Пока Элизабет оформляла витрину, а покупателей еще не было, я сунула руку в сумку, чтобы достать взятые с собой сэндвичи, — и тут же вспомнила, что пакет остался лежать на кухонном столе. Покупателям не разрешалось входить в мой магазин с едой или напитками, но сама я позволяла себе перекусить, пристроившись на стремянке за кассой. Что ж, придется сегодня обойтись без ланча, а потом вознаградить себя хорошим ужином.
Я притащила к переднему прилавку самую маленькую из доставленных коробок. Она оказалась набитой различными аксессуарами, а это было делом Элизабет, так что я отпихнула ее в сторону. Во второй коробке лежали молодежные сарафанчики, соломенные шляпки с вуальками и туфли-балетки. В ближайшие несколько недель мне не нужна была летняя одежда, но я с восторгом смотрела на темно-зеленое платье на лямках по моде семидесятых годов. Восхитительная ткань — креп, изумительный фасон, длина до полу. Но тут я заметила, что подол слегка обтрепался. Платье можно укоротить до колен и продать за хорошую цену. Или оставить себе. И выставить напоказ руки?… Ни за что! И все же платье было таким милым, зеленый цвет так подходил к моим рыжим волосам…
Я отложила его в сторону, в кучу «для владельца», которая становилась уже больше, чем горка «для продажи». Зачем я это делаю? Зачем оставляю вещи для некоего воображаемого будущего или для некоего воображаемого посетителя, который по-настоящему оценит все, если ему дать шанс?…
— Наш офис может превратиться в настоящий склад, — сказала как-то Элизабет. — И там будут вещички получше, чем в магазине.
В третьей коробке оказались мужские вещи: твидовые пиджаки, несколько футболок, пара брюк к смокингу (шелковые полосы по бокам) и сам смокинг с элегантными шелковыми отворотами. Я прижалась носом к плотной ткани и вдохнула. Запах был чистым, похожим на мужской одеколон. От этого выраженного мужского аромата кружилась голова. Он напомнил мне о поздних ужинах в ресторане, сигарах, заднем сиденье такси, желании… У меня что-то кольнуло в нижней части живота. Я представила, как привожу домой мужчину в смокинге, расстегиваю молнию на спине длинного бархатного платья и позволяю ему упасть на пол… Под ним на мне должно быть шелковое белье. А он уложил бы меня на кровать, улыбаясь и одновременно сбрасывая с ног туфли… Я просто чувствовала его руки на своих плечах, ощущала, как он запускает пальцы в мои длинные рыжие волосы, откидывает назад мою голову и прижимается губами к шее… Я выкрикнула бы его имя так громко, что в том запущенном доме, в какой превратилось мое тело, разом слетела бы вся паутина, и…
— Дофина!
Я чуть не свалилась со стремянки.
— Какого черта, Элизабет? — рявкнула я, роняя смокинг.
— Да я уже тысячу раз, наверное, тебя окликала!
В моем животе заурчало так громко, что мы обе это услышали. А потом у меня перед глазами вспыхнули искры, и я схватилась за стеклянный шкафчик, чтобы устоять на ногах.
— Эй, ты в порядке?
— Да, просто отключилась на минутку.
— У тебя в желудке как будто волки дерутся! Иди-ка перекуси. Посиди немного на солнышке. Тебе ведь не нужно начинать работу раньше двух, — сердито сказала Элизабет, проявляя властность, свойственную молодости. Она взяла мою сумку, лежавшую за шкафчиком, схватила меня за руку и потащила к двери. — Вернешься, когда как следует подкрепишься. И не спеши, черт побери!
— Ладно, — пробормотала я, все еще видя танец искр перед глазами.
Я успела занять последний пустой столик во дворике кафе «Игнатиус», по соседству с магазином, и заказала гамбо и сок со льдом. Посетителей в кафе было великое множество, а может быть, мне просто казалось так, потому что стояла ранняя весна и я впервые за долгое время вышла куда-то, оказалась среди людей, а не сидела в своем магазине, перебирая всякое барахло. К тому же я не ела с самого утра… Может быть, поэтому я чувствовала себя такой легкой в тот момент, когда заметила его — его, Марка Друри, солиста группы «Беспечные».
Прежде я никогда не видела его с бородой, но мне это понравилось. Его группа регулярно выступала по субботам в «Трех музах». У Марка был хрипловатый низкий голос. И каждый раз, когда он исполнял старую песню Хэнка Уильямса, я буквально обмирала. Марк был худым, с черными волосами и светло-голубыми глазами. Его плечи сутулились, как у человека, который постоянно носит на спине свой музыкальный инструмент. И вот сейчас Марк прошел мимо моего столика, направляясь внутрь кафе. Время от времени он и некоторые члены его группы заходили в «Фанки-Манки», чтобы купить футболки, джинсы, а то и нелепые парики, если они собирались выступать во время Марди Гра. Но обслуживать их я всегда отправляла Элизабет, так как слишком стеснялась показаться перед группой. «Беспечные» были единственной местной группой, на концерты которой я ходила, оставаясь при этом сама собой, с удовольствием слушая музыку. Эта музыка была полной моей противоположностью. Именно поэтому, наверное, меня зачаровывали люди вроде Марка, способные стоять на сцене перед огромной толпой и позволять всем смотреть на себя.
Заговори с ним, мысленно просила я себя. Просто подойди к нему после выступления, хлопни по плечу и скажи: «Привет, Марк! Когда мне хочется напиться в одиночку, я ставлю твой диск и смотрю на тебя».
Да уж… он бы точно принял меня за сумасшедшую.
Ну, можно по-другому: «Мне нравится смотреть на тебя в темноте, когда я одна в квартире».
Э-э… Вряд ли такое лучше.
«Мне нравится наблюдать, как ты двигаешься».
Не то. Все не то. Я и в самом деле становлюсь странной.
Я старалась не таращиться сквозь стекло на Марка Друри, который уселся у бара внутри кафе. Я проклинала Элизабет за то, что она уговорила меня выйти из магазина. Я проклинала себя за то, что надела темно-синее платье в такой теплый весенний день. Но тут принесли мой суп, и я занялась едой. К тому же у Марка наверняка есть подружка… «Да ты просто поговори с ним. Просто скажи, что тебе нравится его музыка…»
Несколько минут спустя бармен подал Марку пакет со стаканчиком кофе навынос и завернутым в бумагу сэндвичем. Зажав пакет в зубах, держа под мышкой газету, Марк прихватил с безупречно чистой металлической стойки бара несколько бумажных салфеток и направился прямиком в мою сторону. Я мысленно закричала: «Сюда! Сядь рядом со мной!» Но мои глаза были скрыты за огромными солнцезащитными очками. Я была как рыба, которая, прижавшись к стеклу аквариума, молча открывает и закрывает рот.
А потом, прежде чем я успела это осознать, Марк уселся за соседнийстолик, где было свободное место, рядом с темноволосой женщиной. Они поздоровались и принялись за еду, беспечно при этом болтая. Я смотрела, как Марк усмехается, как заставляет женщину смеяться, и внутри у меня все ныло. Я как можно более осторожно рассматривала свою воображаемую соперницу. Она была хорошенькой и нарядной, но я могла бы поспорить, что она даже не знает, почему Марк выбрал такое название для своей группы — «Беспечные», что оно взято из книги «Великий Гэтсби», которую она наверняка и не читала. Я могла бы поспорить, что и музыка Марка ей не нравится. Немного погодя я увидела, как Марк, прощаясь, дал ей номер своего телефона, и представила, что он дает его мне…