— Это он! — с удивлением прошептала я.
— Вот, а ты мне не верила… — удовлетворенно запыхтела Аглая, собирая с пола мои бумаги. — Я же тебе говорила!.. Я его второй раз тут вижу. Только чего он, дурак, не догадался зайти на кафедру и спросить о тебе?
— Ну, наверное, стеснялся…
— Стеснялся! Что это за мужчина, который стесняется… Тоже мне — «одной звезды я повторяю имя…»! Хороша звезда…
Я схватила папку и побежала, едва не сбив с ног Милорадова, преподавателя английского, важно шествовавшего по коридору.
— Осторожнее! Совсем озверели!.. — рявкнул он, решив, что на него налетел кто-то из студентов. Но увидел меня, и тон его сменился на удивленный: — Ах, это вы, Елизавета Аркадьевна!..
Я пробралась сквозь гудящую толпу студентов, которая толпилась в сквере, и выскочила в ворота.
— До свидания, Елизавета Аркадьевна! — крикнул мне в спину кто-то, кажется, Ковальчук.
— До свиданья… — машинально отозвалась я.
За ажурной старинной оградой ходил туда-сюда Саша — как будто встревоженный и недовольный.
— Саша, вы? — На этот раз улыбка вырвалась у меня сама собой.
— Господи, Лиза… — Он бросился ко мне, схватил за руки. — Я уж думал, что никогда не найду вас! Только почему же мы на «вы»…
— Ах, я и забыла, что ты честный человек… Нет, правда, Саша, как ты меня нашел?
— Ты же сказала маме, где работаешь, а в Москве не так уж много филологических институтов. Я приезжал сюда несколько раз… Ты так неожиданно сбежала тогда, не оставила ни адреса, ни телефона!
— Что-то случилось?
— Случилось, — сказал Саша. Он так это сказал, что сразу стало ясно, что это «случилось» касается только меня.
— Елизавета Аркадьевна… — раздалось за моей спиной.
— Что? — оглянулась я. Сквозь ограду просунул голову Ковальчук и смотрел на меня своими круглыми, абсолютно непроницаемыми небесно-синими глазами. — Что вам, Ковальчук?
Он подумал немного, словно не зная, что сказать, но потом все-таки сказал, кивнув на Сашу:
— А это кто? Он вам кто?
— Господи, какой дурак… — засмеялась я. — Саша, отойдем.
Мы отошли к дороге, и я пояснила:
— Это студент. Лекции только что закончились… Некоторые ребята ужасные раздолбаи и балбесы, но в общем-то они очень славные.
— Понятно, — кивнул Саша. — Кстати, ты не выглядишь их преподавательницей. Ты даже моложе их смотришься.
— Ну, спасибо… Так что же случилось?
— Нестерпимое желание увидеть тебя. Я проснулся утром, зашел в твою комнату и увидел, что тебя нет. Только записка… Я даже накричал на маму.
— Бедная Нина Ивановна!
— Ничего, мы с ней уже помирились. Но я и правда до вот этого самого момента, то есть до тех пор, пока не увидел тебя сейчас, был действительно не в себе. Слава богу, ты нашлась. — Он не сдержался и обнял меня.
Я украдкой поглядела в сторону ограды — из-за нее на нас смотрели несколько пар любопытных глаз. Черт возьми, студенты мои, кажется, думают, что только у них может быть личная жизнь!
— Что же мы будем делать? — спросила я.
— Что хочешь, я сегодня свободен. Пойдем куда-нибудь?
— Хорошо, — согласилась я. — Только ни в какое кафе я не хочу, пойдем в какой-нибудь парк. Сегодня хорошая погода, солнышко…
— Это потому, что я нашел тебя… Только не пойдем, а поедем. Я на машине.
— Ах да…
Сейчас я посмотрела на автомобиль Саши внимательнее. Вишневого цвета иномарка смотрелась весьма представительно, о чем я не замедлила ему сообщить.
— Ну что ты! — засмеялся он. — Ей пятнадцать лет. Правда, еще очень крепкая старушка.
Мы сели и поехали. Куда — мне было совершенно неважно. В том состоянии, в какое я впала при виде Саши, я была, кажется, готова любоваться даже трубами какой-нибудь электростанции. Саша нашел меня!
Возле одного из светофоров образовалась небольшая пробка. Мы остановились, Саша положил голову на сложенные на руле руки и посмотрел на меня.
— Мне казалось, что я тебя не узнаю, когда увижу, — вдруг сказал он. — Так бывает, когда долго кого-то не видишь, да? А теперь вижу, что ты еще лучше, чем я себе представлял. Ты красивая. Нет, ты даже не просто красивая, ты…
— Какая? — засмеялась я. — Ну, скажи!
— Прекрасная. Ты красивая, и ты прекрасная. Чувствуешь оттенки?
— Чувствую… Только нам уже сигналят сзади!
Мы поехали дальше. Мимо мелькали дома, витрины, рекламные вывески. Когда-то давно, в прошлой жизни, меня тоже катали так. И тоже на иномарке, правда, более новой. Хотя при чем тут марка машины и год ее выпуска?
— О чем ты думаешь?
— Так, ни о чем… Хотела тебя спросить — не слишком ли много комплиментов за единицу времени?
Он быстро взглянул на меня и твердо ответил:
— Нет.
Мы подъехали к парку Победы.
— Как тебе это место? Если хочешь, то можно в какой-нибудь другой парк поехать…
— Нет-нет! Очень хорошее место. Здесь много фонтанов, а я люблю фонтаны. Правда, на них лучше смотреть ночью, когда темно и горит подсветка…
— До темноты не так уж и долго… — посмотрел он на часы.
Мы оставили машину на стоянке и побрели по длинной аллее. Мимо со свистом проезжали роллеры.
— Какая-то дорога странная, — пробормотал Саша, глядя себе под ноги. — Что это здесь нарисовано? Колечки, цветочки…
— Я знаю что: по этой самой аллее бродят молодожены…
— Бродят! Ты сказала — бродят…
— Ну да, не кросс же они тут бегают…
С ним было легко и весело. «Да, влюбилась, — сказала я себе. — Я точно влюбилась, без всякого там «кажется»… И мы идем по аллее молодоженов, что само по себе очень символично. А вдруг именно Саша станет моим мужем?»
И я посмотрела на своего спутника совсем другими глазами.
— Ты тоже об этом подумала? — спросил он вдруг.
— О чем? — Я решила не рассказывать ему о той мысли, которая только что мелькнула у меня в голове. Я, конечно, не ханжа, но мы и так слишком форсировали события.
— Нет, сначала скажи…
— Вот еще!
— Хорошо, — кротко произнес он. — Я тогда тоже ничего не скажу. Только ты потом мне напомни.
— Когда — потом?
— Ну, когда-нибудь потом…
— Нет, мне надо точнее!
— Потом, — туманно повторил он и повернул меня к себе, — когда-нибудь…
Мы целовались на этой самой аллее, а мимо нас со свистом проскакивали роллеры. Я чуть приоткрыла глаза — светило вечернее солнце, и весь горизонт был залит золотом…