Марк пощелкал пальцами перед моим лицом:
— Эй, Кэсси, ты где?
— Извини. Я здесь. Вон те собаки… Они такие забавные. Я отвлеклась. — Я развернулась на скамье лицом к нему. — Знаешь, мне нравится то, что ты сказал насчет поиска приключений. Ты молод. Это как раз то, чем ты и должен заниматься. Тебе не следует прямо сейчас привязываться к одной-единственной женщине, верно?
— Ну, пожалуй, — согласился Марк. — Но я музыкант. Нам нравится иметь подружек. Они нас поддерживают, когда мы творим.
— Правильно.
Собаки кружили друг возле друга, фыркая. Я заглянула в глаза Марку, решительно сжав губы:
— В общем… если ты серьезно говорил о поиске приключений, я думаю, у меня есть для тебя одно в запасе. И грандиозное. Невероятное. Нечто такое, чего ты нигде больше не отыщешь.
— Или ни с кем больше? — спросил Марк, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.
Я отстранила его:
— Нет, это приключение… с другими женщинами. Куда более интересными, чем я. Авантюрными женщинами. Если ты к этому готов.
И тут же по лицу Марка медленно расплылась улыбка. «Да, мужчинам это дается легче», — подумала я. Ему не нужны были какие-то предисловия или заверения, для того чтобы принять мое предложение; а ведь когда я услышала такое от Матильды, то была потрясена, и точно так же была потрясена Дофина несколько месяцев назад… А вот Марка не нужно было подогревать, успокаивать или умасливать. Тут не требовалось осторожного подхода издали. Для него не существовало психологических препятствий или социальных ограничений, которые помешали бы ему. Мое предложение не вызвало у него множества вопросов о его роли или сомнений в собственной сексуальности. Когда я предложила ему возможность иметь много секса, интересногосекса, такого, какой ему нравится, и так, как это понравится женщинам, он просто хлопнул в ладоши и сказал:
— Я внимательно тебя слушаю, Кэсси Робишо. Я весь внимание!
* * *
А вот убедить Матильду оказалось не так просто.
— Но ему придется пройти интенсивный проверочный процесс, Кэсси! То есть медицинское обследование, психологическое, физическое…
— Он все пройдет, — сказала я, отдирая этикетку от своей бутылки с пивом.
— Вот это говорит о некоем сексуальном разочаровании, — спокойно сообщила Матильда, показывая на мои суетящиеся пальцы.
— И все-таки я прошу об этом.
В нашем обычном месте встреч, «У Трейси», было тихо для полудня в пятницу. Но если подумать, то и моя смена в нашем кафе была тоже довольно ленивой. Трачина лишь радовалась этому. Теперь живот у нее уже выпирал настолько, что люди испытывали неловкость, делая заказы, потому что вид у нее был такой, словно она готова была выложить младенца прямо на их столик. И оставалось всего несколько недель до того, как ей придется окончательно оставить работу.
Уилл собрался было искать ей замену, но тут его брат Джексон из Слайделла спросил, не возьмет ли он к себе его старшую дочь Клэр, шуструю семнадцатилетнюю девицу с дредами. Клэр хотела пройти курс в Центре творческих искусств Нового Орлеана, студенческий городок которого располагался недалеко от кафе «Роза». Она обещала, что между занятиями поэзией и пирсингом будет работать два вечера в неделю и по выходным, а летом, во время каникул, и еще чаще. Уиллу сначала не хотелось брать к себе неуправляемую девочку-подростка, но потом Трачина напомнила ему, что, когда родится ребенок, им наверняка понадобится няня. Так что Клэр тут же появилась у нас и произвела сильное впечатление на Делл.
Матильда еще не закончила перечень возражений против вербовки Марка:
— Еслидаже Марк пройдет все тесты, ему все равно нужно будет еще многому научиться, Кэсси. И для этого следует подобрать соответствующую женщину. Все ведь должно происходить анонимно.
— Он со всем справится. А у Дофины слабость к музыкантам.
— Кроме того, остается еще один вопрос: ты и Джесси. Он может отвергнуть тебя, ты ведь понимаешь. Я хочу сказать, у него осталась еще одна фантазия по заказу общества, и он может захотеть воспользоваться шансом, насладиться им сполна. Ты готова к возможному отказу?
— Конечно. Да. Само собой. — Я пожала плечами, делая глоток пива.
Но я слегка поморщилась при этом, потому что солгала. С.Е.К.Р.Е.Т. научил меня многим вещам, но вот как устоять в случае, если тебя отвергнут, среди них не было. Хотя, конечно, в такой ситуации речь шла только о замене. Да, безусловно, Джесси мог отказаться от меня, а почему бы и нет? В конце концов, что С.Е.К.Р.Е.Т. может предложить ему? Простое скучное свидание со мной, с женщиной, с которой он уже занимался сексом по фантастическому сценарию, хотя и больше года назад, а это могло лишить его чего-то более интересного. Может быть, мысль о новой фантазии вызывает у него дрожь восторга… Разве не все мужчины хотят новизны? Разве я сама ее не хочу? Ну… нет. Я уже получила нечто новенькое с Марком, и еще больше того — с Уиллом. Марка я не хотела. Уилла не могла получить. И потому мне на ум приходил только Джесси.
— Я увижусь с Джесси завтра, — сказала Матильда. — Если он согласится, ты сама услышишь это от него. Если нет — значит нет. В любом случае мы исключим его из списка Дофины просто для того, чтобы не создавать напряжения между Дофиной и тобой. Такие взаимоотношения, как ваши, священны. Ну и что бы ни случилось, она не должна знать о нашем разговоре. — Матильда немного помолчала, давая мне усвоить ее слова, а потом добавила: — Да, сейчас проходит проверку Доминик. Будет нашим новым рекрутом.
— Тот футболист?
— Ну, на самом деле он подрядчик. Он уже справился с тестами и почти закончил тренировку. И если с Марком ничего не выйдет, мы пустим в дело Доминика.
— А как насчет Эвана, его сексуального рыжего дружка?
— Он не прошел первый этап. Забавно, кстати. Мы ведь редко проводим тайное голосование по рыжим, их не так уж много. И тут… Марта просто не захотела привлекать его.
— Но он выглядел таким живым, сообразительным.
— Ну, если ты на следующий год войдешь в Комитет, сможешь снова предложить его, если он еще будет казаться тебе интересным.
Заплатив по счету и распрощавшись с Матильдой, я решила пойти домой пешком. Вечер был мягкий, но темный, луны на небе не было. Я слышала вдали гудки, из домов доносилась музыка, все более громкая и странная по мере того, как Магазин-стрит перешла в Декатур-стрит во Французском квартале. Я слегка вздрогнула. Близилась осень. Я ощущала ее всем своим естеством. И весь город как будто стал вдруг таким же мрачным и неустроенным, как я сама.
* * *