Храм, массивное трехэтажное здание, исполненное в изящном готическом стиле и укутанное в плотное покрывало ночи, встретил гостей мрачным взором узких мозаичных окон, сквозь которые едва пробивалось слабенькое пламя факелов, и тишиной, вполне, впрочем, привычной. В таких местах, как Провал, не селилось даже эхо.
Первым из автомобиля вышел сам Антуан, который с удовлетворением оглядел содеянное его собратьями. Колдун всегда знал о существовании этого Провала, но никогда раньше не приходил сюда. Теперь, наконец, он самолично мог созерцать легендарную лабораторию Клавдия. За Антуаном последовали другие — Тихие Воины. В руках тяжелые арбалеты с серебряными болтами, за спинами длинные мечи. Но и то и другое — лишь дань традициям. На поясе каждого телохранителя крепилась кобура с пистолетом. Прогресс в войне между Светом и Тьмой был налицо. Люди, придумавшие огнестрельное оружие, пытались быть быстрее магии дархов, так чем же хуже сами дархи? Хотя даже пули — ничто, по сравнению с искусством плетения заклинаний. Тихие Воины были способны с максимальной отдачей использовать весь свой арсенал. От мечей до боевых заклинаний. И ни один человек не был способен противостоять им.
Самому Антуану оружие было ни к чему. Его слишком хорошо оберегали. Впрочем, он взял с собой столько дархов не для собственной безопасности. Прожив сотни и сотни лет, колдун перестал опасаться за свою жизнь. Слишком велика и могущественна была его магия. А вот жизни четырех существ, размещенных сейчас на задних сиденьях двух его джипов, были крайне дороги. И именно ради их безопасности Антуан лично сопровождал кортеж.
Высыпав из автомобилей, воинство без лишней суеты рассредоточилось по территории и замерло в ожидании дальнейших распоряжений Древнего. Обычно дархи были более самостоятельны и не признавали чью-либо власть, кроме разве что власти своего наставника. Да и то лишь в первые пять-шесть лет после Обращения. Однако ради общей цели они могли объединиться, присягая на верность единому лидеру.
Высокие створки храма медленно и бесшумно распахнулись, открывая взору гостей непроглядную темноту, царившую внутри. Затем из темноты проступили две мрачные фигуры волхвов, сопровождающих третьего — сгорбленного старика, едва держащегося на ногах. Древнего ведьмака, гораздо более древнего, чем Антуан.
— Итак? — требовательно спросил ведьмак, останавливаясь на пороге храма.
Несмотря на дряхлую внешность, голос его был чист и довольно приятен слуху. Впрочем, Антуану голос собеседника был совершенно безразличен.
— И я рад тебя снова видеть, Клавдий, — неприветливо, в тон ведьмаку, отозвался колдун.
Клавдий был неимоверно стар. Внешне он выглядел как девяностолетний старик, с уродливыми проплешинами в седых волосах, потускневшими подслеповатыми глазами и трясущимися руками. Ко всему прочему картину дополняла зажатая в руках дарха деревянная клюка, поддерживающая в вертикальном положении его немощное тело. Старик стариком. И неудивительно. Он звался Древним уже тогда, когда мать Антуана еще не родилась на свет. За это время Клавдий накопил поистине колоссальный опыт и столь же неимоверную силу, практически став хранителем всех темных знаний этого мира. Много столетий он не принимал активного участия в войне, наблюдая со стороны и ожидая особого момента. И когда чуть больше года назад к нему обратился его бывший ученик Этаксис с просьбой изготовить для Антуана легендарную «Чашу Воплощения», он понял, что момент, наконец, настал. Его время уходило, старость брала свое, но теперь у Клавдия вновь появилась возможность стать асуром. Как и Сатико Акутагава, он максимально приблизился к барьеру, отделяющему дарха от высшего творения Тьмы. И упустить этот шанс просто не мог.
— Оставим приветствия до лучших времен, — проговорил ведьмак. — Все готово?
— А у тебя? — задал встречный вопрос Антуан.
— Уже очень давно. Ты не хуже меня знаешь это, — ответил Клавдий. — Остался последний элемент. Но это уже твоя работа. Как там Безликие?
— Готовы. Этаксис постарался на славу.
— Могу я взглянуть?
— Конечно.
Антуан обернулся к двум воинам, стоящим ближе всех к автомобилям, коротко кивнул. Один дарх открыл дверь ближайшего джипа, второй направился к соседнему.
— Ты вез их в двух автомобилях. Похвальная предосторожность, — без каких-либо намеков на иронию или сарказм заметил Клавдий.
— Времена неспокойные, — пояснил колдун. — Снова зашевелился Орден Святого щита в Европе, Я считал, что уничтожил их всех еще двести лет назад, а они, оказывается, просто копили силы. Набрали в свои ряды сотни камперов, забили им головы всякой священной бредятиной и теперь посылают против наших Домов. Действовать в открытую они не решаются, боятся реакции со стороны властей, но кусаются, шавки, весьма болезненно.
— Знаю, все знаю, — согласился с ним ведьмак. — Меня эти святоши тоже посещали пару дней назад. Пытались уничтожить «Чашу». Ничего так и не добились, их было-то человек двадцать, но нервы потрепали. Я даже противостоять им не стал, просто впустил в храм и немного подождал. Эти глупцы не понимают, с чем имеют дело. А все туда же — в битву! За людей, за Свет, за Творца. Безмозглые идиоты. Их место в церквях, а не на поле боя. Никогда не понимал священников, берущих в руки оружие. Это ведь не их метод.
— Иногда они об этом забывают. За что и расплачиваются, — отозвался Антуан.
Тем временем из джипов вышли четверо. Двое из первого, двое из второго. Четыре мрачные могучие фигуры, едва заметные в темноте, облаченные в легкие кожаные доспехи и расписанные рунами плащи. Мирвы. Хранители «Чаши Воплощения». Одни из самых извращенных творений темных ведьмаков. Лица всех четверых — словно восковые маски, повторяющие привычные очертания. Нос, рот, глаза… Но на самом деле ничего этого у мирва больше не было. Он не ел, не дышал и не испражнялся. Он был словно кокон, использующий лишь внутренние резервы своего тела, магические и обычные, коих при удачном раскладе должно было хватить дней на десять. Затем мирв просто умирал. При этом все время существования в столь необычной форме, его разум оставался практически таким, как прежде. И лишь заклинание подчинения, выжженное на лысом черепе несчастного, не давало ему возможности хоть как-то отомстить за себя. Он был воином и рабом в одном лице. И единственным существом, способным без вреда для себя приблизиться к «Чаше Воплощения». Приблизиться и прикоснуться, не опасаясь быть «испитым».
Вот почему на роль мирвов всегда выбирали лишь молодых и неопытных дархов, ничего не знающих о ритуале и его последствиях. Вот почему так не повезло Михаилу, стоящему сейчас вместе с тремя своими собратьями по несчастью, напоказ мерзкому уродливому старику, довольно кивающему головой в знак одобрения.
— Хороши, — проговорил ведьмак, подслеповато щурясь. — Вижу, Этаксис не потерял талант обращать всякую шушеру в Безликих. Их возраст?
— Меньше суток. Они максимально готовы. Сам Инквизитор не сможет выдернуть из них ни капли энергии.
— Превосходно. Но почему я не вижу рядом с тобой самого Этаксиса?