Я тоже хлопала. И смеялась, сама не замечая того, что по лицу у меня текут слезы…
Раскланявшись, Саша ушел за кулисы, а сцена закрутилась вокруг своей оси, отчего рояль оказался на заднем плане. Под луч прожектора выскочили два клоуна в пестрых трико и принялись откалывать всякие штуки. Их номер выглядел довольно уморительно, но после Сашиного пения мои глаза на них не хотели смотреть.
Он вдруг появился со стороны зала, уже в обычном костюме, страшно взволнованный и улыбающийся.
— Ну, что? — нетерпеливо спросил он. — Тебе понравилось?
— Ах, Саша — более чем!
— А это что? — с удивлением произнес он и провел ладонью у меня по щеке. — Слезы?!
— Ты замечательно поешь. И вообще…
Саша выглядел очень довольным. Сел напротив, покачал головой.
— Но ты не ешь совсем! — с осуждением произнес он. — Ай-ай-ай, что скажет Мишель… Мишель — это наш повар, из самого города Парижа… Я заказал ему для тебя самые лучшие блюда, он так старался…
— Я сейчас все съем. — Я торопливо придвинула к себе блюдо. — Нет, правда, пока ты был на сцене, мне просто кусок в горло не лез, а вот теперь я чувствую себя голодной.
Саша принялся мне объяснять, что именно я пробую, но мне было все равно — я все еще была под впечатлением его голоса.
— А это кто? — кивнула я на сцену.
— Это Бим и Бом. Кстати, они муж и жена. Коля и Оля Арутюновы.
— Вот бы не подумала, что один из клоунов женщина…
— А ты присмотрись…
— Да, вон тот, в рыжем парике, — какой-то особенно пластичный, гибкий… Это Оля?
Саша засмеялся, ничего не ответил.
— Саша! Ты настоящий талант, ты артист… ты достоин большего!
— В каком смысле?
— Я имела в виду, что клуб этот, конечно, замечательный, и сразу видно, все тебя тут любят, и даже поклонники тут у тебя есть, но… Тебе надо на большую сцену. Большой зал, сопровождение оркестра, гастроли…
Саша пожал плечами:
— Не знаю, чем зал какой-нибудь лучше моего клуба. И вообще, я с детства ненавижу те помпезные заведения, которые ты так превозносишь, — все сидят в креслах и старательно слушают. Некоторые даже засыпают от чрезмерной старательности… Я не люблю, когда тужатся. Все должно быть легко и просто, и даже немного несерьезно.
— Как здесь?
— Да, как здесь. Проголодался — поел. А надоело слушать — так ушел, не боясь, что на тебя зашикают со всех сторон.
— Ты настоящий сфинкс… — с изумлением пробормотала я.
— Кто?
— Сфинкс. Загадочное существо.
— Надеюсь, это комплимент… И потом — каким бы я стал после всяких гастролей? Если бы у меня было то, что люди называют настоящей славой, я бы не нашел тебя. Ты бы не пробилась ко мне сквозь толпу поклонниц…
— Ну, спасибо… — буркнула я. — Я очень ревнивая — помни об этом…
— А уж я какой ревнивый!..
Со всеми яствами, которые были на столе, я так и не смогла справиться — пришлось Саше мне помочь. Мы вместе допили шампанское, а потом заглянули на кухню, чтобы поблагодарить Мишеля. И Мишель, егозливый француз с бородкой клинышком и блестящими глазами, долго тряс мне руку и лопотал что-то на смеси русского и французского. Я, в свою очередь, сообщила ему, что испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, когда пробовала пирожные, сотворенные его руками…
Затем мы с Сашей отправились в крошечную гримерку к Биму и Бому, которые к тому моменту закончили свое выступление, и выпили с ними по рюмочке армянского коньяка. Оля без грима оказалась атлетически сложенной блондинкой скандинавского типа, а Коля — нежным черноволосым юношей с печальной улыбкой. Кажется, когда они были в клоунских костюмах, я все-таки ошиблась, пытаясь определить, кто из клоунов Оля.
Потом все, и даже Саша, куда-то убежали («айн момент, уно моменто!»), и я осталась на какое-то время одна. Заглянул Альберт.
— Саша велел посидеть с вами немного, чтобы вы не соскучились, Лиза…
— Конечно, посидите со мной, — обрадовалась я. — А то как-то…
— Что, правда скучно?
— Нет, как-то непривычно. Я не ожидала…
— Вам не понравился наш клуб? — Альберт явно напрашивался на комплимент.
— О, что вы! Здесь очень уютно, и кухня превосходная… Я просто не могу прийти в себя после Сашиного выступления. Мне кажется, он настоящий талант!
— Безусловно! — энергично закивал Альберт своей массивной башкой, чем вдруг очень мне напомнил дрессированного медведя в цирке. — Вот, вы смеетесь, Лиза, — значит, вам действительно у нас понравилось… Сколько вы знакомы с Сашей?
— С конца августа.
— М-да, совсем недавно…
Я вдруг насторожилась.
— Почему вы спрашиваете об этом, Альберт?
— Потому что… Черт, не привык я ходить вокруг да около… Вот что, Лиза, мы очень любим Сашу…
— Я тоже его люблю.
— Это понятно… Только у меня к вам просьба — не обижайте его. Он хороший парень. Лучше, пожалуй, во всей Москве не найдешь.
— А с чего вы взяли, что я собираюсь обидеть его? — нахмурилась я. — Посмотрите внимательно, Альберт, разве меня, при моем росте метр пятьдесят семь, можно опасаться?
— Да нет, я не о том… — неожиданно покраснел мой собеседник. — Я о других обидах. Он, наш Саша… Ну, он из тех, кто никогда не предаст. И вы уж, пожалуйста…
Я хотела разозлиться на него — черт возьми, никто не имеет права лезть в мою личную жизнь! — но у меня опять не получилось.
— Ладно, не продолжайте, — сказала я. — Я Сашу на самом деле очень люблю. Видите, даже не стесняюсь говорить об этом.
— Вот и славно… — запыхтел он, пожимая мне руку своими лапищами. — Господи, а ручки-то и вправду у вас такие маленькие, словно у ребенка… Я вижу, Лиза, вы хорошая. Я это серьезно говорю, потому что давно научился в людях разбираться. Я, пожалуй, тут лишнего наболтал… Но вы простите меня, потому что Сашу мы все считаем классным парнем и не хотим, чтобы его невеста…
— Кто? — вытаращила я глаза. Неужели Саша представил меня как свою невесту?
— Ах, я, кажется, точно сболтнул лишнего… — почесал Альберт затылок. — Ну, в общем, вы уж сделайте вид, что ничего такого не слышали, а то мне от Сашки достанется.
И в этот момент в дверях появился герой моего романа.
— А вот и я! — воскликнул он, держа в руках большой пакет. — Что, Лиза, развлекал тебя Альберт светской беседой?
— Да уж… — неопределенно произнесла я.
— Ладно, идем, пока начальство доброе и отпускает меня.
…Когда мы оказались на улице, я не выдержала и засмеялась.