Тот посчитал правильным не возражать.
– Учти, любимый, я тебя поведу огородами, – предупредила жена. – Выпрями спину, там бегают собаки, ты должен будешь меня защищать.
Иван, как мог, выгнул спину назад и постарался с достоинством уйти от такой приятной Галины. Хотя… сейчас, в тесте, она была не совсем приятной.
После ухода Коровиных вместе с этой противной Любкой Галине пришлось затапливать баню, потому что мелкие кудряшки от теста отмыть оказалось вовсе не легко. Да еще и Индюшиха, дрянь такая, все время торчала на заборе и хихикала:
– Ну как тебе, Галочка, мой долг, который платежом-то красен? А я давно говорила: не завидуй! Вот сейчас облысеешь, тогда станешь известной на весь район! Может, и клюнет кто, хи-хи… Какой-нибудь футболист, уж больно ты ему лысая-то мячик напоминать будешь!
– Размечталась! Да у меня после дрожжей волос-то еще больше будет! Как попрут, как попрут! – огрызалась Галка. – А ты вот от своей злости точно скоро лысой станешь!
– Ну-ну… смотри вся волосьями не покройся!
Однако баня топилась не только у Галки, Коровины тоже отмывали блудного сына в семи водах.
– Нет, ты только посмотри, не успела на час отлучиться, а он уже по бабам пошел! – сокрушалась Мария Адамовна. – Вот, папенька, что дурной пример делает!
Иван после такой головомойки в прямом и переносном смысле протрезвел, а ночью ему в голову полезли всякие ненужные мысли. Вредные мысли закопошились. Он честно пытался от них отвертеться, но те упрямо возвращались. Вот почему, к примеру, некоторые мужики женятся один раз и на всю жизнь, а другим можно все: жениться по два, три раза, а то и вовсе бегать в холостяках? За что им от судьбы такие привилегии? Чем они лучше-то? Почему это Иван должен мучиться с одной женой весь век, а кто-то без конца меняет их? Вот чем, к примеру, плоха Галина? Ведь какая хозяйка! И все у нее уже устроено: и сама при работе, и дрова наколоты, и в доме сготовлено, да еще как! Тут тебе и первое, и второе, и винегрет. И водочкой сразу угостила. Вот ведь как человек мужчину понимает! А Мария? Хоть бы раз она его друзей водкой напоила! Так нет ведь! Сегодня вот к чему это тесто на голову налепила? Ни красоты, ни радости… Эх, прав был отец, ох как прав, надо бежать из городских семей поближе к народу…
Мария Адамовна тоже ворочалась долго. Какая неожиданная неприятность приключилась! Эдак, пока она свекра с свекровью помирит, своего Ваню потерять может! Вообще чудесно получится: она, значит, выбьет ему отдельную жилплощадь, и он переедет туда жить с какой-нибудь Галкой! Или Любочкой Индюшихой! А Мария Адамовна станет почетным членом своего же клуба счастливчиков! Да застрелиться! И как тут уснешь? Да еще кто-то на кухне топчется…
А топтался там Михаил Иванович. Ему было стыдно. Вот не зря Мария сегодня обмолвилась про дурной-то пример, и правда ведь, насмотрелся сынок на отца да вон чего учудил – на соседку Галину загляделся, это ж куда такое годится? Того и гляди собьет его бабенка с пути, и этот олух в деревню жить намылится, а здесь ему точно не прожить. Ничего-то он не умеет: ни землю вскопать, ни дров заготовить, да чего там – печку ведь и ту не затопит! И куда ему в деревню? Вот оно как аукается… А все ведь он начал. Глава семьи называется. Ну вот никак не хотел он в городе жить, прикипел уже к этой даче… Да и ладно б дача на отшибе стояла, а то ведь деревня кончается, и все – дачи пошли, тут тебе и летом жить можно, и зимой… Да еще Любаша эта… Как она в его жизнь просочилась, Михаил Иванович теперь и сам не скажет. Сначала просто приходила помогать, а потом… Потом он понял, что никак уже не может без нее! И ведь видел, что не пара ей, а вот закружило башку-то седую… И про Нюру свою забыл. Да если б жена еще согласилась сюда переехать, все бы по-другому было. А так… Никак нельзя мужику бобылем жить, вот и… Нет, сейчас-то он одумался, назад повороту уже не будет. Михаил Иванович из-за этого и на Любу кричит как оглашенный. Ведьмой зовет… Нет, нечисти-то он и в самом деле боится, да только какая ж Люба нечисть? Тут уж… Себя он боится, решил уже в семью вернуться, да и вернулся, можно сказать, а теперь волнуется: а ну как с собой не совладает? Вдруг и правда любовь это? Любовь… Вон когда он за Нюрой-то своей ухаживал, разве ж так у него все происходило? Михаил Иванович ночами готов был под ее окнами стоять… Помнится, на него один раз даже из-под макарон кто-то воду выплеснул, Нюра-то потом с воротника макароны стряхивала! Но он все равно продолжал под ее окна ходить. А первый поцелуй… Михаил Иванович как вспомнит о нем, так и сейчас под коленкой-то тепло разливается… Или это уже ревматизм, гад такой? Нет, с Любой по-другому все… Да никак уже с ней! Все! Больше чтобы и… разговору чтобы не было! Вон ведь до чего доигрался!
И только Элеонора Юрьевна сегодня спала как убитая. Она осилила все же эту огромадную клумбу! Сама вскопала! И еще она сегодня сама, без всякой помощи растопила баню! Жалко, что никто почему-то этого так и не заметил. Ну ничего, она завтра еще и траву сама скосит. Да, и надо все же купить томик Тургенева, а то лето пройдет, а она так и не усядется в беседке, как в том журнале… Ох, сколько дел!
Два дня Мария Адамовна сознательно дулась на супруга, а тот не знал, чем заслужить ее прощение. Сделать это надо было обязательно, потому что маменька ударилась в свои грядки, папаня изо всех сил ей помогал, а на домашнем хозяйстве оставалась супруга. И вот она, нехорошая женщина, уже два дня подряд готовила только гороховый суп! А Иван его вообще есть не мог! Никак! Отчего-то все Коровины гороховый суп уплетали за обе щеки, а Иван не мог есть бобовые, и все тут. Машенька это знала! И варила только горох! Ну хоть обратно беги к этой Галке! И ведь дома-то ни молочка тебе, ни блинчиков каких – шаром покати! И денег она ему не дает! Иван уже и к отцу подходил, но тот сразу к жене отправляет. Эх, как ведь хорошо дома-то было. Андрей всегда отцу денюжку подкидывал. А когда сынок в армию ушел, невестка Славочка никак отказать не могла.
Иван уже собрался выразить протест по поводу обедов в решительной форме и даже демонстративно сегодня с кровати решил не вставать, как Мария вдруг заявила, что завтра они уезжают домой, в город.
Иван с кровати взлетел ракетой.
– Машенька! Домой?! Госспыди, радость-то какая! – суетился он. – Я могу чемоданы собрать! И… И, может, еще чего собрать, ты говори, я все сгребу!
– Собери пока свои вещи, – неохотно мямлила жена, она еще немножко его не простила. – Да надо маме сказать, пусть нам сегодня баньку истопит, на дорожку.
– Так ведь недавно ж топили, – начал было Иван, но потом решил не спорить. – Все, любимая, бегу, скажу.
Пулей он кинулся к дверям и чуть не сшиб с ног крупную женщину.
– Ой… Анна Тихоновна… – с трудом вспомнил Иван Михайлович. – Вы проходите, чего в дверях-то торчать… Маша! Принимай гостей! К нам председатель!
– Здрассьте вам, – кивнула женщина, посмотрела на Ивана и обратилась к Марии Адамовне: – Я к вам с таким вопросом… Вы Индюшиху не видели?
– Нет, – покачала головой Мария Адамовна. – Она теперь не каждое утро у нас бывает. Отучили, знаете ли… Чего ей здесь делать?