третьем часу дня, как и было условлено, мужчины собрались в кабинете Кондакова. Вскоре позвонила Людочка. Она предупредила, что задерживается по объективным причинам, и попросила не расходиться.
– Похоже, эта барышня шпыняет нас, как надоедливых нахлебников, – заметил Ваня.
– Такое я ещё могу стерпеть, а вот копаться в архивной макулатуре для меня хуже каторги, – признался Цимбаларь. – Давай-ка не будем терять зря времени и сгоняем помдежа за пивом. По бутылочке светлого нам не повредит.
– А мне портера, и покрепче, – ввернул Ваня.
Кондаков хотел что-то возразить, но, встретившись взглядом с Цимбаларем, полез в кошелёк, где лежала вчерашняя зарплата, по сути дела ему уже не принадлежавшая.
Людочка появилась в самом конце рабочего дня, когда захмелевший от портера Ваня заснул на диване, а Цимбаларь дал Кондакову двадцать пять дураков подряд.
Вид у девушки был непроницаемый, но глаза сияли так, словно легендарный бетил уже находился в её сумочке. Ошеломленные предчувствием удачи, Кондаков и Цимбаларь даже не стали упрекать Людочку за опоздание.
Усевшись на самый лучший из имеющихся в кабинете стульев, Людочка нарочито бесстрастным голосом сказала:
– Позвольте доложить о результатах проделанной работы.
– Сделай одолжение, – смиренно произнес Кондаков.
Жестом фокусника Людочка развернула пачку ксерокопированных документов, большинство из которых было украшено советскими гербами, солидными печатями и размашистыми резолюциями.
– Читать всё подряд или рассказать своими словами? – осведомилась она.
– Сначала расскажи, а потом, если понадобится, мы познакомимся с бумагами поближе, – ответил Кондаков.
– Тогда слушайте. В июне пятьдесят третьего года, сразу после ареста Берии, началась очередная чистка органов. По всей стране пачками хватали сотрудников упразднённого МГБ. За решёткой оказались не только кровавые палачи, вроде Кобулова, Гоглидзе и Деканозова, но и множество чисто технических работников: водителей, охранников, канцеляристов. Был задержан и лейтенант Сопеев, на тот момент уже служивший в отдельном полку по охране особо важных государственных объектов. Ему, за компанию с другими офицерами МГБ, во время прощания со Сталиным охранявшими Колонный зал, было предъявлено абсурдное обвинение в подготовке террористического акта, направленного на устранение неугодных Берии членов Политбюро. Покушение якобы должно было совершиться посредством взрывного устройства, вделанного в одну из пепельниц, стоявших в курительной комнате. Имеется в виду не обычная пепельница, вроде той, которую вы превратили чёрт знает во что, а солидное сооружение на высоких металлических ножках… Вот постановление прокуратуры о возбуждении уголовного дела. Вот протокол допроса Сопеева, где он признаётся во всех вменяемых ему преступлениях, а также называет себя активным пособником мирового империализма. Вот некоторые следственные материалы. Вот обвинительное заключение… Процесс был закрытым, и все подсудимые понесли суровое наказание. Некоторые впоследствии даже были расстреляны. Сухим из воды вышел только Сопеев. Вот постановление о прекращении его уголовного преследования. Хотя это весьма странное решение не сопровождается какими-либо связными мотивировками.
– Заложил подельников, вот и пощадили, – проронил Цимбаларь.
– Да там все, как ты выражаешься, друг друга закладывали, – возразила Людочка. – Когда читаешь протоколы допросов, просто волосы дыбом встают. Сплошные поклёпы, самооговоры, доносительство. Ещё ладно, если бы так вели себя пожилые, болезненные люди. Но от молодых, здоровых мужиков я такого слабодушия не ожидала.
– Так ведь их допрашивали, можно сказать, свои, – пояснил Кондаков. – Те же самые бериевские костоломы, только вовремя успевшие переметнуться на другую сторону. У генерала Серова руки были по локоть в крови, а Хрущев, из соображений кумовства, назначил его председателем только что созданного КГБ… Поэтому подследственные признавали даже самые бредовые обвинения… А что касается Сопеева, то в его случае просматривается явное везение. Причём фантастическое. Это то же самое, что вернуться живым из чрева кита. Были у него в пятьдесят третьем году сталинские часики, были!
– Были, но не далее чем до декабря месяца, – уточнила Людочка. – Впоследствии карьера Сопеева буксовала вплоть до встречи с Востроуховым, который, покрывая свои кобелиные шалости, вынужден был взять никудышного офицерика под свою опеку.
– Мне ваши доводы кажутся неубедительными, – с сомнением произнёс Цимбаларь. – Но прежде чем капитулировать, эту версию всё же надо проверить… Рассказывай, что ты там ещё нарыла?
– Мне почему-то кажется, что со своим талисманом Сопеев расстался именно во время следствия. Посему я запаслась кое-какими небезынтересными документами. – Она перетасовала лежащие перед ней бумаги по новой. – Перечень лиц, проходивших с ним по одному делу. Список членов военного суда. Фамилии следователей. Личный состав гарнизонной гауптвахты… Сейчас всем этим людям в лучшем случае за восемьдесят. Но будем надеяться, что кто-то из них благополучно дожил до наших дней и сохранил о тех временах достаточно ясные воспоминания.
– Слушай, а в нашем отделе нет следователя-геронтолога? – поинтересовался Цимбаларь. – Не получается у меня душевный контакт со старикашками.
– Потерпи, – сказала Людочка. – Так уж случилось, что расследование пришлось начинать чуть ли не со времён царя Гороха. Полагаю, что след бетила скоро приведёт нас в современность. Вот тогда с молодёжью и оттянешься.
– Скорей бы, – вздохнул Цимбаларь. – Мне самого крутого нынешнего урку расколоть легче, чем, скажем, дряхлого ветерана Смерша. Это как с марсианином разговаривать. Совсем другой стиль мышления.
– Сотрудник особого отдела в принципе должен найти общий язык даже с марсианином, – веско изрёк Кондаков, и было непонятно, шутит он или говорит серьёзно.
– Можете отдыхать, коллеги. Только эту пьяную шваль заберите с собой. – Людочка кивнула на сладко посапывающего Ваню. – А я поработаю над именными списками. Слава богу, адресные бюро сейчас работают круглосуточно. Кроме того, все результаты последней переписи внесены в компьютерную базу данных.
– Так ты сегодня и спать не собираешься? – удивился Кондаков.
– Сначала нужно довести до конца начатое дело. – Людочка уже вычёркивала из списка тех подследственных, которые получили на суде высшую меру. – Утречком я сообщу вам результаты, а уж потом завалюсь спать.
– Не бережёшь ты себя, Людмила Савельевна, не бережёшь, – посетовал Кондаков.
– Для здоровья бутылка пива гораздо вреднее, чем с толком проведённая бессонная ночь, – промолвила Людочка, уже ушедшая в привычную работу, что называется, с головой.
Ожидая поутру какого-нибудь сюрприза, Цимбаларь от вечернего возлияния воздержался – и правильно сделал.
В половине шестого, когда просыпаются только подневольные люди, вроде водителей городского транспорта, да прирождённые «жаворонки», Цимбаларя разбудил телефонный звонок. Это, конечно же, была Людочка, всю ночь сушившая у компьютера свои мозги.