Той совсем не понравилась подобная перспектива. Она тоже хотела, чтобы ее пригласили.
– Люб… А кто тебя пригласил? Прямо в кафе, да? Лю-уб, а он не может еще и меня пригласить, а? Наверное, у твоего ухажера друг есть, а, Люб?
– Ну-у… не знаю, не знаю… – кривлялась подруга. – Ты вся такая… графиня, геркулесы вон ешь, а тут… обычные, русские, сильные, красивые, умные мужики…
– Ну Лю-ба-а-а…
– Вот слабый у меня характер, Галка, – вздохнула Индюшкина. – Никак не могу человека послать подальше… Ладно уж, поговорю я… Но только тебе придется платить в этом кафе за себя и за меня, ясно? Если вдруг наши сильные и умные не догадаются…
– Уййй, – поросёй взвизгнула Галка и тоже кинулась собираться.
Ровно в девять завитые и напомаженные барышни торчали у окна, высматривая машину с женихами. Те отчего-то не торопились… Вот уже и десять минут прошло после назначенного срока, и двадцать.
– Кто тебя приглашал-то, Люб? – потеряла терпение Галка. – Может, он того… не приедет вообще… как всегда – пошутил, да и все?
– Опаздывает просто… Приедет… Вон! Видишь, машина заворачивает? Это он!
Машина и в самом деле подъехала к окну, просигналила, потом из нее вышел Степан и помахал Любе рукой.
– Фу ты, даже без цветов… – фыркнула Галка, но подруга резко ее оборвала:
– Тебя вообще-то совсем не звали! Еще цветов ей… Сиди дома, колода!
Конечно же, Галка дома сидеть и не думала, по коридору она неслась быстрее подруги, да еще и успевала тараторить:
– Любка… Люб, так это тот мужик, который там, в конторе, был, что ли? Люб! А где ты его выцепила-то? Он ничего, не старый? Блин! Каблук чуть не оторвала из-за тебя…
В кафе, вопреки романтике, пахло щами и кислой капустой. Зато столик, куда уселась компания, был устлан чистенькой скатертью, а в пластиковом стаканчике даже пестрел немудреный букетик.
– Сейчас нам все принесут… – заметно волновавшийся Степан обернулся к раздаче. – А пока… Чего-то совсем ничего не несут… Максимовна! Ну, ты хоть бы водочки поставила, селедочку там какую придумала.
– Несу я, несу-у-у, – уже спешила к ним с подносом, колыхаясь тучным телом, женщина в возрасте. – Вот тебе, Степа, как просил, а горячее я чуток позже подам.
– Хорошо, мы не торопимся, – кивнул Степан, налил водочки и поднялся. – Ну, девочки, за нас… За знакомство!
Мужчины выпили, женщины пригубили, и все вместе накинулись на помидоры, нарезанные кружочками.
– Да! Кстати! – вдруг вспомнил Степан и кивнул на своего товарища. – А это вот Владимир, друг мой, знакомьтесь. Тоже не женат, без вредных привычек, работящий… Рекомендую, так сказать…
Владимир низко склонялся над тарелкой, сопел, хмурил брови и старался с женщинами взглядом не встречаться. Он стеснялся.
– А я тоже рекомендую, – подняла бокал Люба. – Галочка… вот она… Галка, ты поднимись, чтоб тебя увидели-то, оторви зад от стула… Вы вот не смотрите, что она лицом… не удалась, она очень… Очень! Очень хорошая доярка! Да, вот… и еще хозяйка замечательная… Давайте за это и выпьем!
Галка толкала Любу в бок и шипела:
– Ты еще не сказала, что я шить умею… И аккуратная очень… Люб! Чего молчишь? Скажи, что я шить-то…
– Да отстань ты, нудная какая, – отмахнулась Люба и взглянула на Степана. – А вы еще музыку обещали… Эх, потанцевать бы сейчас!
Семенов немного засмущался.
– Ах, да… музыка… Максимовна! Ты нам музыку включи, пожалуйста! Повеселее что-нибудь!
Максимовна включила. Но вот, честно говоря, песни как-то танцевать не звали. Сначала заиграла «Любовь, комсомол и весна», после нее яростно грянули «Орлята».
– Какие у вас… песенки… – криво улыбалась Люба.
Ей жутко хотелось, чтобы вот сейчас Степан встал и пригласил ее на танец, и пусть Галка с этим бирюком сама знакомится. Но танцевать под «Орлят» вообще было кощунством, да и кавалер не рвался на танцпол. После нескольких рюмочек он и вовсе повел себя странно.
– Вов, Вовка, а ты знаешь, какая… прекрасная женщина Галка? Она и… во, она доить умеет!
– Еще шить, между прочим, – кокетливо сложила губки бантиком довольная Галка. – Ко мне со всей деревни бабы бегают.
– Ши-и-ить! Вовка, ты представляешь, шить! – восхищался Степан так, будто Галка конструировала ракеты. – А у нас вообще никто не умеет. Галь, а вот… ты сможешь, к примеру, связать носки?
– А чего там вязать-то? День делов, – важно фыркнула Галка. – Я и свитер могу связать, и платье, если вам надо.
– Не… платье мне не надо, – разлепил наконец Вовка уста сахарные. – Я носки хочу. И свитер.
– Галина, вы… вы прямо эта… скатерть-самобранка, – восхитился Степан и налил всем еще по стопочке.
Любу совсем не устраивал такой вечер. Что ж это получается? Сегодня Галина у них тут королевишна, а Люба так, сбоку бантик? Знала бы, ни за что б Галку сюда не потащила! А та и рада стараться: то одному улыбнется, то другому глазки состроит… Ворона!
Прослушав еще минут двадцать оду на тему «А Галина лучше всех», Люба встала и, объявив всем, что «пошла поправить прическу», выскочила из кафе и направилась домой. Вот и пусть они там сидят без нее, а она… победит на этом конкурсе, заберет приз и поедет домой. И не нужен ей… В общем, нет в жизни счастья.
Минут через тридцать ей позвонила Галка:
– Люб, а ты где? Мы ждем, ждем… Ты куда подевалась-то?
– А… Галя, ты? – делано хихикала Люба. – А вы не ждите меня, я тут…
В телефоне у Галки что-то зашумело, потом голос Степана спросил:
– Люба… А вы не придете больше сегодня? Вам что-то не понравилось?
– Да что вы, товарищ Семенов! Вы сегодня так расхваливали мою подругу, прям хоть самой на ней женись! Не буду мешать вам… носки плести! – и Любка отключила телефон.
Конечно, было обидно. Любка уже на него такие планы строила, а он весь вечер «Галка» да «Галка», и та тоже – гадюка! Привели ей Вовку, и сидела бы, охмуряла этого олуха, так нет же, ее на начальство потянуло… Иуда…
Подруга вернулась домой буквально через полчаса и сразу принялась тарахтеть:
– Любка, ты такая дурочка! И чего убежала? Хм… А нам потом принесли фрукты, и все было на высоте! Этот Степан! Люб, мне кажется, я ему понравилась. Вот прямо… да ты сама слышала! Люба, а твой-то этот… Владимир, он тоже ничего. Загадочный такой… все время носом клевал. Люб!
Она даже отвечать не стала, сделала вид, что спит. Это ж надо, Владимира уже ей определили! Ужас какой…
Утром Галка прожужжала все уши о том, какой был чудесный вечер, и неизвестно, сколько бы жужжала еще, но тут послышался стук в дверь и вошел Степан Семенов.
Люба немедленно отвернулась к окну, но у окна долго не простоишь, надо было как-то выйти, не хотелось ей слушать продолжение вчерашней серенады для Галки.