Но в ответ он лишь покачал головой:
— Нет, не нужны мне здесь лишние. Только Дэвид и ты знаете, как работать со мной. Больше мне никто не нужен.
На секунду Хлое показалось, что он смотрит прямо на нее и желание, горящее в ее глазах, больше не утаить.
— В общем, пока Дэвида нет, ты его заменишь.
Деклан просто не хочет, чтобы кто-то еще видел его беспомощность. Работать с ним каждый день будет настоящим кошмаром! Это ведь то же самое, что ежедневно ходить по лезвию ножа. Нет, она не справится!
— Вы боитесь сюда кого-то впускать?
Хлоя подошла к нему ближе, и Деклан вновь повернул голову в ее сторону:
— В каком смысле — боюсь?
— Вы боитесь, что кто-то увидит вас таким беспомощным. — Голос ее снова звучал мягко.
Она стояла прямо перед ним, и ее запах вновь окутал его, точно мягкое одеяло.
Деклан в гневе замахнулся на нее, но тут же опустил руку, вспомнив, что произошло, когда он последний раз дотронулся до нее. Не слова так взбесили его, а ее правота.
И вновь гнев его смешивался в крови с безудержным желанием.
— Я тебя не для того нанимал, чтобы ты говорила мне, чего я боюсь, а для работы!
— Даже если считаю это неправильным? — Голос ее дрогнул.
— Здесь я решаю, что правильно, а что нет. Мои приказы неоспоримы.
— А, так, значит, вам нужен подхалим, который будет кивать головой! Вам ведь не нравится, когда говорят правду.
— Ну раз уж ты такая умная, может, тогда и посоветуешь дураку, как поступить с ближневосточным проектом? Или скажешь, как бороться с нехваткой персонала в Западной Австралии? Или как проводить переговоры, а?
— Не стоит так со мной разговаривать.
Она не отступит! Вот так штучка!
— Ну что ж, я жду.
— Думаю, вам все-таки стоит позвать кого-то более сведущего в этих делах. Я не справлюсь. Я ничего в этом не понимаю.
— А я тебя научу.
— У меня и без этого забот хватает.
Ах как яростно она сопротивлялась, точно птичка, пойманная ловцом.
— О чем ты на самом деле думаешь, Хлоя? Почему не хочешь со мной работать? Да, выгляжу я ужасно, но я же не кусаюсь!
О, он не мог думать ни о чем, кроме ее нежной, прекрасной кожи. Вот бы еще раз прикоснуться к ней, дотронуться до тонкой шеи, провести по шелковистым волосам.
— Вы готовы работать только со мной, потому что уже успели привыкнуть ко мне. Я не представляю угрозы.
Нет, дело было совершенно в другом. Деклану нравилось, что Хлоя могла дать ему отпор, отстоять свою точку зрения и сказать правду, не боясь. Возможно, такие бойкие и прямолинейные женщины и привлекают его.
— Вы становитесь затворником, Деклан, вот это по-настоящему опасно.
Он тут же вскипел, но не смог произнести ни слова, услышав, с какой нежностью и заботой в голосе она произнесла его имя. Никто о нем так не беспокоился в последнее время, ну за исключением врачей и медсестер, которым он конечно же за это платил.
— Не говори ерунды, никакой я не затворник.
Хотя, возможно, и была доля правды в ее словах.
Он, сам того не замечая, стал совершенно другим человеком после случившегося.
Деклан уселся в свое огромное кожаное кресло, таким образом пытаясь напомнить, кто здесь главный.
— Вы прячетесь от всех, — продолжала Хлоя.
— Прячусь? Ты имеешь в виду неделю, которую я повел в Сиднее? Тогда я прятался, да?
С каких это пор она вообще смеет лезть в его дела? Хлоя на секунду замолчала, но все же нашла что сказать:
— Эта ваша поездка… Вы просто хотите забыться, погрузившись в работу.
— Ах вот как! Если бы я полностью не отдавал себя работе, мой бизнес заглох бы.
— Я понимаю, но вы никуда не выходите из дома, если это не срочное собрание или презентация проекта. Это к тому же вредно для здоровья. Понятное дело, у вас сейчас не лучшие времена, но психолог…
Деклан вскочил:
— Хватит! Не нужен мне к чертям никакой психолог. Так же как не нужны твои глупые советы.
— Я понимаю, как вы расстроены…
Сжав руки в кулаки, Деклан оперся о стол — видно, поврежденная нога дала о себе знать, когда он резко встал.
— Скорее уязвлен, чем расстроен.
— Неужели так оскорбительно предполагать, что вам просто нужно с кем-то поговорить?
— Ты так думаешь просто потому, что я не хочу окружать себя толпой? Если бы ты через такое прошла, сама бы не захотела никого видеть.
— Но вы ведь несчастливы…
— Боже мой! Ты что, психолог?
Ее голос звучал совсем близко к нему:
— Вам сейчас тяжело, но нельзя все время сидеть в кабинете, точно в крепости. Это не поможет, станет только хуже. Депрессия…
Злость кипела в его жилах. Станет только хуже? Он и так уже не раз задумывался о самоубийстве, как его младший брат, который просто не справился со сложной ситуацией. И как Деклан допустил такое? Как не остановил его?
— Да что ты вообще знаешь о депрессии?
— Я знала одного человека… Он тоже однажды попал в беду, и если бы рядом был хоть кто-то, все обернулось бы иначе.
— А что…
— Я бы не хотела об этом говорить.
Но Деклан все сразу понял по ее голосу. Теперь он осознал, что Хлоя тоже потеряла близкого человека.
Деклан снова опустился в кресло. Боль в ноге утихла.
— Хлоя, вот как мы поступим: ты поможешь мне с делами в офисе, поработаешь дней шесть, и я прибавлю тебе жалованье. И к тому же разрешу вывезти меня в парк на прогулку в инвалидном кресле. Ты укроешь меня пледом, чтобы я не простудился. Что скажешь?
— Какой же вы все-таки колючий! Ужас просто!
Деклан рад был услышать ее довольный голос, ему не нравилось, когда она расстраивалась.
— Ну так что, по рукам?
— Еще бы! Как это я могу отказаться от такого заманчивого предложения!
— Над чем это ты там хихикаешь?
Деклан стоял у двери на кухню. Было уже поздно, и солнце опускалось за горизонт. Хлоя готовила ужин. Солнечный свет играл на черных точно смоль волосах Деклана и озарял его лицо. В уголках губ затаилась приветливая улыбка.
Пока они работали вместе, между ними воцарилось некое подобие перемирия. Деклан был невероятно умен. Его мастерски завуалированный сарказм заставлял Хлою держать ухо востро. Он много требовал от нее, но часто помогал. Теперь стало понятно, почему Дэвид обожает свою работу и так переживает, что не может вернуться к ней из-за болезни.