– Не ворчи, я уверена, тебе понравится. Это отличный фильм, премьера, там будут все! А потом отвезешь меня на девичник, кстати, как парик? Идет мне?
– Очень. Свободу Анжеле Дэвис!
Ника хихикнула и зажала рот рукой. Потихоньку высунулась из своего укрытия.
Полина поджала губы, стянула с головы парик и бросила на спинку дивана.
– Умеешь ты испортить настроение. На себя посмотри! С этой «голдой» на шее похож на братка из девяностых. Надень браслет от Монблан, который я тебе подарила.
– Что я, сборщик металлолома, чтобы железяки носить?
– Это не железо, а титановый сплав, очень стильно!
– Титановые диски на тачку – вот это стильно, а титановый браслет – стремно. Лучше уж «голда» на шее.
Продолжая препираться, они направились к выходу.
– Кать, мы ушли. В общем, будь как дома – мой посуду, – донесся из коридора веселый голос Егора. – Кстати, там, в кресле, майка, в которой я на велике катался, не сочти за труд, брось в машинку.
Ника скривилась. Где этого Егора воспитывали? Сам он не в состоянии свою потную майку в стирку отнести?
В прихожей хлопнула дверь. Катька вошла в большую комнату. Придирчиво осмотрела в зеркале свои зубы, померила Полинин парик и плюхнулась в кресло. Майка Егора соскользнула с подлокотника на пол. Катька подняла ее, поднесла к лицу, шумно вдохнула, закрыв глаза, и тихонько застонала.
– …Ее барин из табора увел, развлекся и бросил, гад! А она взяла да и утопилась с горя. С тех пор является людям на берегах Москвы-реки и гадает. Подкинешь пару рублей, наобещает с три короба: олигарха на белом «Бентли», шейха или вообще – замуж! И главное, сбывается, представляешь? А если ручку не позолотишь – все! Проклянет!
– И зачем ей, мертвой, бабло?! – резонно заметил Егор.
– Ты вообще, что ли, ничего не понимаешь? – рассердилась Полина. – Она же привидение! Ну, как старуха Крекшина с Тверской или тот колдун из Сухаревой башни. Реальное московское привидение! Они людей всегда испытывают. И потом, цыгане до денег жадные, даже мертвые.
Егор так и покатился со смеху, чуть «мерсу» в задницу не въехал, но тот сам виноват – слишком резко затормозил.
– Факт! И откуда взялась эта леденящая душу история?
– Из Интернета!
– Полин, ну, ты умная вроде баба, а веришь во всякую фигню, – хмыкнул Егор, а потом трижды незаметно коснулся костяшками пальцев пустой пачки сигарет, завалившейся за сиденье, – бумагу из древесины делают, так что, считай, по дереву постучал. Не то чтобы он воспринял всерьез пургу, которую гнала Полина, но леший его знает?
– Фигня, да? Если хочешь знать, благодаря этой фигне Дашка завтра замуж выходит! Она полгода назад встретила цыганку, и именно на набережной! Дала тысячу, а та ей нагадала, что Дашка через полгода замуж выскочит! – Полина торжествующе вздернула подбородок.
– Я бы за тысячу еще и не то пообещал, – хмыкнул Егор.
– Да ну тебя!
Полина надула губы и прилипла к боковому стеклу.
Нервничает, понял Егор. Подружки эти ее замуж выходят и выходят. Прям как с цепи сорвались! А к нему какие претензии? Егор во второй раз ярмо на шею не наденет, и Полина, между прочим, это прекрасно знает. Что он, мать Тереза, чтобы всех страждущих облагодетельствовать?
Полина шмыгнула носом, щелкнула молнией сумочки и достала пачку бумажных платков. Егор нахмурился. Больше всего на свете не любил, когда бабы плачут. Да что с ней такое?! Ведь сто раз говорил, что жениться не собирается!
– Полинка, ну… хочешь, завтра в тот салон поедем? – пошел на уступки он.
Полина обратила к нему неожиданно свежее, без следов слез, лицо.
– На массаж?! Ты же говорил, что ты не какой-нибудь там визажист, чтобы в СПА ходить?
– Пойдем. Я согласен. Только одно условие: никаких массажистов-мужиков! Меня пусть баба разминает.
Полина тяжело вздохнула.
– Пещерный человек… Спасибо, конечно, но ничего не выйдет, завтра же свадьба. А может, ты со мной на свадьбу пойдешь? – осторожно спросила она.
Блин. Подловила, один-ноль.
– Нет, Полин. Не могу, мы с пацаном завтра вертолет запускаем.
Не слишком красиво ребенком прикрываться, но кому сейчас легко?
Полина демонстративно отвернулась и снова шмыгнула носом.
– Ну, брось сырость разводить. – Егор потрепал ее по плечу.
Полина передернулась, сбрасывая его руку.
Так, кажется, «разводить» здесь – ключевое слово. Егор вцепился в руль и уставился на дорогу.
Полина моментально уловила смену его настроения, как радар – скорость. Глубоко вздохнула, вымученно улыбнувшись, и сказала слабым голосом:
– Прости, я сегодня сама не своя. Все эти свадьбы так достали… Ты меня после кинотеатра до клуба добросишь? Побуду пару часов, чтобы Дашка не обижалась, и сбегу. Дома тебя буду ждать, приедешь?
Вот лиса, знает, куда надавить.
Егор пожал плечами.
– Если не усну.
Премьера новой молодежной комедии, на которую его затащила Полина, проходила в Пушкинском. Расстеленные ковровые дорожки, вспышки фотоаппаратов, снующие туда-сюда люди с камерами и множество лиц, примелькавшихся на телеэкране и страницах журналов – все как любила Полина.
– Посмотри, вон там, кажется, парень из «Камеди Клаба», – оживленно зашептала она Егору в ухо.
Он повернулся в том направлении, куда показывала Полина.
– Ромыч? И ты здесь?
Ромашов взял под руку щупленькую дамочку с короткими рыжими волосами и шагнул к Егору.
– Ребята, как я рад вас видеть! Полинка, ты вообще не меняешься!
– В холодильнике живу, – кокетливо улыбнулась она, подставляя щеку для поцелуя.
– Ромыч молоток! При костюме и галстуке, как будто ты и есть режиссер этой хренотени! – засмеялся Егор.
Андрей смущенно кашлянул.
– Познакомьтесь, это Света, продюсер фильма.
Ногти Полины, державшей Егора под руку, больно впились ему в кожу.
Она бросилась на Свету, как отважный боец на амбразуру.
– Очень, очень приятно! Знаете, я так давно ждала выхода вашего фильма, обожаю актера, который играет главную роль!
– Костика? Да, он прелесть.
Света улыбнулась, но глаза остались грустными, как у побитой собаки.
– А не могли бы вы нас познакомить? – выпалила Полина, решительно взяв Свету под руку.
– Ну, я не знаю… Можно попробовать.
Полина со Светой на буксире нырнула за проходящего мимо парня в жилете, как у спасателя, с телекамерой на плече, и скрылась в толпе.