Для связи капитан воспользовался ручной рацией, конфискованной у пленного еще в лифте. Говорил он, глядя в направлении маленького окошечка, где находилась ближайшая камера внешнего обзора:
– Борт «Призмы», слышите меня? Говорит капитан СКР Станислав Тропилин. У вас на борту находится девушка. Мы предлагаем произвести ее обмен на вашего человека. Условия следующие: при открытии входного люка мы отойдем на пять шагов. Как только она появится, мы его отпускаем. В случае вашего отказа дело будет передано Службе Безопасности.
Рация стояла в громком режиме, так что ответ бандита слышали все. Вряд ли стоило надеяться на что-то другое, но все же надежда была... И Станислав Тропилин еще не до конца ее исчерпал: он показал Николаю глазами на «саквояж»; штурман, кивнув, передал Яну шокер и стал колдовать над ящиком. А капитан продолжил переговоры:
– Уясните реальное положение дел: задание вы уже провалили; вам не уйти со станции; даже если ваш корабль не вскроют, как консервную банку, он все равно не будет заправлен.
Из рации раздалось что-то вроде хриплого тявкания, которое, вероятно, следовало интерпретировать как издевательский смех.
– Заправят, еще как заправят! И ты еще, капитан Скр, лично об этом похлопочешь, спорим?
Донеслось несколько резких шлепков, при звуке которых все вздрогнули, Николай разогнулся с какой-то частью ящика в руке, а пленный с закаменевшими скулами прикрыл глаза. Рация отчетливо и злобно прошипела:
– Визжи, сука!
Ян зажмурился, понимая – все. Провал. Он сделает все, чего потребует эта мразь. Сейчас и в дальнейшем.
Подавшись к Стасу, он схватил его за руку и крикнул в прибор:
– Прекратите! Слышите, вы?..
Вместо ответа из крохотного динамика донесся грохот, словно там что-то обрушилось. Или кто-то. Затем воцарилась тишина.
– Не надо трогать девушку, – деревянным голосом сказал Тропилин. Ответом ему было молчание. – «Призма», вы меня слышите?
Ни звука.
Тропилин покрутил что-то в приборе, вызвал еще раз и сообщил, нахмурившись:
– На сбой связи не похоже.
– Там что-то случилось, – сказал Ян и повернулся к пленному. Поглядев на шокер в своей руке, он сунул его в карман и схватил бандита за грудки: – Открывай дверь! Ты должен знать сигнал для автомата!
Пленник, вместо того чтобы испугаться, после встряски, наоборот, обрел свой прежний наглый вид:
– Так они его и оставили, увидев меня в вашей компании.
«А его дружки тем временем мучают Кэт!» Ян замахнулся с намерением врезать по этой ухмылке.
– Никольский, отставить!
Ян мгновение колебался, потом с трудом разжал руки – левую, сжимавшую в горсти ворот пленника и с куда большим усилием – правую, сжатую в кулак. Капитан перевел взгляд с него на штурмана:
– Коля, все готово? Давай!
У Николая на правой кисти был надет странный прибор – подобие металлической перчатки, составлявшей одно целое с диском, со стороны ладони настолько непроницаемо-черным, что, когда штурман повернул руку, у Яна на миг создалось впечатление, будто ее поглотила до запястья черная звезда. Он даже и сейчас не мог предположить, что это за штука, стало очевидно одно – не бомба. Гадать смысла не было, оставалось смотреть.
Николай прижал черную плоскость к поверхности люка и ткнул дважды в россыпь кнопок на перчатке. Ян узнал жест, сам он озвучил бы его так: «Задание введено, действуй!» – командует первым тычком оператор. «Ты действительно уверен?» – спрашивает система, и оператор отвечает вторым тычком: «Сто проц!»
Ян и пленник следили за действиями Николая с одинаковым пытливым интересом: оба ожидали от прибора какой-то вибрации, возможно попытки пробоя люка (что представлялось сомнительным), но ничего подобного не происходило. Николай просто водил рукой – примерно такими движениями люди моют окна, только сопровождалось это неприятнейшим звуком, напоминающим, пожалуй, скрип ржавых петель, сильно продленный во времени. Вначале ничего не происходило. Потом Яну показалось, что покрытие в области «обработки» меняет цвет – становится светлее, словно и впрямь «отмытое». А когда он вдруг понял, что происходит, то подался вперед, желая удостовериться, что его не обманывают глаза.
Люк корабля словно бы медленно уходил внутрь. Под воздействием прибора истончалась обшивка – она буквально таяла слой за слоем! Николай довольно быстро углублялся в корпус, переключая что-то со сменой составляющего его материала. Когда он решил (или прибор показал), что преграда стала уже достаточно тонка, то попросту саданул ногой и пробил ее остатки. Убедившись, что внутри никого нет, он ударил еще несколько раз для создания нормального прохода, потом обернулся и объявил:
– Готово, капитан!
– Пошли! – сказал Тропилин, подхватывая пустой «саквояж». «Стеноед» он убрал сразу же, войдя в шлюз, так ни словом и не обмолвясь о принципе его работы. Ян не стал спрашивать; может быть потом, без лишних свидетелей, – он покосился на пленного, заинтересованно провожающего прибор глазами, – капитан найдет нужным что-нибудь объяснить. А может быть, и нет.
По короткому коридору они устремились к рубке. Лишь теперь капитан достал пистолет; Ян еще на Земле заметил, что оружие у кэпа пулевое, но, по его мнению, и редкие в применении ручные лучевики обладали не такими уж грандиозными преимуществами. Сейчас больше всего тревожила гробовая тишина на корабле, не менее странная, чем внезапный обрыв связи. Примечательно, что их пленник был не менее озадачен происходящим, наверное, этим объяснялось то, что он без возражений нажал на сенсорную панель. Дверь отъехала, и они во главе с вооруженным капитаном ворвались в рубку. Тут им открылось поразительное зрелище, вызвавшее, во-первых, облегчение, а во-вторых, полное недоумение.
В одном из четырех имеющихся здесь кресел сидела Кэт – прикрученная скотчем, но, судя по всему, живая и... Нет, не совсем невредимая – когда она повернула голову, стала видна текущая из носа струйка крови. Их появление она приветствовала не то чтобы радостным возгласом, а скорее тихим вздохом:
– Ох, наконец-то!.. – и покосилась направо вниз, где на полу валялся мужчина в подозрительно неестественной позе. Второй, находившийся большей частью в пилотском кресле, перевешивался через подлокотник, что выглядело еще менее естественно, как будто в момент... Чего? Удара?.. Выстрела? Разряда? Словом, будто он в тот момент оглядывался назад.
Ян, отложив расспросы, быстро освободил Кэт, в то время как Тропилин проверял оба тела на предмет наличия в них признаков жизни.
– Пульс прощупывается, – сообщил он.
– Что они, друг друга, что ли?.. – размышлял Николай. Кэт, которую Ян, поддерживая, обнял за плечи, только вздохнула, опустив глаза.
Капитан перевернул ногой лежащего, окинул взглядом его лицо и фигуру, затем поднял за волосы голову свесившегося и, отпустив ее, сказал: