Седов покосился на Скарсгартена. Тот сидел, прикрыв глаза и выпятив челюсть. Судаков, примостившийся напротив, казалось, вообще, заснул.
Возникший в наушниках голос Шерстнева заставил Сергея поморщиться:
— Полковник, у нас эскорт. Два корабля стартуют с планеты и еще два ждут на орбите.
— Почему ты решил, что это за нами, — тяжело выговаривая слова, спросил Юрген.
Те, что взлетают, идут с таким расчетом, чтобы выйти нам в хвост, а два других сошли с орбиты, когда определился наш курс, и заходят наперехват.
— Что за корабли?
— Пока не идентифицировал, но, судя по отметкам, не меньше «Вампира». Ага. Тип «Симба», полковник.
— Понял. Сможем уйти в подпространство до того, как нас достанут?
Шерстнев помолчал, видно, рассчитывая маневр.
— Сможем, если начнем разгоняться сейчас, — наконец сказал он.
— А пассажир выдержит? — приоткрыв глаза, лениво поинтересовался Судаков.
— Заткнись, — рявкнул Скарсгартен. — Сергей, ты как?
— Все будет в порядке, — напрягая глотку, заорал Седов. — Я летал на «Вампирах», еще когда его мамаша совершила глупость, решившись рожать, — с трудом приподняв руку, он ткнул пальцем в Судакова.
Тот кивнул, соглашаясь и, прикрыв микрофон ладонью, сказал что-то неслышное за ревом двигателей. «Так это когда было», прочитал по его губам Седов.
— Кирилл, — позвал Скарсгартен, — помощь нужна?
— Если бы кто-нибудь сел за орудия, было бы неплохо. Мне будет не до того.
Юрген стал отстегивать ремни, но Судаков жестом остановил его:
— Я пойду.
— Давай, ковбой.
Гладкая и прохладная поверхность приятно холодила лицо Ингрид, но было что-то неправильное в том положении, в котором она находилась. С трудом разлепив веки, она сообразила, что полулежит в кресле за своим столом, упираясь лицом в его полированную поверхность. «Заснула я, что ли?» — подумала Ингрид. Мысли были какие-то вялые, ускользающие. Из полуоткрытого рта натекла слюна, и под щекой было мокро. Поморщившись, Ингрид попробовала приподнять голову, и перед глазами все пошло кругом. Упираясь ладонями в край стола, она все-таки выпрямилась в кресле. Поднесла руку к шее, на пальцах была спекшаяся кровь. Ингрид вспомнила, что произошло, приподнялась в кресле и увидела на полу два тела. Придерживаясь руками за стол, она обогнула его и подошла поближе. Один из тех близнецов, что пришли с Мендозой, лежал на спине, неестественно вывернув голову. Чуть дальше, прильнув лицом к ковру и широко раскинув руки, лежал Йорк. Ингрид сделала два нетвердых шага и рухнула на колени рядом с ним.
— Том! — позвала она, тряхнув его за плечо.
Затем приложила пальцы к шее ассистента. Пульса не было. Только сейчас Ингрид заметила на футболке Йорка темное пятно, провела по нему пальцами, поднесла их к лицу. Комната опять закружилась, и она мягко повалилась на пол.
Ингрид чувствовала такую опустошенность, что ей хотелось просто лежать на полу, бездумно глядя в потолок. Зачем? Зачем что-то делать, суетиться? Все равно центр теперь находился под контролем «Биотех», скоро Мендоза вернет Седова, вылущит из него анимата, а ее выбросят, как ненужную тряпку. Это если не подадут на нее в суд. Ну и черт с ним. А я буду лежать и отдыхать. Вот только Томаса жалко…
И словно прорвало плотину. Ингрид зарыдала, давясь и всхлипывая. Слезы смыли безразличие, пришла злость. Злость на Мендозу, на его клонов, на саму себя, что сдалась вот так, почти без боя. Кое-как добравшись до стола, Ингрид выдвинула пульт управления, вложила свою кодовую карту и набрала пароль. Ну, мы еще посмотрим! — вертелось в голове. Эксперимент в чистом виде! С непредсказуемыми последствиями… Простите, Седов, но иначе шансов у вас не будет вовсе. Ингрид представила, как на крыше Центра разворачивается антенна дальней связи, и нажала клавишу ввода.
Близкий взрыв заставил Седова вжаться в кресло. Юрген выругался.
— Слушай, Сергей, во что ты вляпался? Просто так атаковать военный корабль они бы не стали.
— Я думал — контрабанда.
— Да-а…
«Вампир» дрогнул, ускоряясь все больше. У Седова потемнело в глазах. Он действительно чувствовал себя чемоданом, путешествующим в багажном отсеке. Может, стоило перейти в рубку и помочь Судакову? Юрген понял его состояние.
— Спокойно, парень, спокойно. Олег с ними разберется.
— А что это за корабли — «Симба»? — спросил Седов.
— Разработка Востока. Вооружены, как тяжелые перехватчики, но могут нести до десяти человек десанта. Восемь орудий, среди них две лазерные спарки. Если попадут — мало не покажется. Ничего, Судаков даст им жару, — как бы в подтверждение слов Юргена корабль задрожал от собственных выстрелов. — Мы и не такие заслоны пробивали.
Ремни бандажа больно врезались в грудь, голова гудела от прилившей крови. Сердце вдруг дрогнуло, словно проваливаясь в пустоту, забилось неровно. Седов судорожно хватанул воздух. Его бросило в жар, к горлу подступила тошнота. Он пошарил сбоку кресла, нащупывая медицинский пакет. Вырвал его из аптечки и поднес ко рту.
— Вот это молодец, — одобрил Юрген, — сблюешь на пол — в невесомости все, как свиньи будем.
Тошнота отступила. Седов сморгнул выступившие слезы. Бред какой-то, подумал он. Когда это я на ускорении блевал? Внезапно судорогой свело ноги. Он застонал, уперся пятками в пол. Свело руки, голова непроизвольно откинулась назад, и он стукнулся затылком о металл обшивки. Что это со мной?.. Словно кто-то ворочался внутри него, расправляя затекшие члены и проникая во все закоулки организма. По телу побежала дрожь, Седов почувствовал, как кривятся губы и тик передергивает мышцы лица. Легкие сжались, выталкивая воздух, во рту пересохло. Он уже ничего не видел вокруг, паника накатывала, словно океанская волна, заставляя тело дергаться в ремнях безопасности. Обрывки воспоминаний без начала и конца неслись перед глазами, как кадры плохо смонтированного фильма. Лишь однажды ему довелось испытать это ощущение, когда жизнь мелькала перед глазами, словно напоминая, от чего он уходит навсегда. Случилось это на море, когда Сережа Седов, трехлетний карапуз, увидев, как отец ныряет в штормовое море, восхитился и тоже прыгнул навстречу волне. Он сразу же потерял ориентацию, волна крутила его, как ветер сорванный лист. Тысячи мелких камней били по голове, и вокруг была не вода, а пена, которая не держала на плаву и не давала вдохнуть воздух. За эти короткие мгновения вся его маленькая жизнь, два дня рождения, два новых года, две простуды и даже оцарапавший его котенок — все промелькнуло перед глазами. Он не помнил, как очутился на берегу, наверное, просто повезло. Вот и сейчас весь полтинник прожитых лет уложился в видения, промелькнувшие за несколько секунд. И на лице опять была вода…