— Добрый вечер, доктор Мерц, — сказал незнакомец на безупречном немецком, спокойно и чуть иронично. Генрих Мерц нервно провел рукой по волосам.
— Я не доктор, — машинально ответил он. — Я всего-навсего студент…
— Вы станете доктором, — заверил незнакомец, — и очень скоро. Вернее, доктором стану я.
Эта странная реплика поразила Генриха едва ли не больше, чем само появление незнакомца. Он опустился на стул.
— Кто вы такой? — беспомощно спросил он. — Как вы… Что вам здесь нужно?!
— Кто я такой? Гм… Не так-то просто объяснить. Зовут меня, скажем, Шеппард, Гарри Шеппард. Вряд ли это настоящее имя, но что считать настоящим? Я к нему привык, и оно не хуже любого другого. Правда, сегодня последний вечер, когда я называюсь Шеппардом.
Явный налет безумия как в этих словах, так и во всем происходящем, как ни парадоксально, успокоил Мерца. Если все равно ничего нельзя понять, разумнее пассивно следовать за ситуацией…
— Ваше имя звучит по-английски, — заметил Генрих. — Вы британский шпион?
— О нет… Хотя шпионом меня, пожалуй, можно назвать. Но если я шпион, то не Британской империи, а другой, неизмеримо более далекой и могущественной.
— Какой же? — вырвалось у Мерца.
— Вы задаете вопросы?
— Вы сами заговорили об этом.
— Да, что же… Охотно расскажу. У нас есть немного времени, и мой рассказ подготовит вас к тому, что должно произойти, а такая подготовка лишней не будет. Впрочем, вы не поверите мне… Но это не имеет никакого значения.
— После того как вы тут возникли, я готов поверить чему угодно…
— Да? Посмотрим. Я из центра Галактики. Мерц покачал головой:
— Так вы проверяете мою доверчивость?
— В далеком прошлом, — продолжал Шеппард, не обратив внимания на слова Мерца, — на планете Дамеон жила великая цивилизация народа Амма. Это были гордые воины… Слишком гордые… Как ваши СС. Они воевали между собой и с другими цивилизациями… И пали все до единого. Никого не осталось на Дамеоне, а сама планета стала непригодной для органической жизни.
— Это… интересно, — сказал Мерц. — Похоже на роман Герберта Уэллса.
— Но жизнь может быть не только органической. — Шеппард поднял руку. — На Дамеоне существовала самоорганизующаяся, постоянно совершенствующая саму себя машина… И существует до сих пор. Собственно, вся планета и есть эта машина, продукт некроэволюции Дамеона.
Занятный сумасшедший, мелькнуло у Генриха. Но сумасшедший ли? Что это была за молния… И может быть, своими речами он преследует какую-то цель. Нужно затянуть разговор и улучить момент, чтобы добраться до телефона и позвонить в гестапо…
— Это очень интересно, — повторил Мерц.
— Цель машины возрождение цивилизации Амма… Везде, где это возможно. Делорги, автоматические корабли, зондируют Галактику в поисках подходящих планет. Земля — одна из таких планет. Сюда делорг доставил величайшую драгоценность — креоны, энергоинформационные матрицы Амма. Сначала они только собирают информацию… Потом формируют органические тела Амма, копирующие ваши тела. Ну а потом земляне становятся лишними. Планета принадлежит нам.
— Вы хотите сказать, что вы — Амма?.. И Земля уже принадлежит вашей расе?
Черт, как же добраться до телефона?!
— Есть одно обстоятельство, мешающее нам… Другая сила Вселенной, Око Илиари. Здесь, на Земле, есть так называемые Хранители, Орден Илиари… Это земляне, но они научились многому в противостоянии с нами. Однако и мы теперь умеем больше. Мы умеем перемещаться во Времени… Мой ранг скромен, я Амма Сол, а-перемещение во Времени — привилегия и знание Амма Эри. Но Хранители нанесли нам чувствительные удары… И пришлось мне проникать в запретные тайны. Я здесь, я прибыл из вашего Будущего, чтобы начать все сначала. Новые креоны создадут новых Амма, но это будет не скоро. Я должен все подготовить. Я выбрал вашу эпоху, вашу Германию… И я выбрал вас.
— Меня?..
— Да, Генрих Мерц. Я стану вами. Я получу в дополнение к своей вашу личность, вашу память, ваши знания… Останется все, кроме вашей воли. Вас не будет. Генрихом Мер-цем буду я.
— Что вы там такое бормочете?! — грубо крикнул Генрих, пытаясь заглушить растущий в нем страх.
— Это великое таинство. Удел единиц, удел избранней-ших. Мне будет нелегко. Но один раз — только однажды! — я сумею сделать это. Мне придется остаться вами навсегда… Поэтому я надеюсь, что сделал верный выбор.
Шеппард встал и протянул к Мерцу обе руки. Генрих инстинктивно отступил к стене, и тут же фиолетовое сияние заполнило комнату. Плотные сгустки этого неземного сияния разрастались невиданными цветами с ладоней Шеп-парда, входили в грудь Генриха Мерца. Шеппард ПЕРЕТЕКАЛ в него. Последней мыслью Мерца как самостоятельной личности было: «О боже, он сказал чистую правду…»
Когда сияние померкло, в комнате находился лишь один человек, который был человеком только внешне, — Генрих Мерц.
22 августа 1944 года
Германия, близ Веймара
Концлагерь Бухенвальд
23 часа 30 минут
Крупные капли дождя катились по толстым стеклам окон автомобиля Генриха Мерца. Сам Генрих сидел сзади между двумя эсэсовцами из его персональной охраны, выделенной лично рейхсфюрером Гиммлером. Совсем молодые парни, думал Мерц, совсем еще юноши. Что они смогут предпринять, если машину обстреляют или забросают гранатами? Разве что героически погибнут вместе с ним. А погибать нельзя. Мерц, Амма Сол, достиг уже многого. И биологический возраст его столь удачно выбранной телесной оболочки позволяет надеяться на долгий путь. Амма Сол? Ну нет. Изменения ранга крайне редки, но на будущей Земле-Дамеоне Генрих рассчитывал занять иную ступень. Амма Гед, может быть, даже Амма Эри или…
АММА ТОР?!
Если он уцелеет.
Мерц потряс головой, отгоняя мрачные предчувствия, свойственные ему с некоторых пор не меньше, чем земному человеку. Слишком долго он живет среди землян… Никаких покушений опасаться не приходится. Кому он нужен?! Слишком мало людей в Германии осведомлены о том, чем занят Генрих Мерц. Даже участники совещания в отеле «Мезон Руж» — люди более чем информированные — поглядывали на него с любопытством. Ученый доктор здесь, среди политиков, экономистов и военных?
. В незыблемой иерархической системе Германии можно было насчитать не так уж много персон, занимающих совсем особое, как бы стороннее положение. В мире, где каждый отвечает за свой и только свой участок деятельности, где ценится не творческая инициатива, а субординация и повиновение, трудно было допустить существование таких людей. Однако они существовали, и одним из них был Мерц, достигший своего положения сам. Облеченный доверием рейхсфюрера СС, он хотя и занимался пока только научной работой, мог — а точнее, был обязан — вникать в структуру создаваемых на послевоенный период финансовых сетей. Ибо Мерц принадлежал к тем избранным, кому предстояло (на, конечно же, маловероятный случай поражения Германии) взять в свои руки воскрешение рейха из руин войны. Никто из этих землян не мог знать, как мало Мерца волнует рейх и как умело контролирует он развитие ситуации…