— Но как они, — Рената презрительно кивнула в сторону груды серого тряпья, — пробрались на планету и сюда?

— Думаю, опустились, как и мы, где-то неподалеку.

Я говорил и сам не верил в свои слова.

— Нас остановили при подлете к системе Рииегов, а этих пропустили? — усомнилась Рената. — Тебе вообще знакомы такие существа? Кто это?

— Надо посмотреть на того, что на улице, — сказал Крысобой и вышел из номера. Несколько минут он отсутствовал. Я молчал. Рената хмурилась и смотрела в черное окно. Вернувшись, Марк сообщил:

— Со вторым — то же самое.

— И как это понимать? — спросила Рената.

— Я никогда не видел подобных существ. Думаю, они близки к человеку, хотя и сомневаюсь, что это природное, — отозвался я. — Что-то подсказывает мне: эти существа суть изобретение джантшун. Они занимались экспериментами на себе подобных.

— Давно хотел спросить тебя, Ларс, — вклинился в разговор Марк, — чем отличаются джантшун и люди?

— Обе расы — гуманоиды. Но джантшун более сложный тип. Легче приспосабливаются к существованию. У них более развит инстинкт самосохранения. Они более сильные. Люди гораздо слабее и медленнее… Я и сам не все знаю. Многое сокрыто от меня. Я ведь только в начале пути познания самого себя. Вот еще что важно: Джантшун — прараса. Люди появились намного позже.

Я умолк. Крысобой потоптался на пороге и сказал:

— Надо сообщить хозяевам. Пойду поищу кого из них.

Он вновь ушел. Я остался наедине с Ренатой. Мы молчали.

На этот раз Крысобой отсутствовал дольше. Вернулся через полчаса в сопровождении двух булыжников, которые плыли над полом. Цвет их тел не был однотонным. Черные поверхности переливались пурпурными всполохами.

Я обратился мысленно к Ушедшим Из Мира, и они откликнулись.

«Приносим свои извинения. Мы не знаем, как это произошло. И не можем сказать, как эти существа пробрались сюда. К сожалению, мы не смогли обеспечить вам покой и защиту. Мы будем думать. А останки заберем, дабы понять, что это такое».

Булыжник приблизился к груде серого тряпья. Из него появился отросток, напоминавший высохшую виноградную плеть. Конечность рииега будто всосала с пола все.

«Будь готов, Первопришедший: завтра за вами придут. Состоится заседание Артериального Кряжа, где будет решаться ваша судьба. К тому времени мы уже узнаем, кто напал на вас».

Я склонил голову в знак почтения и произнес:

— Мы не держим зла на вас, Ушедшие Из Мира. Мы понимаем, что вы не могли предвидеть такого. Ждем вашего решения. И примем его, каким, бы оно ни было.

«Мы чувствуем, что ты говоришь искренне, Первопришедший. Думаю, что и это будет учтено».

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

С политикой следует обращаться как с огнем: не подходить слишком близко, чтобы не обжечься, и не очень удаляться, чтобы не замерзнуть.

Антисфен

Утром, когда мы спустились в холл «Отеля», нас ожидали. Четыре рииега возвышались в центре холла, преграждая путь на улицу. Они отличались от тех, с кем до этого нам приходилось иметь дело: более массивные, свыше трех метров ростом, тела — с пурпурным окрасом. При взгляде на них ассоциация с булыжниками пропадала. Они больше напоминали скальные обрубки, обточенные человеческой рукой.

«Мы присланы сопроводить вас на заседание Артериального Кряжа», — прозвучал в голове голос.

— Готовы следовать за вами, — ответил я.

Рииеги заскользили вперед. Распахнулась дверь, пропустила их на улицу и осталась открытой. Мы вышли.

На поляне перед «Отелем» стоял стальной шар, окрашенный в черный цвет. Хозяева приблизились к нему. Навстречу вытянулся силовой лифт и увлек их внутрь.

Настал наш черед. Я обязан был показать пример. Ни Крысобою, ни Музыкантской до сего дня не доводилось перемещаться на чужих кораблях.

Когда ко мне протянулся силовой луч, я почувствовал легкое покалывание в теле. Сознание отключилось, а когда вернулось, я уже находился внутри корабля рядом с Марком и Ренатой, которые еще пребывали в заоблачном состоянии. Я сидел в удобном кресле, выращенном из камня. Любая попытка пошевелиться приводила к тому, что кресло сжималось вокруг меня. Я догадался, что в полете лишние движения запрещены, и оставил попытки выбраться из каменных оков.

Огляделся по сторонам и обнаружил, что нахожусь в черном помещении, но в общей черноте откуда-то пробивался призрачный свет, позволявший различить, что находится рядом. Кроме кресел, в которых сидели мы, никого и ничего не было.

Только я задумался об этом, как в моей голове возник голос:

«Ты хочешь видеть или предпочитаешь парить в черноте?»

— Хочу видеть! — выбрал я.

Чернота, окружавшая нас, тотчас стала прозрачной. И я обнаружил себя висящим в воздухе на высоте несколько сотен километров над гигантскими каменными напластованиями с вкраплениями цветущих зеленых оазисов с водой и теплыми гейзерами.

Наш полет продолжался двадцать две минуты. К концу его сознание вернулось к Крысобою. Он громко выругался на неизвестном мне языке, пораженный открывшимся ему пейзажем.

— Каким образом мы вот так парим? — выдавил он.

Я вкратце пояснил суть. Ответом Марк удовлетворился и закрыл глаза. Зрелище, конечно, было не для слабонервных.

Рената же, очнувшись, наоборот, пришла в неописуемый восторг, который проявился истошным визгом, неправильно мной истолкованным. Я схватил ее за плечи, встряхнул, пытаясь успокоить, но, когда она взглянула в мои глаза, увидел, что страха в ней нет, что она в эйфории от происходящего.

Когда корабль рииегов стал снижаться, картина потускнела, вскоре нас вновь окружила чернота. Марк с облегчением открыл глаза и крякнул от удовольствия. Внезапно из стен выступило серое облако, окутало нас коконом, и мы отрубились опять.

Очнулся я на ногах возле стального яйца-корабля. Рената и Марк стояли рядом и тоже вскоре пришли в себя. Мы находились на открытом каменном пятачке, который окружала пропасть. Я приблизился к краю и глянул вниз. О, мы — на вершине гигантского столба, подножия которого я не увидел.

— Ничего не говори! — попросил Марк, все прочитав по моим глазам. Он мучился очередным приступом боязни высоты.

Столб с лобным местом, на котором торчали мы, окружали горные напластования, похожие на многослойный торт, слепленный пятилетним ребенком.

«Если допустить, что нападение в „Отеле“ подстроено рииегами, то теперь мы в еще более хитроумной ловушке. Тут-то нам точно трындец!» — мелькнула траурная мыслишка.

«Не стоит беспокоиться, Первопришедший! — зазвучал в моей голове голос. — Эта площадка называется местом размышлений. Сюда помещают тех, кто не является членом Артериального Кряжа, но приглашен на его заседание».